СОДЕРЖАНИЕ

ПЕРВЫЕ ГЕРОИ

Перед боем подполковник С. Е. Вобян посылал политработников бригады на самые ответственные участки.

На сей раз это был батальон майора Орехова, получивший задачу действовать совместно с автоматчиками в качестве передового отряда.

Вообще-то, там сильные политработники, имеющие большой опыт. Но слишком уж сложна и ответственна задача, которую после введения бригады в прорыв будет выполнять передовой отряд. И начальник политотдела посылает туда своего заместителя майора Василия Трофимовича Помазнева и помощника по работе среди комсомольцев капитана Федора Ивановича Иванова.

Пока подполковник Гусаковский со своим штабом, как всегда, тщательнейшим образом продумывал каждую мелочь, уточняя задачу вплоть до отдельного экипажа, Помазнев и Иванов вместе с замполитами, парторгами и комсоргами батальонов провели митинги, на которых обсудили обращение политотдела 11-го гвардейского танкового корпуса, тщательно подготовили и провели партийные и комсомольские собрания, так расставили активистов, чтобы во время предстоящего боя в каждом танковом экипаже, в каждом отделении автоматчиков чувствовалось партийное влияние.

Необходимо было довести задачу до всех. И к началу операции не было человека в бригаде, который не имел бы полного представления о назревающих на фронте событиях, о роли, которая отводится 44-й гвардейской танковой бригаде в предстоящих боях.

Два месяца, с 20 сентября по 21 ноября 1943 года, 11-й гвардейский танковый корпус, в состав которого [48] входила бригада, в районе города Сумы укомплектовывался материальной частью, а также занимался боевой подготовкой. За это время гитлеровцы были изгнаны с Левобережной Украины. Части Красной Армии форсировали Днепр, овладели Киевом и захватили на правом берегу западнее украинской столицы довольно значительный плацдарм, на котором можно было развернуться для продолжения наступления.

Обстановка была напряженной. Противник подтягивал силы с целью ликвидации плацдарма.

Командование фронта принимало контрмеры. Стремясь расширить плацдарм и создать условия для наступления, оно к началу декабря перебросило 11-й танковый корпус в составе 1-й танковой армии на правый берег Днепра, в район Киева. Здесь до 22 декабря корпус продолжал укомплектовываться, получать материальную часть.

Утром 24 декабря началась Казатинская операция. 11-й корпус занял исходное положение за боевыми порядками пехоты. Когда был прорван передний край обороны и подразделения углубились на 4—5 километров, в прорыв ввели 45-ю и 44-ю гвардейские танковые бригады. Они обогнали пехоту и начали преследовать противника.

К вечеру 44-я гвардейская танковая бригада была в 2 километрах северо-восточнее деревни Гнилец. Здесь ее передовой отряд — батальон майора Орехова — настиг отходящую колонну противника: автомашины и артиллерию. Комбат приказал атаковать с ходу, не дав вражеским артиллеристам развернуться и открыть огонь.

Удар был неожиданным и сильным. Гитлеровцы, бросая орудия и машины, в беспорядке отступили на Машерино.

Отлично дрался экипаж лейтенанта А. Самышкина на танке с надписью «От интеллигенции МНР». Той машины, которую вручила монгольская делегация, уже не было: сгорела во время боев на Курской дуге. Но, получив новую, лейтенант приказал возобновить надпись, и она незримой нитью связывала танкистов с братским народом далекой степной страны, заставляла сражаться с еще большей энергией и мужеством. И в этом бою экипаж уничтожил танк, 2 автомашины, орудие и 25 солдат и офицеров противника. Но все-таки некоторые вражеские машины и орудия успели проскочить в Гнилец и открыли оттуда по наступающим беспорядочный огонь. [49]

Столкновение с колонной противника, каким бы скоротечным оно ни было, существенно изменило обстановку на поле боя. Батальон Орехова отклонился от указанного ему маршрута. Чтобы выполнить задачу, надо было развернуть его в прежнем направлении. Но на это нужно время. А в бою дорога каждая минута.

И Гусаковский решает атаковать Гнилец, имея в голове батальон Боридько, чтобы уже в ходе боя развернуть батальон Орехова.

Однако с первых же мгновений, как только танки Боридько с десантом на броне рванулись к деревне, командир бригады понял, что с ходу взять Гнилец не удастся. Слишком плотным был огонь вражеских орудии.

Гусаковский отдал приказ прекратить атаку. Потеряв один танк, 124-й танковый батальон отошел на исходные позиции.

В течение всей ночи на 25 декабря велась разведка, то и дело переходившая в короткие яростные схватки. К утру Гусаковский имел ясную картину обороны этой деревни. В ней оказался гораздо более сильный, чем предполагалось, гарнизон: и пехота, и танки, и артиллерия.

Комбриг и начальник штаба майор А. И. Воробьев долго обдумывали, как взять Гнилец. И решили действовать всеми наличными силами.

Чуть брезжил рассвет нового дня. Мелкий дождь со снегом ухудшал и без того плохую видимость. Подступы к деревне терялись в серой мгле. Но майор Орехов и командир батальона автоматчиков капитан Дюрягин, ожидавшие сигнала атаки, были спокойны. От того места, где они стояли, вплоть до самой окраины деревни разведчики за ночь излазили залитое водой, перепаханное гусеницами поле, и теперь каждый экипаж в деталях знал, что ему встретится на пути. Батальон Боридько, изготовившийся на южных скатах высоты 206,8, должен был вначале поддержать атаку батальона Орехова огневым ударом.

