М.Е. КАТУКОВ,
Маршал бронетанковых войск,
дважды Герой Советского Союза,
бывший командующий 1-й танковой армией

ПЕРВАЯ ТАНКОВАЯ

Соединения 1-й танковой армии, которой я командовал, сосредоточивались в населенных пунктах вокруг Обояни и Малой Ивни. Войска прибывали сюда эшелонами по железной дороге с Северо-Западного фронта, где происходило формирование.

В состав армии входили: 3-й механизированный корпус генерала С. М. Кривошеина (ранее этим корпусом командовал я), 6-й танковый корпус генерала А. Л. Гетмана, отдельная армейская танковая бригада, 4 отдельных танковых полка, армейские части ствольной и реактивной артиллерии и др.

Начальником штаба армии был генерал М. А. Шалин, членом Военного совета — генерал Н. К. Попель.

Сосредоточение закончилось в апреле 1943 года. Танки, самоходки, артиллерию мы тщательно замаскировали, следы гусениц выровняли и замели. Соблюдалась строжайшая маскировка всяких передвижений автотранспорта и пеших колонн, что, однако, не мешало личному составу усиленно заниматься боевой подготовкой и помогать в этом же 6-й гвардейской армии.

На специально оборудованных учебных полях, удаленных от переднего края на 6—8 километров, выделенные нами экипажи танков «обкатывали» пехоту, «проутюживая» своими машинами траншеи с находившимися в них подразделениями. При этом бойцы стрелковых частей практически осваивали приемы борьбы с танками врага.

Одновременно личный состав наших соединений оборудовал вторую полосу армейской обороны. Главную полосу занимали части 6-й гвардейской армии.

Готовясь к предстоящим боям, я встретился с одним нерешенным организационным вопросом, имевшим большое практическое значение. Как уже говорилось, в составе армии (65) кроме двух корпусов находились отдельные танковые части, бригада и 4 полка. Применение этой «россыпи» при сражениях в отрыве от мотопехоты, артиллерии, инженерных подразделений, составляющих организационно-тактическое единство, привело бы к лишним потерям, не дав значительного боевого эффекта.

Продумав возможный вариант решения этого вопроса, я обратился по телефону к представителю Ставки Верховного Главнокомандующего Г. К. Жукову и предложил создать в составе армии за счет этих отдельных частей еще один танковый корпус.

Недостающие мотопехоту, артиллерию, связь и саперов я просил выделить из резервов фронта или Ставки Главного Командования. Обосновывал свой проект тем, что третий корпус повысил бы оперативно-боевые возможности армии в обороне и в наступлении увеличил бы ударную силу и подвижность наших соединений.

Г. К. Жуков посоветовал доложить мои соображения по «ВЧ» лично Верховному, сообщив, что поддержит их.

Ставка дала согласие, и к вечеру штаб армии получил распоряжение о создании нового, 31-го, танкового корпуса. Командиром его назначили Черниенко.

Май—июнь ознаменовались напряженной боевой и политической подготовкой войск. Учебой были охвачены все звенья, от солдата до командира соединения. Штабы всех степеней тренировались в четком управлении подчиненными им соединениями или частями.

Политорганы и партийные организации активно участвовали в подготовке личного состава к предстоящим боевым действиям: проводили работу по повышению политико-морального состояния, воспитывали у солдат и офицеров непоколебимую стойкость в обороне и высокий порыв в наступлении. Бойцы 1-й танковой армии готовились с честью выполнить свой воинский долг.

Накануне Курской битвы мы провели совещание командиров соединений, частей армейского подчинения и авианачальников, уточнили вопросы боевого взаимодействия. Между командирами взаимодействующих соединений и частей установили личные контакты.

В ходе совещания было получено боевое распоряжение командующего войсками Воронежского фронта о выводе соединений армии на рубеж: Меловое—Раково—Шепелевка— Луханино—Яковлево. (66)

Участники совещания быстро разъехались по местам готовить к маршу свои части и соединения.

По решению командующего фронтом оперативное построение армии в обороне было двухэшелонным: в первом, на рубеже Меловое — Яковлево протяженностью до 30 километров, должны были расположиться боевые порядки бригад 6-го танкового и 3-го механизированного корпусов; во втором (район Покровки) — 31-й танковый корпус.

Совершив марш в места сосредоточения, 1-я танковая армия к 24 часам 5 июля заняла рубеж Раково—Яковлево,, составлявший вторую полосу обороны. Бригады 3-го механизированного корпуса в районе Яковлево оседлали важнейшее танкоопасное направление — автомагистраль Симферополь—Москва. Командный пункт 1-й танковой армии с этого момента и в период самых тяжелых оборонительных боев располагался в роще у населенного пункта Зоринские Дворы.

