Михаил Онуфриевич Слободян ПУТЬ К БЕРЛИНУ Львов: Каменяр, 1987.— 120 с.

Содержание

ЮЖНЕЕ ОБОЯНИ

К началу марта 1943 года бригаде предстояла новая передислокация. Прошел слух: будем пробиваться к Балтике, чтобы отрезать немецко-фашистскую группировку под Ленинградом. Так оно, может, и было бы, если бы не начавшаяся распутица и, что самое главное, не возникла необходимость перебросить нас на другой участок фронта. Для отражения контрударов противника в районе Харькова и Белгорода.

28 февраля 6-й танковый корпус вошел в состав только [23] что сформированной 1-й танковой армии. Заполнились вакансии политсостава. Начальником политотдела был назначен Н. Н. Прокопенко. Вместо Б. А. Томуса, ушедшего в редакцию корпусной многотиражки «За нашу Родину», должность помощника начальника политотдела по комсомолу занял старший лейтенант Владимир Елисеев.

Погрузили боеприпасы, горючее и продовольствие в железнодорожные эшелоны, в теплушках разместились воины. Взяли курс на Москву, оттуда — на юг. Бомбежка узловой станции Касторная, куда мы прибыли ночью, напомнила о близости линии фронта. Утром прибыли в Курск. Одни развалины. Слева и справа от эшелона все стрелки взорваны, печально смотрят в светлое небо огромные черные глазницы бомбовых воронок, громоздятся обгоревшие скелеты вагонов. Выгрузились, пересели на автомашины.

Вот и Курасовка, небольшое село к югу от райцентра Обоянь. Здесь остановились. Местом временного жительства нам с Поляковым стала неказистая хатенка семьи Касторных.
В большом доме напротив расквартировались остальные работники политотдела, в том числе и вновь прибывший инструктор по организационно-партийной работе, секретарь бригадной партийной комиссии капитан В. А. Лахтионов.

В Курасовке в торжественной обстановке перед строем комбриг И. И. Савранский, замполит С. А. Михельзон и начальник политотдела Н. Н. Прокопенко вручали нам погоны.

Прибыв на южный выступ Курской дуги, 6-я мотострелковая бригада, 6-й танковый корпус, как и вся 1-я танковая армия, упорно готовились к предстоящим боям. Штаб бригады планировал боевые действия. С этой целью досконально изучалась местность, на возможных направлениях вражеских ударов проводилась ее рекогносцировка, в которой принимали участие не только комбриг со своим штабом, но и командиры батальонов, дивизионов и их штабы, командиры рот и батарей. После рекогносцировки определялись рубежи развертывания бригады, маршруты выдвижения к ним, места, где будут размещаться пункты управления, предусматривались и разыгрывались на картах и местности возможные варианты боевых действий. Рубежи развертывания соответственно готовила инженерно-минная рота, мотострелки.

Полным ходом шло боевое обучение личного состава, [24] ремонтировалась техника, подвозились боеприпасы, горючее продовольствие, сооружались укрепления. Проводились тактические занятия. Все воины были охвачены стрелковой подготовкой: артиллеристы и пэтээровцы упражнялись в стрельбе по танкам, мотострелки — в забрасывании танков гранатами и бутылками с зажигательной жидкостью. В мотострелковых батальонах создавались танкоистребительные команды. Отрабатывались взаимодействие и взаимозаменяемость, проверялась надежность управления и связи.

В ответ на призывы Военного совета армии «Подняться выше на одну ступень!», «Уметь заменить товарища в бою!» в каждом орудийном, минометном и пулеметном расчете красноармейцы и сержанты осваивали смежные воинские специальности.

Немало внимания уделялось преодолению танкобоязни. Все убедились: когда находишься в надежном укрытии, танк не так уж страшен.

Командиры минометного батальона учили бойцов быстро приводить миномет в боевое состояние.

Командование батальона строго требовало от командиров батарей быстрого выбора огневых позиций, укрытий для автомашин, установления связи с танковыми экипажами и мотострелками.

Бывалые воины сержанты Дрынин, Кривоногов, Костиков и другие тщательно изучили состав пополнения и на этой основе организовали практическую помощь молодым бойцам в овладении воинским мастерством.

Кто-то предложил:
— Давайте потренируем огневые расчеты в замене колес на автомашине.

Предложение приняли. Стали распределять обязанности: кто снимает запаску, кто ставит домкрат, откручивает и закручивает гайки, ставит новое колесо. Эти упражнения выполняли бойцы огневых расчетов во время совершения маршей.