На головных машинах — политработники: майор Помазнев, капитан Иванов, замполиты и парторги батальонов.

Наконец заговорили танковые пушки. Они еще вели огонь, когда находившийся сзади 125-й батальон с десантом на броне двинулся сквозь боевые порядки на Гнилец. Едва передовые машины оказались на улицах деревни, по [50] сигналу рванулся вперед, не прекращая огня, батальон Боридько.

Несколько часов длился бой. Гитлеровцы сопротивлялись отчаянно, переходили в контратаки. Не раз, особенно там, где автоматчики действовали в отрыве от танкистов, складывались прямо-таки критические ситуации. В одну из них под пулями поднялся во весь рост замполит капитан В. К. Захаров и, крикнув: «За мной, гвардейцы!» — увлек вперед автоматчиков. В передовой цепи наступающих все время был парторг батальона старший лейтенант Ф. М. Захаров.

Отважно сражались танкисты. Большое мужество и умение продемонстрировал экипаж танка «Монгольский чекист», которым командовал лейтенант Г. Петровский. Снова отлично действовала машина «От интеллигенции МНР» и ее командир лейтенант А. Самышкин.

К 9 часам 30 минутам 25 декабря деревня Гнилец была очищена от противника. Но уже через час гитлеровцы, подбросив резервы и перегруппировав силы, предприняли попытку захватить ее. Они бросили в бой до 30 танков с самоходной артиллерией и пехотой. Подполковник Гусаковский, находившийся в боевых порядках занявших оборону батальонов, приказал подпустить атакующих как можно ближе и только тогда открыть огонь. Это было выполнено. Атака гитлеровцев не удалась. Предприняв еще несколько безуспешных попыток вернуть утраченные позиции, они отступили к населенному пункту Соболевка.

Через некоторое время подошли стрелковые части, и танкисты, сдав им участок, продолжили наступление. В 15 часов 25 декабря танки передового отряда появились на улицах Соболевки.

В документах тех лет, говорящих о взятии населенных пунктов Соболевка, Ходорков, Вербов, Андрушевка, несколько раз упоминается танк «Монгольский чекист». Отважно сражался на нем лейтенант Георгий Петровский. На улицах Соболевки он уничтожил танк, 2 автомашины, орудие и до 20 солдат и офицеров. Во время взятия Вербова от огня «Монгольского чекиста» и под его гусеницами погибло 3 пушки, 4 автомашины и до 30 гитлеровцев.

Во второй половине дня передовой отряд бригады подошел к мосту через небольшую речушку недалеко от Андрушевки. На одной из машин вместе с саперами находился начальник инженерной службы бригады капитан Иван [51] Павлович Михеев. С самого начала наступления он руководил проделыванием проходов в минных полях, а если нужно было, и сам работал как рядовой сапер.

Михеев осмотрел в бинокль подступы к мосту. Да, переправиться бригада может только здесь. Иного пути нет. Но конечно, мост усиленно охраняется.

Действительно, едва Михеев с группой автоматчиков и саперов двинулся к мосту, раздались пулеметные и автоматные очереди. Пришлось командиру передового отряда выделить для атаки значительные силы. А когда отогнали гитлеровцев, увидели, что на мосту все приготовлено к взрыву. Под фермы заложен солидный заряд тола. Саперы обезвредили его, и сразу же по деревянному настилу загремели гусеницы танков.

Захват моста в значительной степени облегчил взятие Андрушевки — крупного районного центра Житомирской области. Она была очищена от противника к исходу 26 декабря 1943 года.

Передовой отряд продвинулся дальше, до населенного пункта Нехворощ. Сопротивление гитлеровцев заметно возросло. Командир корпуса приказал 44-й гвардейской танковой бригаде занять оборону и не допустить прорыва гитлеровцев на восток, дать возможность корпусу в ночь на 29-е совершить марш в направлении Миньковцы, Белополье, Глуховцы.

Противник располагал крупными силами. Его авиация висела над головой. Бомбежки не прекращались. Но командир бригады приказал: при малейшей возможности контратаковать.

27 декабря лейтенант Петровский, находясь вместе с двумя экипажами своего взвода в разведке, на улицах местечка Червоное обнаружил скопление автомашин с артиллерией и пехотой. Оба танка устремились в атаку. Она была неожиданной для противника и посеяла в его рядах панику. «Монгольский чекист» и танк с надписью «От промкооперации МНР» уничтожили в этом бою 80 автомашин, 8 орудий, до 200 солдат и офицеров противника, в том числе генерала.

Геройски сражались коммунисты бригады. Младший лейтенант Павел Петрович Попков на своей тридцатьчетверке уничтожил «тигр», противотанковое орудие и до 30 гитлеровцев. Лейтенант Виктор Павлович Субач, командир взвода 3-го батальона, тоже подбил бронированного [52] хищника. Внушительный вклад в общий успех внесла рота 3-го танкового батальона под командованием старшего лейтенанта Сергея Ивановича Стряпухина. В бою 29 декабря она сожгла три танка «тигр», причем один из них уничтожил сам командир.

