СОДЕРЖАНИЕ

БОЕВАЯ ИСТОРИЯ ПРОДОЛЖАЕТСЯ

Один за другим пролетали послевоенные годы. Оставались лишь краткие записи в историческом формуляре да рассказы о наиболее выдающихся событиях, что передаются друг другу солдатами, сменяющимися в строю под Знаменем части.

Но боевая история продолжается. Живы замечательные традиции танкистов 44-й гвардейской танковой бригады, ныне преобразованной в гвардейский танковый Бердичевский ордена Ленина, Краснознаменный, орденов Суворова, Кутузова, Богдана Хмельницкого, Красной Звезды, орденов Монгольской Народной Республики Сухэ-Батора и Боевого Красного Знамени полк имени Сухэ-Батора. Командир, встречая молодое пополнение, начинает разговор словами:
— Часть наша особенная...

И это действительно так. Особенная. Из-за своей замечательной боевой истории, из-за того, что на Знамени ее восемь орденов. Здесь на каждом шагу современность перекликается со славным прошлым, и это накладывает неизгладимый отпечаток на службу солдата.

У входа в комнату боевой славы приветствует новичка каштан. Каждую осень с тихим стуком роняет он на землю маленькие твердые плоды. Их бережно подбирают закончившие службу солдаты, прячут на дно чемодана и везут домой, в разные концы нашей страны.

Живет в полку легенда, что танкист, один из героев 44-й гвардейской бригады, всю войну возил с собой маленький, похожий на камушек светло-коричневый каштан, а в День Победы зарыл его в землю, дав жизнь могучему дереву.

Рядом с комнатой боевой славы — красочное панно, на котором в фотоснимках и картинах, написанных [157] в 1967 году гостившим в полку монгольским художником Гомбосурэном, отражен боевой путь гвардейской танковой бригады.

В части бывает много гостей. 22 февраля 1964 года монгольская делегация вручила части Красное знамя ЦК МНРП и Совета Министров МНР. Очевидцы этой встречи, ставшей началом нового этапа дружественных связей гвардейцев-танкистов с монгольскими трудящимися, старший лейтенант В. Павленко, майоры А. Захаров, А. Копицын и многие другие рассказывали, что все в этот день думали о другой важной в истории части дате — 12 января 1943 года, когда делегация, возглавляемая маршалом Чойбалсаном, вручила фронтовикам колонну танков «Революционная Монголия». Вспоминали — и сравнивали эти два события, разделенные десятилетиями, и ощущали горячее дыхание суровых военных лет, чувствовали, как неразрывно связана боевая история 44-й гвардейской танковой бригады с тем, что происходит на их глазах.

Такое же чувство испытали танкисты несколько недель спустя. В часть приехал ее бывший командир генерал Иосиф Ираклиевич Гусаковский.

Стояли морозы. Но каждое утро роты отправлялись в огневой городок на танкострелковые тренировки. На полигоне, не смолкая ни днем ни ночью, гремели разрывы, взметая вверх комья земли.

Прежде чем поехать туда, генерал долго ходил по городку, внимательно, даже немного придирчиво все осматривал. И хотя не высказал своего мнения, по выражению лица было видно: доволен.

Потом была встреча с танкистами — без всякой официальности, сердечная беседа умудренного опытом человека с молодыми, только что вступающими в строй воинами.

И наконец — посещение комнаты боевой славы. Взволнованный, шагнул Гусаковский через порог, и те, кто был рядом, увидели, как генерал побледнел и на глаза его навернулись слезы. Ведь для него это были не просто фотографии, а люди, вместе с которыми он познал и горечь поражений, и радость побед. Для него это была часть жизни, суровая, трудная, но, несмотря ни на что, неповторимо прекрасная.

Знакомые, ставшие за годы испытаний родными лица, названия городов, которые навечно врезались в память, [158] потому что на их улицах каждый метр приходилось брать с боем. Сделав шаг к портретам героев, Гусаковский махнул рукой сопровождавшим его офицерам, и все тихо удалились, осторожно притворив дверь.

Генерал остался один. Когда через несколько минут все вошли, он все еще стоял возле портретов людей, которые были когда-то его ближайшими помощниками.

— Узнаю Усанова, — кивнул генерал на портрет героя. — Редкой отваги был человек. Его ничто не останавливало в бою...

Вспомнил Иосиф Ираклиевич также Орехова, Карабанова и других офицеров. Взял книгу отзывов, сел за стол, задумался на мгновение и затем быстро стал писать:

«С чувством радости и какого-то особого волнения посетил я родную часть и ее комнату боевой славы. С этой частью я прошел весь ее боевой путь — от Москвы до Берлина. Горжусь этим боевым путем, горжусь, что был членов этого славного, беспредельно преданного партии и Родине коллектива.

Желаю всему личному составу больших успехов в боевой и политической подготовке, желаю, чтобы боевые традиции героев-танкистов умножались отличной учебой».