Когда в середине дня 5 июля обозначились участки прорыва нашей обороны, командующий Воронежским фронтом принял решение нанести мощные контрудары по вклинившемуся противнику на обоих направлениях наступления немецко-фашистских войск. Нашей армии ставилась задача: на рассвете. 6 июля нанести контрудар в общем направлении на Томаровку. Еще ранее из состава 3-го механизированного корпуса б помощь ведущим бой соединениям 6-й гвардейской армии были выделены 2 танковые бригады, гаубичный артиллерийский полк, 2 гвардейских минометных полка.

Выполняя решение генерала Ватутина о контрударе, я выдвинул к главной полосе нашей обороны передовые танковые бригады корпусов первого эшелона. (67)

Завязался ожесточенный бой с противником, который количественно превосходил нас. На обоянском направлении немецко-фашистское командование, действуя танковым тараном, бросило в бой шесть танковых и три пехотные дивизии. Мощный удар 4-й танковой армии врага поддерживали артиллерия и авиация.

Соединения 1-й танковой армии вели неравный бой и несли значительные потери.

Верховный Главнокомандующий по телефону затребовал донесение о ходе боя. Я доложил и сказал, что, по моему мнению, нанесение контрудара нашими войсками преждевременно: враг располагает большими неизрасходованными резервами, в том числе танковыми.

— Целесообразнее было бы, — добавил я, — использовать соединения армии для усиления второй полосы обороны, где бы танки, глубоко зарытые в землю, из засад с места смогли бы подпускать врага на 300—400 метров и уничтожать его живую силу и технику точным огнем.

Верховный согласился со мной и сказал:
— Так и делайте. Противника надо сначала измотать жесткой, упорной обороной, а потом добить. Команду товарищу Ватутину об этом я дам сам.

Правильность принятого решения подтвердили события последующих боев. Когда 6 июля противнику, наступавшему в направлении Обояни, удалось ценой огромных потерь прорвать главную полосу обороны и выйти ко второй, где оборонялись части 1-й танковой армии, ему пришлось вновь штурмовать позиции боевых порядков наших стрелковых соединений, а костяком, цементирующим устойчивость обороны, были танки, зарытые в землю и действовавшие как неподвижные огневые точки.

Части нашей армии в этот день отбили восемь атак гитлеровцев. Мощный танковый барьер оправдал свое назначение. Семь суток продолжались ожесточенные бои южнее Обояни За это время восточнее автомагистрали был введен в бой 31-й танковый корпус. На узком участке направления главного удара гитлеровцы наносили штурмовые удары авиацией, делая до 4000 самолето-вылетов в день. Они бросали в бой все новые и новые резервы, но успеха не добились.

Командование Воронежского фронта оказывало большую помощь 1-й танковой армии, полностью удовлетворяло потребность в боеприпасах, запасных частях для танков и самоходных орудий, в средствах связи. Все необходимое для (68) обеспечения нашей боевой деятельности немедленно подавалось с баз фронта.

Во время сражения под Прохоровкой армия для отвлечения резервов врага нанесла по флангам его группировки контрудар силами своего правого крыла. Кроме 6-го танкового корпуса в этом принимал участие приданный нам 5-й танковый корпус под командованием генерала А. Г. Кравченко. Одновременно наши 3-й механизированный, 31-й и 10-й танковые корпуса отражали наступление противника с фронта.

Характерная особенность наших действий в этой оборонительной операции заключалась в том, что часть сил объединения вела оборону рубежа, а в это время в ее глубине готовился новый, который занимали находившиеся в резерве части, используемые двояко: при необходимости они привлекались для контратак, а при прорыве передового оборонительного рубежа принимали на себя удар наступающего противника, обеспечивая время для занятия и подготовки новой обороны в тылу своего расположения.

Применение такой тактики приводило к непрерывному изматыванию сил врага и лишало его возможности вырваться на оперативный простор. Наступавшие немецко-фашистские войска, превосходившие нас количеством бронетанковой техники, местами вклинивались в нашу оборону, теснили занимающие ее войска, но прорвать фронт им нигде не удалось. Разгадывая замысел врага, наша армия и фронт маневрировали резервами и своевременно принимали необходимые контрмеры.

Исключительно велико историческое значение Курской битвы и ее влияние на исход последующих операций советских войск в Великой Отечественной войне.

В сражениях под Курском было много героев, замечательных бойцов и офицеров, погибших в боях с заклятым врагом нашей социалистической Родины.

Память о них будет вечно жить в сердцах поколений.