Вскоре, в район Андрушевки подошли части 38-й армии и встали на этом участке, а 44-я гвардейская танковая бригада получила задачу наступать на Бердичев.

Подполковник Гусаковский приказал организовать тщательную разведку этого крупного узла сопротивления на участке прорыва. Выяснилось, что вокруг города — три кольца траншей полного профиля, а на восточной окраине, кроме того, закопанные в землю «тигры» и «пантеры»; каменные постройки превращены в дзоты; все подступы к оборонительным сооружениям заминированы и насыщены большим количеством полевой и самоходной артиллерии.

По приказу комбрига начальник штаба майор А. И. Воробьев, как только была получена задача, установил четкое взаимодействие с командирами 1000-го стрелкового полка и 1-й гвардейской механизированной бригады. Было принято решение наступать с двух направлений.

Основные силы (два танковых батальона 44-й бригады, батарея самоходно-артиллерийских установок, батарея истребительно-противотанкового артиллерийского полка, стрелковый полк и батальон автоматчиков) наносили удар по северо-восточной окраине Бердичева, а батальон Ф. П. Боридько совместно с 27-й гвардейской мотострелковой бригадой через населенный пункт Великие Нижгурцы наступал на город с востока.

Командир бригады выслал вперед отряд разведчиков под командованием коммуниста лейтенанта Петровского. Во главе экипажей стояли опытные боевые офицеры коммунисты лейтенант Вахрамин, старший лейтенант Сальников и другие.

Отряд Петровского обнаружил противника уже на дальних подступах к Бердичеву, в районе высоты 269,2. Довольно крупный противотанковый заслон, замаскировавшись в лесу, оседлал дорогу, ведущую к городу.

Петровский решил скрытно как можно ближе подойти к вражеским позициям и атаковать. Ночная темнота помогла осуществить этот замысел. На поле боя осталось [53] 8 противотанковых орудий, 2 станковых пулемета и до 70 трупов солдат и офицеров противника.

Через некоторое время подошли главные силы бригады и начали атаку с ходу. Батальоны Карабанова и Орехова, не останавливаясь, развернулись в боевой порядок углом вперед. Головная машина включила фары. Вторая группа наступающих во главе с батальоном Боридько ударила по Бердичеву через Великие Нижгурцы. Завязав уличные бои, она отвлекала почти все находившиеся на левом фланге вражеской обороны огневые средства. В ночь на 31 декабря подошли основные силы корпуса, и вскоре юго-западная часть Бердичева была очищена от врага. Но в это время осложнилось положение в районе Казатина, и корпус срочно был переброшен туда.

Основная тяжесть борьбы за Бердичев легла на 44-ю гвардейскую танковую бригаду. На улицах Великих Нижгурцев остался, по сути дела, только батальон Боридько. Против него действовали отборные подразделения 1-й танковой дивизии СС. Командир бригады принял все меры к тому, чтобы активизировать атаку: только так можно было помочь Боридько.

После короткого огневого налета два танковых батальона, имея на броне 2-й батальон 1000-го стрелкового полка и автоматчиков бригады в качестве десанта, пошли в атаку. Вначале гитлеровцы кое-где начали отходить, но быстро опомнились и открыли интенсивный пулеметный огонь по стрелкам и автоматчикам, находившимся на танках.

Минута промедления — и десант будет полностью уничтожен. Ему приказали спешиться. Поэтому когда танки с большим трудом пробились в район рабочего поселка Камнезамовка, с ними была лишь горстка пехоты.

Без прикрытия танкам очень трудно в уличных боях. Но все-таки они шаг за шагом теснили врага и рано утром 31 декабря оседлали наконец перекресток железнодорожной линии и двух шоссейных дорог, находившийся в самом центре обороны города.

Исключительный героизм показал командирский экипаж Орехова, на машине которого четко выделялась подновленная перед началом операции надпись «От Совета Министров МНР». В первые же минуты боя, когда танки ворвались в рабочий поселок Камнезамовка, башнер коммунист старшина Михаил Егоров зажег вражеский танк, [54] радист кандидат партии старшина Иван Тройников умело управлялся с пулеметом и меткими очередями скосил не менее двух десятков гитлеровцев. Отважно сражались и другие танкисты.

Но слишком сильным был гарнизон города. Гитлеровцы подбросили резервы, усилили атаки, и вскоре оба батальона оказались в полном окружении. Майор Орехов приказал занять круговую оборону.

Медленно занималось утро. Когда стало светло, Орехов увидел, что в его распоряжении находится небольшой участок, метров 400 в диаметре. Надо было собрать 2-й батальон 1000-го стрелкового полка, рассеявшийся среди домов рабочего поселка. А так, с двумя оставшимися ротами автоматчиков бригады, понесшими большие потери, нельзя было даже как следует прикрыть в бою имеющиеся 28 танков.

Орехов спокойно сказал десантникам:
— Будем держаться до подхода основных сил. Только надо сообщить нашим, где мы находимся. Кто хочет пойти?

Старшина Николай Голомзик первым шагнул к командиру:
— Я!

Орехов внимательно посмотрел на него. Этот, пожалуй, сумеет, хотя все дороги наверняка перерезаны. Комбат заговорил о том, как опасно задание, но старшина спокойно ответил:
— Я все понимаю. Пройду. Только дайте мне автоматчиков.
— Сколько?
— Человек пять...
— Берите желающих, — разрешил Орехов.