Затем генерал Гусаковский и сопровождавшие его офицеры поехали на полигон.
Прибыли к вышке как раз в тот момент, когда к открытию огня готовилась рота коммуниста капитана В. Н. Стуликова.

Офицер понимал, какая ответственность ложится на него. Он внешне спокойно отдавал необходимые распоряжения, а сам между тем напряженно думал, кому же доверить стрелять в присутствии генерала. В роте немало огневиков, которые любую цель поразят без промаха. Но надо выбрать такого танкиста, который сумел бы показать все лучшее — и быстроту, и меткость.

Наконец он решил, что лучшей кандидатуры, чем рядовой Виктор Перепелица, не найти.

Солдат спокойно выслушал приказ офицера. Трудно сосчитать, сколько раз приходилось ему вот так, прильнув к прицелу, напряженно ожидать, когда же появится цель. Главное — не упустить этот момент.

И не упустил. Когда в поле зрения прибора глаз уловил едва заметные контуры мишени, руки привычно сделали свое дело. [159]

Еще мгновение — и центральная марка прицела смотрит в нужную точку. Можно открывать огонь. И рядовой Перепелица нажал на спуск.

У вышки вся рота, наблюдавшая за стрельбой, облегченно вздохнула:
— С первого!

Генерал остался очень доволен стрельбой и объявил рядовому Виктору Перепелице благодарность.

— Служу Советскому Союзу! — чуть дрогнувшим голосом ответил солдат. Много поощрений было записано в его служебной карточке. Но такую благодарность ой получал впервые. Одно дело — когда тебя хвалит за высокое огневое мастерство командир роты. Совсем другое — когда благодарит тебя прославленный военачальник, на груди которого две Золотые Звезды Героя. К тому же человек, в годы войны командовавший родной частью.

В перерыве между стрельбами гвардейцы-танкисты окружили генерала. Он говорил о том, что без высокого воинского мастерства не может быть героизма в бою. Одним мужеством не одержишь победу. Нужно еще умение быстрее и точнее врага, сидящего в мощной бронированной машине, выстрелить, провести свой танк там, где противник остановится в нерешительности. Прощаясь, генерал сказал:
— Не жалейте сил в совершенствовании воинского мастерства, всегда держите порох сухим. Будьте достойны славы танкистов-фронтовиков!

И хотя в этих словах не было ничего нового — каждый не раз слышал эту мысль от офицеров и сержантов,— они глубоко запали в сердца танкистов. Как и во время вручения монгольской делегацией Красного знамени ЦК МНРП и Совета Министров МНР, опять будто сама история шагнула в их жизнь и придала какой-то особый смысл повседневным делам на полигоне, на стрельбищах и учебных полях.

В эти мартовские дни почти каждую ночь какой-нибудь роте играли тревогу. Шли тактические занятия. Любой полевой выход рождал своих героев. Действовали как в настоящем бою. В атаку шли при закрытых люках, на предельной скорости, зачастую с боевой стрельбой. Не хватало только настоящего противника. Выход в поле представлял богатейшие возможности для использования опыта фронтовиков. Иногда даже тема занятий совпадала [160] с отдельными боевыми эпизодами, участниками которых были ветераны 44-й гвардейской танковой бригады.

Командиры, политработники, партийные активисты, комсомольские вожаки активно пропагандировали боевые традиции гвардейцев-танкистов.
Особый размах получила работа, когда в части началась эстафета боевой славы в честь 20-летия Победы над гитлеровскими захватчиками. Много инициативы проявил, например, сержант Афанасий Коровин, секретарь комсомольской организации 1-й роты.

В годы Великой Отечественной войны этой ротой некоторое время командовал капитан Петр Алексеевич Днепров, ставший Героем Советского Союза. Комсомольцы узнали, что прославленный танкист после увольнения в запас живет в Киеве, и написали ему письмо.

Вскоре пришел ответ. Вечером все собрались в ленинской комнате. Секретарь комсомольской организации начал читать:
— «Дорогие однополчане, получил ваше письмо. Был очень рад...»

Героя радовало, что рота стала отличной. Значит, эстафета тех, кто в грозные годы отважно сражался с врагом, передана в надежные руки.

«Личный состав роты, — писал Петр Алексеевич, — за время войны нес потери в живой силе и технике, но никогда не падал духом. Танкисты-фронтовики всегда выходили победителями. Не было случая, чтобы они не выполнили поставленной задачи.

Самым тяжелым испытанием для нас были бои на Курской дуге. Фашисты применили в этом сражении большое количество танков. Четыре дня танкисты нашей части стояли насмерть. Тогда решался вопрос — кто кого: возьмут гитлеровцы Курск или разобьют зубы о стальной кулак наших войск.