Старшина выбрал добровольцев и стал готовиться к опасному рейду.

Когда стемнело, смельчаки вдоль реки отправились выполнять задание. Утром они были на командном пункте бригады. Подполковник Гусаковский и находившийся здесь член Военного совета 1-й танковой армии генерал-майор Попель наконец-то получили возможность из первых уст узнать, как отважно сражаются в Бердичеве окруженные со всех сторон танкисты во главе с майором Ореховым. [55]

Когда стемнело, старшина двинулся в обратный путь. С ним пошли десять бойцов и фельдшер. Они несли окруженным боеприпасы, медикаменты, свежие газеты. Через несколько часов все были на месте. Майор Орехов немедленно сообщил об этом на КП.

Между тем обстановка в городе, для батальонов Орехова и Карабанова, становилась угрожающей. Противник подтянул танки, артиллерию, пехоту, а против наших частей, наступавших на город с востока и северо-востока, выдвинул сильный заслон.

Командир бригады приказал Орехову не только любой ценой удерживать занимаемый район, но и быть готовым к атаке в центре города для овладения переправой через реку. Батальон Боридько получил задачу вместе с автоматчиками оставить свои позиции в Великих Нижгурцах, атаковать заслон на восточной окраине Бердичева, прорваться к окруженным частям и быть готовым к захвату вокзала.

Дважды 31 декабря пытался Боридько прорваться к окруженным, но, потеряв десять танков, ничего не смог сделать. Четыре уцелевшие тридцатьчетверки командир батальона вывел на исходные позиции. Не увенчалась успехом и попытка Орехова прорвать кольцо окружения изнутри.

К исходу дня 31-го была наконец собрана рассеявшаяся по окружающим улицам пехота 2-го батальона 1000-го стрелкового полка, и Орехов смог организовать дополнительное прикрытие для танков.

А в это время на командном пункте подполковник Гусаковский подвел итоги дня. Бригада потеряла 15 танков, 14 человек убитыми и 12 ранеными. Но все-таки, оказавшись в невероятно трудной обстановке, она не только держалась, но и наносила противнику немалый урон. Один Орехов отбил четыре вражеских штурма, уничтожил 4 танка, 3 самоходки, 10 автомашин и до 150 солдат и офицеров противника.

В первый же день нового, 1944 года бои приняли еще более ожесточенный характер. Пять раз гитлеровцы шли на приступ, но ничего не смогли добиться, а потеряли 4 танка, в том числе 2 «тигра», 2 самоходки, противотанковое орудие и около 50 солдат и офицеров.

В этот трудный день мужественно сражался экипаж лейтенанта Виктора Субача, которому Орехов приказал [56] охранять до подхода основных сил бригады мост, не дать гитлеровцам взорвать его.

Лейтенант Субач замечает приближающуюся группу немецких саперов. Гитлеровцы, не видя искусно замаскированный советский танк, закладывают взрывчатку. Но меткая пулеметная очередь уничтожает их всех до одного. Через несколько минут появляется «пантера». Не замечая опасности и маневрируя за постройками, она подходит к танку на расстояние 200 метров. Бить ее в лоб бесполезно: броня очень толстая. Выстрелом только себя обнаружишь. Оценив все это, лейтенант Субач решает сманеврировать. По его команде танк быстро скрывается за деревянным сараем, потом, мгновенно развернувшись, пробивает стенку. И почти сразу же — выстрел в борт «пантеры». Она загорается.

К этому времени в строю у Боридько было всего 5 танков и остатки батальона автоматчиков. И все-таки командир бригады приказал ему предпринять еще одну попытку пробиться к окруженным. Однако гитлеровцам удалось отсечь пехоту, и они ударили по танкам всеми имеющимися в их распоряжении огневыми средствами. Четыре наших танка сумели пробиться на улицы Камнезамовки, но в ожесточенном бою были подбиты.

Самыми трудными для окруженных были последние два дня — 2 и 3 января 1944 года. Хотя гитлеровцы уже редко шли на приступ, машин в строю оставалось все меньше и меньше, да и боеприпасов — всего по 0,5 боекомплекта на машину.

Орехов, учитывая серьезность положения, приказал экономить каждый снаряд, бить только наверняка. По танкам, стоявшим на самых ответственных участках, разошлись все находившиеся в батальоне политработники — Помазнев, Иванов, Дранченко, Дорофеенков и другие. В этой трудной обстановке они показывали пример мужества и высокого мастерства.

К исходу второго дня кончились продукты. Надо было как-то накормить людей.

В расположении батальона то и дело появлялись местные жители — в основном женщины, которые подбирали раненых, делали перевязки, делились с бойцами последним куском. Они передавали немало ценных сведений о противнике, помогавших лучше организовать оборону. От [57] них Орехов узнал, что на находящемся неподалеку хлебозаводе — большие запасы хлеба.

Посоветовавшись с политработниками, Орехов создал специальную группу захвата из нескольких человек во главе с одним из членов своего экипажа коммунистом старшиной Михаилом Егоровым.

Глубокой ночью группа старшины Егорова сняла часовых, заняла производственные помещения. В подвале хлебозавода разместили раненых, которых к тому времени было уже немало.

С утра на крышах ближайших домов появились немецкие автоматчики, открывавшие огонь по каждому, кто появлялся в поле их зрения. Там, где располагались танки, невозможно стало передвигаться даже ползком.