Об ожесточенности этих боев можно судить хотя бы по тому, что личному составу пришлось шесть раз менять технику на поле боя... Под Курском героически погибли командиры взводов старший лейтенант Форсинин и лейтенант Суханов. Не зная страха перед врагом, они водили свои танки в бой, дважды были ранены, но всегда возвращались в свое подразделение. Пали смертью храбрых механики-водители старшины Филалеев, Науменко и другие. Они сложили свои головы в тяжелых боях с ненавистным [161] врагом за правое дело, за счастье советского народа, за светлое будущее — коммунизм...

Высоко держите честь славной роты, в которой вы служите, умножайте замечательные боевые традиции героев-фронтовиков...»

Когда письмо было прочитано, некоторое время в ленинской комнате стояла тишина. Задумались ребята. Потом заговорили: надо написать ответ, дать слово прославленному однополчанину, что они будут достойны славы героев.

Письмо подготовили и на следующий день обсудили на открытом комсомольском собрании. Обещали удержать звание отличной роты. Каждый понимал: нет другого, более верного пути сохранить и умножить традиции героев- фронтовиков.

В других ротах комсомольцы тоже думали, как лучше пропагандировать боевые традиции. Секретарь комсомольского бюро батальона старшина сверхсрочной службы С. И. Звягинцев вел обширную переписку с ветеранами части, с родными и близкими погибших героев.

Как-то, перебирая материалы о Герое Советского Союза Федоре Петровиче Боридько, он обнаружил, что через несколько дней герою-комбату исполняется 50 лет,
«А что, если отметить эту дату?» — подумал комсомольский секретарь. Поговорил с активистами. Посоветовались с командиром.

И вот настал день юбилея. Все солдаты, сержанты, офицеры обратили внимание на выпущенный комсомольским бюро специальный бюллетень. В нем говорилось:
«Сегодня исполняется 50 лет со дня рождения Героя Советского Союза гвардии майора Боридько Федора Петровича, который в годы Великой Отечественной войны командовал нашим батальоном и пал смертью храбрых в боях на подступах к городу Гдыня (Польша) 19 марта 1945 года».

Далее бюро сообщало, что командование поддержало инициативу комсомольцев — изготовить бюст Героя Советского Союза Ф. П. Боридько и 1 сентября установить его на родине отважного комбата, в селе Яреськи, Решетиловского района, Полтавской области, перед школой, где он учился.

В течение лета 1964 года комсомольское бюро батальона, возглавляемое старшиной Звягинцевым, провело [162] много интересных мероприятий, использовало все формы и методы для того, чтобы солдаты и сержанты батальона, особенно молодые, знали о боевых подвигах не только Боридько, но и других героев — воспитанников 44-й гвардейской танковой бригады.

Каждое письмо, отправляемое прославленным в боях однополчанам, зачитывалось солдатам и сержантам. А когда приходил ответ — это было целое событие.

В последние дни августа 1964 года делегация танкистов выехала в село Яреськи. Возглавил ее командир отличного взвода офицер Валентин Нестеренко. Вместе с ним на родину Героя отправились рядовой Николай Машук, который в часы, свободные от занятий, лепил бюст Ф. П. Боридько, и старшина сверхсрочной службы Сергей Звягинцев.

В период подготовки к поездке на родину Героя состоялась встреча с подполковником Вячеславом Анатольевичем Мамаевым, который в годы войны служил некоторое время в 44-й танковой бригаде, исполняя обязанности заместителя командира роты по технической части. В этом подразделении командиром отвода был Герой Советского Союза старший лейтенант К. Никонов. В. А. Мамаев несколько раз встречался с майором Боридько.

Вячеслав Анатольевич вначале повел речь о боях на Курской дуге. Тяжело приходилось тогда танкистам. Почти все время дрались с превосходящими силами противника. К концу дня на чудом уцелевших машинах насчитывалось порой до сорока-пятидесяти вмятин.

Ветеран на минуту задумался, потом продолжал:
— В бою основа основ — высокое мастерство. Никогда не забуду случая, который произошел со мной однажды. В роту прислали новый танк. Прицел на нем был не такой, как обычно ставили на тридцатьчетверки. Техническая подготовка у меня хорошая. Немного времени надо было, чтобы разобраться, что принципиально нового в этом приборе. Но когда получали машину, стоял в наряде. Потом целый день был занят другими делами и забыл о прицеле. А наутро — в бой. И на этом самом танке. Более того, обстоятельства сложились так, что пришлось занять место у прицела, действовать за наводчика. А я ведь не имел никакого представления, где и за что браться. Верите, когда весь смысл происходящего дошел до моего сознания, волосы стали дыбом... А противник, заметив наш [163] танк, открыл огонь. Надо было отвечать — защищаться. Как сейчас вижу фашистский танк. Он разворачивается. Вот-вот ударит почти в упор. Хорошо, что другие члены экипажа не растерялись, подсказали единственно верное в таких случаях решение. Мы в считанные секунды разрядили пушку, по нижней производящей канала ствола навели в самое уязвимое место вражеского танка. И ударили. Нам повезло: не промахнулись. Удачный выстрел спас от гибели и экипаж, и машину.