Вскоре наблюдатели заметили, что на соседних улицах появились «тигры». Прячась за их броней, шли автоматчики. Стало ясно: гитлеровцы предпринимают решительный штурм.

Майор Орехов приказал оставшиеся танки построить в каре и передал экипажам:
— Стоять насмерть!

И гвардейцы-танкисты выполнили этот приказ.

3 января было много поистине критических моментов.

Однажды немецкие танки ворвались в расположение батальона.

Спас положение командир танка старшина Миронов. Заметив накапливающиеся для решающего броска машины, он по заранее разведанным узеньким переулкам незаметно пробрался на своем танке к ним в тыл и ударил из орудия. Это единственная машина в тылу показалась гитлеровцам целым отрядом, подошедшим на помощь окруженным. Атака была сорвана. И еще не раз в этот день Миронов и члены его экипажа проявляли инициативу. Они уничтожили «пантеру», 10 автомашин, 4 пушки и до 30 солдат и офицеров противника.

А под вечер произошел поединок сапера рядового Алексея Кальченко с вражеским «тигром». Атаки уже начали было стихать. Но после короткой передышки гитлеровцы полезли снова. Особенно близко к обороняющимся подобрался «тигр». Он занял очень удобную позицию в воронке и бил бронебойными снарядами. Вести по нему огонь из танка бесполезно: все самые уязвимые части скрыты. Тогда сапер Алексей Кальченко взял три [58] противотанковые гранаты, под огнем противника незаметно подобрался к вражескому танку и уничтожил его. Действовал он по собственной инициативе, потому что понимал, каких бед может натворить этот появившийся под боком у обороняющихся «тигр».

Большое мужество проявил стрелок-радист танка Т-34 рядовой Анатолий Новиков. Вражеский снаряд угодил в башню, пробил ее. Все члены экипажа, кроме Новикова, были ранены. Новиков вытащил из машины раненых товарищей, передал их подбежавшим санитарам, а сам вернулся в танк и занял место у орудия. Когда гитлеровцы снова пошли в атаку, Новиков открыл огонь сначала из орудия, потом из пулемета. Атака фашистов захлебнулась. Но через некоторое время они возобновили ее. И опять Новиков заставил их отойти назад.

До самого вечера продолжались яростные атаки. Герой-танкист успешно отбивал их. Когда стемнело, Новиков, воспользовавшись паузой между двумя атаками гитлеровцев, сел на место механика и нажал кнопку стартера. Машина ожила, и солдат из-под носа гитлеровцев увел ее в расположение своего подразделения. За этот бой рядовой Анатолий Новиков был награжден орденом Славы III степени.

За трое суток боев в окружении новую славу завоевал лейтенант Петровский. Во время одной особенно яростной контратаки гитлеровцев машина была подбита, а все члены экипажа, в том числе и Петровский, ранены. Превозмогая боль, лейтенант вытащил из танка двух истекавших кровью товарищей. Передав их санитарам, снова занял место у орудия подбитой машины и открыл огонь.

Как ни упорно оборонялись танкисты, в ночь на 3 января гитлеровцам удалось ворваться в расположение батальона. Майор Орехов решился на крайнее средство — вызвал огонь нашей артиллерии на себя. Но не помогло и это. Тогда танкисты схватились врукопашную с наседавшими со всех сторон гитлеровцами. И отбили-таки эту самую яростную из всех атаку. За один только день гвардейцы-танкисты уничтожили 9 танков, 7 самоходок, 250 солдат и офицеров противника.

Была создана специальная группа прорыва — артиллерийские и стрелковые подразделения подошедшей 389-й стрелковой дивизии, 4 танка батальона Боридько, которые удалось отремонтировать, остатки батальона [59] автоматчиков. Эта группа атаковала город с востока. Через три часа напряженных боев наши наступающие войска соединились с танкистами Орехова, которые вели бой в центре города. Бердичев был взят.

Когда командование 11-го гвардейского танкового корпуса подводило итоги боев за город, были особо отмечены заслуги 44-й гвардейской танковой бригады. На нее пала основная тяжесть уличных боев. Трудную задачу танкисты выполнили с честью. Внушителен был и боевой счет бригады за несколько дней сражения: уничтожено 13 «тигров», 8 танков других типов, 7 самоходных установок, 31 орудие, 28 автомашин и 450 солдат и офицеров противника. Были захвачены трофеи: ремонтная база с 59 автомашинами, 3 продовольственных склада, 2 склада с вещевым и военным имуществом, а также хлебозавод с большим запасом хлеба.

А тем временем подполковник Гусаковский готовил бригаду к новым боям. В строю оставалось 17 исправных танков. Их свели в два батальона (125-й и 124-й), по одной роте в каждом. Кроме того, было два танка, находившихся при штабе бригады. Личный состав батальона Боридько отправили в тыл за получением новой матчасти.

Бригада выступила в направлении на Черемошне и в составе 11-го гвардейского танкового корпуса приняла участие в освобождении многих населенных пунктов Винницкой области.

Родина высоко оценила подвиг танкистов 44-й гвардейской танковой бригады в боях за Бердичев. Десятки солдат и офицеров были награждены орденами и медалями. А майору П. И. Орехову и лейтенанту Г. С. Петровскому Указом Президиума Верховного Совета СССР от 10 января 1944 года было присвоено звание Героя Советского Союза. Командир батальона капитан А. А. Карабанов получил орден Красного Знамени.