Откровенный рассказ офицера-фронтовика произвел сильное впечатление на танкистов.

Подполковник Мамаев внимательно посмотрел на окружавших его солдат и сержантов и продолжал:
— Мне хочется напомнить вам еще об одном условии победы в бою — о дисциплине, о необходимости строго выполнять все приказы и распоряжения. Никаких послаблений! Любое нарушение может иметь трагические последствия.

И Вячеслав Анатольевич рассказал, как в результате незначительного на первый взгляд нарушения воинской дисциплины погиб его товарищ — смелый, совершивший не один замечательный подвиг танкист.

Произошло это во время боев на Курской дуге. В роте было подбито несколько танков, в том числе и тот, на котором воевал танкист. Однако самому ему повезло — он даже не был ранен. После боя его вместе с другими отправили в тыл.

Человеку, который горел в танке, потерял боевых товарищей, место, где ему приказали ожидать дальнейших распоряжений, показалось глубоким тылом.

Ночь была теплой, поэтому спать легли под открытым небом, расстелив брезент прямо на траве. Лежали, курили, глядя на крупные яркие звезды, обменивались впечатлениями о последних боях.
Неожиданно над лесом появился самолет. Трудно было в темноте разобрать — наш или гитлеровский. По звуку мотора — как будто «кукурузник». Но на всякий случай подали команду: «Прекратить курение, потушить все огни!»

Танкист, о котором идет речь, не выполнил этой команды и продолжал курить.

Но это был все-таки вражеский самолет. Он летел, почти задевая верхушки деревьев. Летчик сразу заметил огонек цигарки и сбросил ящик с гранатами. [164]
— Вот так и получилось, — произнес Вячеслав Анатольевич. — Вышел человек живым и невредимым из боя, ожесточенного и кровопролитного, а погиб из-за такой мелочи. Нет, пожалуй, это неправильно. Нарушение дисциплины, каким бы оно незначительным на первый взгляд ни казалось, никогда нельзя считать мелочью. Дело это серьезное, и последствия могут быть очень печальные. Запомните это, друзья...

Молодежь хотела знать как можно больше, чтобы полнее, многограннее представить образы героев-фронтовиков, тех, кто сейчас является образцом для каждого танкиста части.
— Расскажите, как во время войны отмечались праздники, — неожиданно попросил один из присутствующих.

— Праздники? — переспросил Мамаев. — По-разному. Если позволяла обстановка, то ничуть не хуже, чем в мирное время. Но чаще всего иначе... Об этом хорошо в дневнике у Боридько сказано.

Вячеслав Анатольевич взял со стола толстую, видавшую виды общую тетрадь, полистал пожелтевшие от времени странички. Нашел нужное место и прочитал:
— «Первое мая. Вторые сутки веду бой, не выходя из машины».

И, посмотрев на задавшего вопрос, добавил:
— Вот так и отмечали мы праздники. Чем больше уничтожено врагов, чем дальше продвинулся на запад, тем больший почет тебе и слава. Так и у вас сейчас. Чем лучше стреляешь из танка, чем быстрее и безошибочнее водишь машину по трассе, чем настойчивее выполняешь взятые обязательства, тем больше оснований считать себя настоящим солдатом.

И Мамаев повел речь о повседневных делах, о том, как надо учиться и нести службу, чтобы быть достойными наследниками замечательной славы героев-фронтовиков.
Мамаева слушали с неослабным вниманием. Он говорил, словно размышляя, беседуя с товарищами по оружию, пусть значительно более молодыми по возрасту, но именно с товарищами. Он словно сам вручал присутствующим эстафету, передавал сыновьям лучшее, самое святое, что звало на подвиги отцов в грозные годы Великой Отечественной войны. И это сердцем чувствовали все собравшиеся в ленинской комнате. [165]

Связи танкистов с трудящимися Монголии становились все более тесными и сердечными. Часто танкисты принимали гостей из братской страны. Так было в начале сентября 1964 года, когда воины отмечали День танкистов и 23-ю годовщину части. В торжественной обстановке подвели итоги боевой учебы за летние месяцы, поощрили ценными подарками лучших из лучших.

А вскоре произошло событие, имеющее большое значение и для истории части, и для укрепления советско-монгольской дружбы. 28 сентября 1964 года был опубликован Указ Президиума Великого Народного Хурала, в котором говорилось, что за исключительные заслуги в войне против гитлеровской Германии и в защите мирного труда народов, а также в ознаменование 23-й годовщины со дня формирования и в знак крепнущей год от года дружбы танковая часть «Революционная Монголия» награждается высшей наградой МНР — орденом Сухэ-Батора. Для его вручения 11 октября 1964 года прибыла партийно-правительственная делегация МНР, возглавляемая Первым секретарем ЦК МНРП, Председателем Совета Министров Республики товарищем Ю. Цеденбалом.

Встречать ее в полк прибыли генерал армии И. И. Якубовский и генерал-полковник С. П. Васягин.

Надолго запомнился танкистам этот день — и торжественное построение по случаю приезда гостей, и церемониал вручения награды, и все, что касалось пребывания монгольской делегации в полку.

«Мы, члены партийно-правительственной делегации МНР, — записал товарищ Цеденбал в историческом формуляре части, — с искренней радостью посетили прославленную в боях танковую часть «Революционная Монголия», стоящую на страже мира. Мы восхищаемся успехами личного состава в боевой и политической учебе, образцовым порядком всюду. От души желаем вам дальнейших успехов в вашей благородной миссии. Слава вам, гвардейцы-танкисты!
Да здравствует нерушимая монголо-советская дружба!
Цеденбал. 11.10.64 г.».

Немало лет прошло с тех пор. Давно уволились в запас и разъехались по домам солдаты и сержанты — участники этой встречи. Но в комнате боевой славы бережно хранится фотоальбом, где запечатлены основные моменты знаменательного события. Листает его молодой солдат, [166] слушает объяснения ветеранов, которые присутствовали при вручении части восьмой боевой награды, и сердце его переполняется гордостью, он с особой отчетливостью осознает, какая высокая честь служить в таком прославленном коллективе.

В комнате боевой славы, возле монгольского, как его называют, стенда, можно услышать и о том, как праздновалось 20-летие Победы над гитлеровской Германией. И тоже имеется альбом фотографий.

Гвардейцев-танкистов посетил тогда Председатель Президиума Великого Народного Хурала МНР Ж. Самбу. Встреча прошла в сердечной, теплой обстановке.

Примерно через два месяца гвардейцы-танкисты провожали в Улан-Батор на празднование 44-й годовщины Монгольской Народной Республики полковника В. Н. Белянина, майора А. А. Копицына, сержанта Н. П. Марьяша и ефрейтора А. В. Панчика.

Делегация пробыла в Монголии неделю и вернулась в часть 18 июля. А ночью по сигналу тревоги начались учения.

Когда вернулись и привели в порядок материальную часть, был объявлен выходной день.

Утром танкисты собрались в клубе на собрание, посвященное отчету делегации о поездке в Монгольскую Народную Республику.

Полковника Белянина, превосходного рассказчика, слушали затаив дыхание. Часто в зале раздавались аплодисменты. Особенно когда речь шла о ярком проявлении симпатий монгольского народа к советским людям. Солдаты, сержанты, офицеры аплодировали тому, что дружба с трудящимися МНР, все более крепнущая и развивающаяся, была, есть и будет одной из самых славных страниц боевой истории части...

Знаменательным в развитии дружбы с трудящимися МНР был юбилейный 1967 год. Делегация танкистов опять поехала на празднование годовщины Монгольской Народной Республики. Возглавлял ее генерал И. И. Гусаковский. В состав делегации вошли полковники Г. С. Петровский и В. С. Юдин — ветераны бывшей 44-й гвардейской танковой бригады, увенчанные высшей наградой Родины — орденом Ленина и Золотой Звездой Героя Советского Союза. Вместе с ними в далекую Монголию ехали подполковник Каршинов и сержант Шишкин — те, кто [167] своим ратным трудом умножали боевую славу легендарной танковой бригады.

В Монголии делегация была встречена с исключительной сердечностью. Она побывала на предприятиях и в госхозах. Особенно волнующими были встречи с рабочими и служащими теплоэлектроцентрали в городе Дархан, а также с коллективом обувного комбината в Улан-Баторе. Во время приема у Председателя Президиума Великого Народного Хурала генерал Гусаковский вручил ему макет танка «Революционная Монголия», сделанный искусными руками солдат-умельцев. Товарищ Самбу тоже передал подарок гвардейцам-танкистам — цветной портрет Сухэ-Батора. Сердечной была встреча с Первым секретарем ЦК МНРП, Председателем Совета Министров МНР товарищем Цеденбалом.

По пути из Монголии подполковник Б. Н. Каршинов остановился в Москве. По совету однополчан он разыскал диктора Всесоюзного радио Юрия Левитана и от имени гвардейцев-танкистов попросил его прочитать перед микрофоном боевую историю 44-й гвардейской танковой бригады. Диктор согласился.

С тех пор голос Левитана часто раздается в комнате боевой славы. Молодые солдаты слушают о беспримерном мужестве своих отцов и старших братьев, сражавшихся под боевым Знаменем, к которому сейчас прикреплено восемь муаровых орденских лент.