Отмечая заслуги 44-й гвардейской танковой бригады в этих боях, Верховный Главнокомандующий присвоил ей почетное наименование Бердичевской.

22 января 1944 года в бригаду приехали шефы — делегация монгольских трудящихся во главе с заместителем премьер-министра МНР товарищем Ломожабом. Танкисты в эти дни вели наступательные бои, обстановка была сложной, и, естественно, со всем личным составом бригады делегация встретиться не смогла. Но командование и [60] политический отдел сделали все возможное, чтобы принять гостей как следует.

Делегацию встречали майоры Гетьман, Стысин, капитан Карабанов, лейтенант Ведерников и другие офицеры, солдаты и сержанты. В полном составе присутствовал экипаж танка «Маршал Чойбалсан. Революционная Монголия» — лейтенант Леушин, старшина Токарев и сержант Окунев. Встреча получилась сердечной и теплой.

Монгольская делегация привезла для вручения орден Красного Знамени МНР, которым наградил бригаду Президиум Малого Хурала Республики 18 ноября 1943 года, ордена и медали 40 лучшим танкистам, отличившимся в летних боях, а также Почетное Красное знамя Совета Министров МНР.

Танкисты выстроились возле танка «Маршал Чойбалсан. Революционная Монголия». Колыхалось на ветру алое полотнище гвардейского стяга.

Майор Стысин отдал рапорт главе делегации и сопровождавшему ее члену Военного совета генерал-майору Н. К. Попелю. Гости поднялись на танк, ставший импровизированной трибуной, и товарищ Ломожаб обратился к танкистам с речью, а потом зачитал постановление Малого Хурала МНР о награждении 44-й гвардейской танковой бригады орденом Красного Знамени Монгольской Народной Республики и Почетным Красным знаменем Совета Министров МНР.

Ответное слово произнес генерал-майор Попель.

После этого товарищ Ломожаб вручил бригаде орден Красного Знамени МНР и Почетное Красное знамя.

Принимал награды майор Стысин. Под громкое «ура» он пронес вдоль строя врученный ему главой монгольской делегации алый стяг и, встав по команде «Смирно» перед танком, на котором находились гости и представители командования, торжественно произнес:
— Клянемся вам, товарищи делегаты, и в вашем лице всему монгольскому народу, что врученный сегодня бригаде орден и Почетное Красное знамя Совета Министров МНР наши богатыри-танкисты с честью пронесут в грядущих боях.

«У развернутого Почетного монгольского Красного знамени, — сообщала своим читателям газета «На разгром врага» 25 января 1944 года в статье «Дружба, скрепленная кровью», — глава делегации оглашает постановление [61] Малого Хурала МНР о награждении монгольскими орденами и медалями отличившихся в боях героев-танкистов... Прославленные имена Героев Советского Союза гвардии майора Орехова, гвардии лейтенанта Петровского, имена командира танка «Маршал Чойбалсан» гвардии лейтенанта Леушина, гвардии майора Боридько, гвардии старшины Сизова, гвардии старшины Ивангулова и других отважных танкистов, награжденных монгольскими орденами и медалями, встречаются присутствующими горячими аплодисментами.

Заместитель премьер-министра МНР т. Ломожаб передает награжденным ордена и медали и тепло приветствует каждого».

От имени награжденных выступили капитан Алексей Алексеевич Карабанов и лейтенант Андрей Николаевич Ведерников. Герои боев просили делегатов передать трудящимся Монгольской Народной Республики самую сердечную благодарность за высокие награды.

— Мы, кому сегодня вручены ордена братской страны, оправдаем эту высокую честь новыми подвигами на полях Великой Отечественной войны, — сказал капитан Карабанов.
В конце встречи члены делегации вручили солдатам, сержантам и офицерам привезенные подарки.

В тот же день в столицу МНР Улан-Батор на имя премьер-министра маршала Чойбалсана была отправлена телеграмма, подписанная командиром бригады подполковником Гусаковским и начальником политотдела майором Гетьманом. Эта телеграмма явилась своеобразным рапортом воинов части своим шефам — трудящимся МНР. Она была опубликована в газете «Унэн». С удовлетворением узнала трудовая Монголия, что солдаты, сержанты и офицеры подшефной части в ответ на высокую оценку своих боевых действий правительством МНР дали слово с еще большей энергией и мужеством громить фашистских захватчиков.

Прибывшие в бригаду члены монгольской делегации беседовали с танкистами, рассказывали, с каким огромным политическим подъемом проходит по всей стране сбор подарков для сражающейся Красной Армии. В монгольских газетах, которые они привезли с собой, тоже сообщалось об этом. Статьи и корреспонденции, ярко характеризующие интернациональную классовую [62] солидарность людей труда, использовали в своей агитационно-массовой работе политработники бригады, партийный актив. В период затишья между боями они шли в танковые экипажи и говорили о том, как рабочие, служащие, араты, студенты, от всего сердца приветствуя постановление партии и правительства, сдавали свои сбережения в фонд обороны, на подарки воинам Красной Армии. Танкисты с удовлетворением узнали о трудовом подъеме рабочих промышленного комбината, получивших правительственный заказ — шить обмундирование для бригады. Монгольские трудящиеся решили выполнить его раньше срока, отработав два выходных дня, и перевести все заработанные деньги в фонд подарков.