Однажды погожим летним днем юбилейного года в часть приехали пятеро молодых людей из далекой Монголии: солист Государственного театра оперы и балета, композитор, балетмейстер народного ансамбля песни и танца «Алтай», оператор студии «Монголкино» и художник. Они приняли самое деятельное участие в подготовке к 50-летию Великого Октября.

Монгольские друзья оставили добрый след.

Каждый, кто въезжает в городок, сразу обращает внимание на огромное панно. Оно состоит из нескольких картин, написанных художником Гомбосурэном. Сюжеты взяты из боевой истории части. И пожалуй, лучшая из них та, на которой изображен момент вручения танковой колонны «Революционная Монголия» партийно-правительственной делегацией МНР, возглавляемой маршалом Чойбалсаном.

Во время праздничного концерта солдатский хор [168] исполнил две монгольские народные песни — «Восход солнца» и «Красное знамя», разученные под руководством композитора Дамирэна. А танцевальная группа темпераментно исполнила танцы «Табунщик» и «Возле родника». Это была работа балетмейстера Гочоосурэна.
Деятели монгольской культуры привезли скульптурную композицию, посвященную Сухэ-Батору. В центре военного городка на высоком постаменте установлен бюст прославленного героя монгольского народа, привезенный из далекой братской страны.

Торжественное открытие памятника состоялось 5 ноября 1967 года. На митинге было сказано много горячих слов, посвященных крепнущей год от года дружбе танкистов с трудящимися МНР. Большое впечатление на присутствующих произвело выступление командира танка «Революционная Монголия» старшего сержанта Сергея Доброва. Этот экипаж, словно эстафету из рук героев-фронтовиков, получил под свою команду машину, имеющую замечательную историю.

На одном из танков, переданных 12 января 1943 года делегацией трудящихся МНР, была надпись «Маршал Чойбалсан. Революционная Монголия». Он стал боевой машиной командира бригады — сначала М. Т. Леонова, а затем И. И. Гусаковского. Танк этот прошел тяжелый и славный путь до Берлина и много лет стоял на почетном месте в боевом парке. Позже, когда получали новые машины, его сдали вместе с выслужившими свой срок тридцатьчетверками. Но как символ советско-монгольской дружбы, которая закалилась и окрепла в годы Великой Отечественной войны, надпись «Революционная Монголия» нанесли на башню одного из новых танков, полученных взамен списанных ветеранов. И передали его лучшему экипажу лучшей роты.

Именной танк прижился в этом подразделении. Каждую осень, когда подводят итоги, оказывается, что его экипаж — лучший.

Конечно, в экипаж «Революционной Монголии» включают танкистов, самозабвенно влюбленных в свою специальность. Но главное, видимо, в том, что и командир, и механик-водитель, и заряжающий понимают, что их машина все время на виду, на ней сходятся невидимые нити, связывающие замечательную боевую историю 44-й гвардейской танковой бригады с современностью. [169]

Именно об этом сказал Сергей Добров в своей речи на открытии памятника Сухэ-Батору. И каждый из присутствовавших понял, что в руках именно таких, как Сергей Добров, — боевая слава 44-й гвардейской танковой бригады и они сделают все, чтобы сохранить ее и приумножить.

Это они, солдаты шестидесятых годов, по зову сердца и по: приказу Советской Родины вставшие под украшенный восемью орденами алый гвардейский стяг, в ходе эстафеты 50-летия Великого Октября завоевали части Памятное знамя ЦК КПСС, Президиума Верховного Совета СССР и Совета Министров СССР.

Вручение Знамени всем запомнилось. На торжественный митинг приехали монгольские друзья, представители местных партийных и общественных организаций. Среди победителей в эстафете были сверстники Сергея Доброва — командир отличного экипажа младший сержант В. Сидоров, его подчиненные — механик-водитель младший сержант В. Вахрушев и наводчик орудия ефрейтор В. Доценко, а также офицеры — командиры рот капитан В. Гуров, старший лейтенант В. Шмунь и многие другие. Они много и упорно потрудились. В летний зной и зимнюю стужу недели проводили на полигоне, участвуя в стрельбах и учебных боях. И когда их родную часть венчали почетной наградой, испытали глубокое удовлетворение от сознания, что их труд каплей влился в общий могучий поток достижений народа в честь знаменательного юбилея Родины.

Волнующая, торжественная минута вручения Знамени.

Под звуки марша, исполняемого духовым оркестром, на плацу перед строем появился генерал.

Приняв от командира части рапорт, он обошел строй, поздравил танкистов с высокой наградой, зачитал Постановление ЦК КПСС, Президиума Верховного Совета СССР и Совета Министров СССР.

Памятное знамя генерал вручает командиру части. Тот целует алое полотнище и передает его знаменосцам.

Строг, продуман до деталей порядок вручения Знамени. До глубины души волнует происходящее молодых воинов, стоящих в строю.