Проведя с танкистами беседы о крепнущей из месяца в месяц советско-монгольской дружбе, политработники бригады, все коммунисты подчеркивали, что в Монгольской Народной Республике, связанной с Советским Союзом тесными братскими узами, все трудящиеся помогают фронту борьбы против немецко-фашистских захватчиков.

Делегация монгольских трудящихся привезла не только подарки, но и многочисленные письма. Рабочие, араты, интеллигенция республики высказывали в них свои самые заветные думы. Они желали воинам Красной Армии скорейшей победы и давали слово, что будут изо всех сил стараться приблизить час окончательного разгрома гитлеровских захватчиков.

Центральный Комитет Монгольской народно-революционной партии, Совет Министров МНР, все трудящиеся республики очень внимательно следили за боевыми успехами 44-й гвардейской танковой бригады.

Когда делегация возвратилась домой, к товарищу Ломожабу был направлен корреспондент газеты «Унэн». Тепло и сердечно говорил заместитель премьер-министра МНР о посещении 44-й гвардейской танковой бригады, о мужестве и высоком воинском умении танкистов. «Только за время нашего пребывания в действующей армии, — сказал товарищ Ломожаб, — доблестные танкисты части, носящей имя нашей Родины, уничтожили 10 немецких танков типа «тигр», 25 самоходных пушек и свыше 30 автомашин».
Несколько раньше, 8 февраля 1944 года, в «Унэн» было напечатано письмо экипажа танка «От Совета Министров МНР», в состав которого, как уже говорилось, входили [63] Герой Советского Союза майор П. Орехов, а также старшины Ф. Амбарников и И. Тройников. Письмо было очередным рапортом гвардейцев-танкистов своим шефам — трудящимся Монгольской Народной Республики.

К этому времени слава экипажа еще более умножилась. С гордостью докладывали товарищи Орехов, Амбарников и Тройников Совету Министров МНР:

«За последние дни экипажем уничтожены «тигр», самоходная пушка, батарея шестиствольных минометов. А всего за время летних и зимних боев — 2 «тигра», 4 средних танка, 11 пушек, 10 автомашин и 300 солдат и офицеров противника.

На вашу братскую и теплую заботу ответим новыми победами. Мы заверяем вас и всех трудящихся Монголии, что наш экипаж с еще большей энергией, еще беспощаднее будет уничтожать фашистскую нечисть».

В том же номере газеты было опубликовано письмо экипажа танка «Маршал Чойбалсан. Революционная Монголия». Историю этой боевой машины и фамилии членов ее экипажа хорошо знали в Монголии по сообщениям печати. Искреннюю радость испытывал каждый труженик республики, читая рапорт о том, что боевой счет мести растет, что танк в летних и зимних боях уничтожил 5 «тигров», 4 средних танка, 2 самоходки «фердинанд» и 3 броневика с мотопехотой противника. Письмо подписали командир танка лейтенант Леушин, награжденный помимо советской медали «За отвагу» медалью МНР «За боевое отличие», кавалер ордена Красной Звезды механик-водитель Финько и радист Окунев, на груди которого к этому времени, как и у Финько, сверкала «Звездочка».

Через газету «Унэн» рассказали о своих боевых успехах и танкисты «Монгольского арата». Они обратились ко всем аратам Монгольской Народной Республики. Старшина Б. Кашфиев и старший сержант В. Черников, подписавшие письмо, рапортовали, что уничтожили 3 «тигра», 3 средних танка, пушку и около сотни фашистов. Они заверяли аратов республики в том, что «грозная машина и впредь будет беспощадно громить оккупантов до их полного уничтожения».

Теплые слова благодарности ко всему монгольскому народу, и особенно к интеллигенции страны, чье имя носила их боевая машина, высказывали лейтенант Самышкин, старшие сержанты Летучев и Маркевич. Им было [64] чем порадовать своих шефов. Уничтожено 3 танка, 4 пулемета, несколько автомашин с войсками и грузами, истреблено до 200 солдат и офицеров противника.

В то время когда в монгольских газетах печатались эти рапорты, 44-я гвардейская танковая бригада вела боевые действия юго-западнее Бердичева. Позднее, в начале февраля, она принимает активное участие в уничтожении корсунь-шевченковской группировки врага.

Несмотря на неудачи, противник не складывал оружия, отверг ультиматум советского командования, не теряя надежды вырваться из окружения. Гитлеровское командование принимало меры, чтобы помочь окруженным. Силами двух дивизий — 16-й танковой и танковой дивизии СС «Адольф Гитлер» враг контратаковал с внешней стороны кольца, стремясь вбить клин в направлении Медвин, Корсунь-Шевченковский. В случае удачи он намеревался расширить участок прорыва дополнительным ударом на Ставище, Тараща и вывести из окружения войска.

Чтобы помешать этому, по приказу командующего 2-м Украинским фронтом 11-й гвардейский танковый корпус, оборонявшийся до этого на рубеже Юшковцы, Лукашивка, Шуляки, был переброшен в район Беседка, Красиловка, Тыновка. Танкисты получили задачу не допустить прорыва противника на Ставище, к окруженной корсунь- шевченковской группировке.