Когда гвардии майор А. Кочеров в сопровождении ассистентов понес вдоль строя алое полотнище, грянуло «ура». Каждый солдат, сержант, офицер в эту незабываемую [170] минуту думал о том, какая великая честь выпала на их долю — стоять на страже государственных интересов Родины, отмечающей свою пятидесятую годовщину. Пройдет время, но те, кто будет на их месте в боевом строю, глядя на это Знамя, вспомнят добрым словом их, солдат юбилейного года, завоевавших почетную награду, оставленную в части на вечное хранение.

О почетной награде, завоеванной в преддверии золотого юбилея Великого Октября, написали ветеранам части, родным и близким погибших героев. В первую очередь, конечно, послали весточку на родину Героя Советского Союза Ф. П. Боридько.

Вскоре стали приходить ответы. Их зачитывали по вечерам в ленинских комнатах подразделений. Молодые солдаты и те, которым вот-вот, с первыми осенними заморозками, уезжать домой, слушали затаив дыхание.

Вот отрывки из двух писем, полученных танкистами.

Пишет полковник запаса В. Т. Помазнев, бывший начальник политотдела 44-й гвардейской танковой бригады:

«После получения вашего письма вот уже двое суток я нахожусь в приподнятом, радостном настроении. Послал несколько писем по известным мне адресам ветеранам, некоторым позвонил по телефону. Сообщил своим бывшим однополчанам, что вы достойно встретили 50-летие Великого Октября, завоевали Памятное знамя Центрального Комитета КПСС, Президиума Верховного Совета СССР и Совет Министров СССР.

Дорогие друзья! Своим письмом, своим сообщением о большой победе, достигнутой в мирном ратном труде, вы очень обрадовали меня, воскресили в памяти имена тех, могилы которых остались на всем протяжении славного боевого пути 44-й гвардейской бригады, кто отдал свою жизнь во имя счастья и свободы Страны Советов, Родины Великого Октября.
От лица ветеранов части с глубокой сердечной радостью поздравляю вас с 50-летием Великого Октября. Мы гордимся тем, что солдаты, сержанты и офицеры родной части завоевали почетную награду — Памятное знамя. Спасибо вам, дорогие наши сыновья. Так держать и дальше. Это будет самая лучшая память тем, кто когда-то служил под боевым Знаменем нашей части, кто мужественно сражался с врагом и не дожил до светлого Дня Победы». [171]

А вот что написал старшина запаса Н. И. Алексеев, бывший радист, воевавший почти всю Великую Отечественную войну в составе 44-й бригады:
«Я был бесконечно рад, когда получил ваше письмо. Спасибо за то, что вы высоко держите наше боевое Знамя, ставшее вашим Знаменем. Горжусь вашими успехами и сердечно поздравляю с высокой наградой — Памятным знаменем Центрального Комитета КПСС, Президиума Верховного Совета СССР и Совета Министров СССР.

Дорогие товарищи! Почетно служить в восьмиорденоносной части, но и трудно. Вы, конечно, понимаете, как нелегко было нам. Мы выстояли. Думаю, что и вам не занимать тех качеств, которые помогали фронтовикам добиваться победы. Если придется, то вы с честью выполните свой долг.

Я преклоняюсь перед светлой памятью бывшего командира вашего батальона Героя Советского Союза Ф. П. Боридько. Он погиб, когда 44-я бригада совершала рейд из Центральной Германии к Балтийскому морю, в район Гдыня, Путциг. Бои шли в трудных условиях болотистой местности. Майор Боридько, чтобы лучше видеть свои разворачивающиеся для атаки роты, поднялся над верхним люком по пояс. В этот момент вражеская мина попала в его танк. Осколками он был сражен насмерть — и упал на руки своего экипажа.

Я не помню имен и фамилий тех славных ребят, но никогда не забуду, как они плакали, когда хоронили любимого командира».

В дни, когда страна отмечала 50-летие Советских Вооруженных Сил, в части, как и повсюду, был большой праздник. Состоялось торжественное построение на плацу, поощрение воинов, добившихся наиболее высоких показателей в боевой и политической подготовке. Сердечно встретили танкисты монгольских друзей, которые приехали отметить замечательный юбилей.

А в это время один из танкистов — полковник А. П. Мухин находился за многие тысячи километров от родного полка, в Улан-Баторе. Он был в составе советской военной делегации, возглавляемой генералом армии И. А. Плиевым.

И снова один за другим замелькали, слагаясь в недели и месяцы, напряженные дни боевой учебы. На танкодромах, стрельбищах и учебных полях ковалось солдатское [172] мастерство, умножающее замечательную славу ветеранов Великой Отечественной войны. В разные периоды разные роты завоевывали первенство. Но по-прежнему лучшим из лучших признавали при подведении итогов экипаж именного танка.