Действуя в оперативном подчинении командующего 40-й армией, корпус Гетмана выполнил свою задачу. В его составе отважно сражалась 44-я гвардейская танковая бригада. С 4 января по 20 февраля 1944 года она принимала участие в освобождении населенных пунктов Зозовка, Скибин, Оратов, Тыновка, Красиловка.

Особенно памятными для бригады были бои в районе Тыновки, Ставищенского района, Киевской области. Майор П. Орехов, капитаны А. Карабанов и К. Усанов не только умело руководили своими подразделениями, но и показали высокое личное мастерство. Если у орудия занимал место Карабанов — горе было вражескому бронированному хищнику, попавшему в поле зрения его прицела. Он уничтожил «тигра» и «фердинанда». Его батальон, насчитывавший всего 10 машин, сжег 5 вражеских танков. Командир 112-го моторизованного батальона автоматчиков коммунист капитан Константин Яковлевич Усанов со своими гвардейцами действовал в качестве десанта [65] на танках 3-го батальона, уничтожая внезапно прорвавшегося противника в лесу западнее Тыновки. Из 67 солдат и офицеров противника, уничтоженных батальоном, многие пали от метких очередей комбата. Точно так же воевал и майор Петр Иванович Орехов. Недаром их троих, как, впрочем, и комбата-1 майора Федора Петровича Боридько, за личную храбрость очень ценил Гусаковский.

В боях под Тыновкой первыми, как всегда, шли в огонь коммунисты и комсомольцы бригады. Вот некоторые из тех, кто решил тогда успех боя.

Гитлеровцы сопротивлялись отчаянно. Трудно приходилось автоматчикам, действовавшим в качестве десанта на броне. Против одной из групп, в которой находился парторг батальона старший лейтенант Федор Михайлович Захаров, гитлеровцы пошли в атаку. В самый критический момент, когда казалось, что силы на пределе, что вот-вот дрогнут автоматчики, под пулями во весь рост поднялся парторг и повел за собой гвардейцев навстречу вражеской цепи. Попытка гитлеровцев восстановить положение не удалась. С 6 по 9 февраля Ф. М. Захаров принял участие в отражении 14 вражеских контратак и уничтожил 6 солдат и офицера.

С исключительным самообладанием дрался с врагом коммунист лейтенант Петр Михайлович Текучев, награжденный за участие в освобождении Бердичева орденом Красной Звезды. В течение трех дней взвод, которым он командовал, удерживал в окрестностях Тыновки высоту 234,3. Несколько раз шли гитлеровцы на приступ, но все их попытки оказались безуспешными. В этом бою смертью храбрых погиб командир роты коммунист лейтенант Филогоний Васильевич Раков.

Танкисты не уступали в мужестве автоматчикам. И здесь первыми были коммунисты. Старшина Иван Матвеевич Тройников в одном: из боев, не обращая внимания на то, что враги пытаются забросать машину гранатами и бутылками с горючей смесью, продолжал выполнять поставленную задачу. Командир танкового взвода лейтенант Дмитрий Васильевич Клапатюк уничтожил «пантеру» и 15 солдат и офицеров противника.

После взятия Красиловки бригада была выведена из боя. Совершив марш сначала по железной дороге, а потом своим ходом, она сосредоточилась в районе населенного пункта Штеповка, получила материальную часть, [66] пополнилась личным составом и стала самым тщательным образом готовиться к предстоящим боям.

За период 24 декабря 1943 года — 20 февраля 1944 года в бригаду пришло немало писем от трудящихся МНР. Они выражали уверенность, что часть, носящая имя их Родины, отважно бьет врага, просили подробнее информировать о фронтовых делах. Видимо, этой цели служит составленный специально доклад о боевых действиях. В нем перечислены почти все танки бригады: «От интеллигенции МНР», «Монгольский чекист», «От аратов Монгольского аймака», «От цириков и командиров МНР», «Сухэ-Батор», «От аратов Восточного аймака» и многие другие. Далее сообщалось, что за это время в бригаде награждено орденами и медалями Советского Союза 367 человек, орденами и медалями МНР — 33 человека, в том числе орденом Красного Знамени — 5, орденом «Полярная Звезда» — 11, медалью «За боевые заслуги» — 17 человек.

Начальник политотдела майор П. П. Гетьман, как только представилась возможность, собрал политработников бригады и поспешил подвести итоги закончившихся боев. Ему было о чем говорить. Партийные активисты проделали за это время огромную работу. Они старались, чтобы каждый солдат глубоко разобрался в предстоящей задаче. Во время коротких минут затишья проводили беседы о положении на фронте и в тылу, популяризировали отличившихся. И наконец, прием В партию — одна из главных забот и замполитов и парторгов. В самые трудные минуты, когда над головой тучей нависала опасность, когда, выслушав боевой приказ, солдат должен был идти порой на верную смерть, он вспоминал о своем заветном желании и писал святые, ставшие крылатыми слова: «Хочу идти в бой коммунистом!» 140 таких заявлений получили партийные вожаки бригады с 24 декабря 1943 года по 15 января 1944 года, из них на партийной комиссии было разобрано 69, выдано партийных документов — 37 воинам. И хотя многие не доживали до осуществления своей мечты — положить у сердца партбилет или кандидатскую карточку, дрались и умирали они как настоящие коммунисты. [67]