Уволился в запас старший сержант Сергей Добров, паренек из Подмосковья. Командиром экипажа назначили сержанта Важу Сайквадзе. И ему, и его товарищам по экипажу — наводчику орудия ефрейтору Кашару Роматову, механику-водителю ефрейтору Геннадию Гоголеву и заряжающему рядовому Кудинову была дорога слава экипажа, слава легендарной 44-й гвардейской бригады, они изо дня в день старались приумножить ее. И добились отличных показателей.

Потом они тоже, отслужив положенный срок, уехали в родные края, увозя в солдатских чемоданах блестящие и твердые, словно кусочки шлифованного коричневого стекла, каштаны.

К танку «Революционная Монголия» пришли новые хозяева — такие же молодые и веселые, ловкие и сильные ребята. Командовать машиной доверили сержанту Виктору Павлычеву.

Что и говорить, он волновался, узнав, какая честь ему оказана. В первый же свободный вечер еще раз побывал в комнате боевой славы и почувствовал, как к сердцу его протянулась невидимая ниточка, от тех грозных дней, когда боевая машина с надписью «Маршал Чойбалсан. Революционная Монголия» приняла боевое крещение. Виктор понимал, как много надо трудиться и ему и его товарищам по оружию, чтобы не посрамить славы фронтовиков. И когда пришло время подводить итоги, на левом крыле именной машины остался вымпел — маленький красный флажок с золотой бахромой и с вышитым такого же цвета гербом Монгольской Народной Республики.

Вымпел, стоящий на крыле именного танка, привезла осенью 1964 года партийно-правительственная делегация Монгольской Народной Республики, возглавляемая Первым секретарем ЦК МНРП товарищем Цеденбалом. Передавая командиру алый шелковый треугольник, глава делегации сказал:
— Вручайте его, пожалуйста, тому экипажу, который добьется самых высоких показателей в боевой и политической подготовке. [173]

В 1969 году в часть приехала партийно-правительственная делегация, возглавляемая Первым секретарем ЦК МНРП, Председателем Совета Министров МНР тов. Ю. Цеденбалом.

Когда в воротах военного городка показались машины монгольской партийно-правительственной делегации, танкисты стояли в строю против памятника Сухэ-Батору. На правом фланге — три алых стяга: боевое гвардейское Знамя, Памятное знамя ЦК КПСС, Президиума Верховного Совета СССР и Совета Министров СССР, Почетное Красное знамя ЦК МНРП и Совета Министров МНР. Возле каждого — знаменосец. Это молодые офицеры, добившиеся наиболее высоких показателей в социалистическом соревновании в честь 100-летия со дня рождения Владимира Ильича Ленина, старшие лейтенанты Станислав Боровик, Владимир Рыков и Евгений Шаповалов.

Приняв рапорт командира, товарищ Цеденбал обошел замерший по команде «Смирно» строй, поздоровался с танкистами и вместе с сопровождавшими его лицами поднялся на трибуну возле памятника Сухэ-Батору. Танкисты прошли мимо торжественным маршем.

После этого все собрались в комнате боевой славы, ознакомились с экспонатами. Из комнаты боевой славы направились в солдатский клуб. Там уже собрались танкисты.
Открыв митинг, командир предоставил слово товарищу Ю. Цеденбалу, который в заключение своей речи сказал:

— В этом году мы торжественно отметили тридцатилетие со дня победы над японскими захватчиками на реке Халхин-Гол. В честь этого знаменательного события выпущена юбилейная медаль. Несколько ваших товарищей награждены ею. Мне поручено вручить награду. К выполнению этой почетной миссии я и приступаю.

Один за другим поднимаются на сцену награжденные. Медаль получают гвардейцы-танкисты полковник А. Мухин, подполковник Б. Каршинов, капитан В. Хомич, старшие лейтенанты В. Павленко, В. Дуб и многие другие, кто своим ратным трудом умножает замечательные традиции 44-й танковой бригады.

После того как медали были вручены и товарищ Цеденбал поздравил награжденных, митинг продолжался. Слово предоставляется гвардии сержанту Павлычеву, командиру танка «Революционная Монголия». [174]

От имени своего экипажа он заверяет присутствующих, что будет и впредь стараться получать только отличные оценки, взяв себе за образец тех, кто в годы войны бил врага на именном танке.

Под гром аплодисментов всего зала товарищ Цеденбал вручил воинам-танкистам картину, изображающую памятник, установленный в Улан-Баторе в честь 44-й гвардейской танковой бригады, и бюст Сухэ-Батора. Командир полка в ответ передал руководителю братской страны изготовленные солдатскими умельцами подарки.

До самого вечера пробыла в полку монгольская делегация. Ее провожали тепло и сердечно.

Снова началась повседневная жизнь. И каждый день, каждый час рождает и будет рождать новых героев, которые своим трудом, жаром своего сердца умножат славу фронтовиков и продолжат боевую историю 44-й гвардейской восьмиорденоносной танковой бригады. [175]