Устраивались даже соревнования по замене колес, приведению в боевое положение минометов, выполнению исходных данных наводчиками. Бойцы понимали, что все не Мелочи — от быстроты открытия огня зависит исход боя. И, как показали боевые действия, трудности в учебе окупались с лихвой, помогали с меньшими потерями выигрывать сражения. В тяжелых боях на Курской дуге минометный батальон имел незначительные потери в людях и материальной части. [25]

Параллельно с боевой учебой большую работу по идейно-политическому воспитанию воинов проводили командиры и политработники, партийные и комсомольские организации. На политзанятиях и политинформациях изучали итоги зимней кампании Красной Армии, разоблачали зверства немецко-фашистских захватчиков. Агитаторы рассказывали о боевых действиях подразделений бригады под Ржевом и Сычевкой.

По инициативе политотдела в каждом батальоне были созданы ленинские землянки с портретами руководителей партии и правительства, плакатами и лозунгами, с библиотечками военной и художественной литературы. В 1-м мотострелковом батальоне, где парторгом был капитан Н. С. Брюзгин, например, в библиотечке имелось 87 книг, здесь были журналы, брошюры, подшивки газет. В бригаде проводились смотры художественной самодеятельности, спортивные соревнования, конкурсы поваров. С наступлением сумерек киномеханик Родин запускал движок, воины смотрели очередной фильм.

В батальоне широко пропагандировались боевые традиции бригады, подвиги однополчан. Молодым бойцам особенно запомнилось выступление разведчика младшего лейтенанта Я. Могильного, награжденного двумя орденами. Большой интерес вызывали рассказы других воинов о наиболее памятных схватках с врагом. Такие беседы были хорошим подспорьем в учебе и сплочении подразделений в единый боевой коллектив. Они прививали солдату любовь к Родине и гордость за свою часть.

Комсомольская организация помогала молодым воинам вырабатывать выносливость, стойкость, дисциплинированность, находчивость и отвагу. Рос ее авторитет, благодаря чему за месяц она увеличилась в шесть раз. 3 мая перед строем батальона ей был вручен Почетный вымпел МК и МГК ВЛКСМ. Принимая его из рук помощника начальника политотдела бригады по комсомолу старшего лейтенанта В. Елисеева, комсорг В. Погромский от имени комсомольцев роты дал клятву оправдать высокую честь, удержать этот почетный знак боевой славы.

По долгу службы мне вместе с начальником политотдела часто приходилось посещать подразделения. Обычно с утра мы отправлялись туда на весь день. Пока я занимался своими делами, Н. Н. Прокопенко встречался с командирами, политработниками и красноармейцами, посещал занятия, интересовался состоянием партийно-политической работы, давал советы по ее улучшению, обращал [26] внимание на то, чтобы она была целеустремленной и непрерывной.

Вечером мы возвращались в политотдел.

Корпус наш, как впоследствии оказалось, занимал оборону на направлении главного удара гитлеровцев. 5 июля враг пошел в наступление. Накануне, 4 июля, над нами пронеслась армада вражеских самолетов курсом на Москву. Но передний край молчал, никто не сделал ни единого выстрела, чтобы не выдать себя. С началом наступления фашисты сбрасывали хвастливые листовки, в которых грозились на второй день достичь Курска.

Ночью наша бригада была выдвинута в район деревни Раково, совместно с 22-й танковой бригадой заняла позиции на участке Чапаев—Шепелевка. На рассвете началась великая битва. 6 июля корпус принял первый бой — на наши позиции четырьмя колоннами двинулось около 150 танков. Впереди «тигры», с которыми еще не приходилось встречаться. За танками — пехота. Огромных усилий стоило остановить и повернуть вспять эту орду. На новые тяжелые танки гитлеровцы возлагали большие надежды, считая их неуязвимыми. Однако наши мужественные артиллеристы уже в первом бою открыли счет — с расстояния 400—500 метров метким огнем в упор расстреляли три «тигра».

— Не так черт страшен, как его малюют,— обрадовались артиллеристы.

Но танки ползут снова и снова. Некоторые из них уже близко. У деревни Чапаев на огневые позиции артиллерийской батареи старшего лейтенанта В. Д. Золоева узким клином их устремилось более двадцати. Когда наводчик В. П. Рядно доложил, что до головного «тигра» осталось 700 метров, Золоев скомандовал: «Огонь!» Вспыхнул пламенем первый «тигр», метким огнем остановлен второй, третий... Ответным ударом тяжело ранило нескольких артиллеристов. Места у орудия быстро заняли другие. Залп за залпом — и боевой порядок атакующего противника уже расстроен, атака захлебнулась. Гитлеровцы отступили, оставив на поле боя около десяти подбитых и сожженных танков.

Справа от батареи Золоева оборону занимала батарея старшего лейтенанта А. Я. Буката. Ее воины тоже вели Интенсивный заградительный огонь. Первыми же залпами батарея плотно накрыла вражескую пехоту. Батарейцы вели огонь бегло, стволы раскалились. Все поле за рекой заволокло густой пылью и дымом, не видно ничего, только слышен скрежет приближающихся к нашим огневым позициям [27] танков. А тут еще немцы нащупали батарею, ударили по ней из орудий. Пока, к счастью, большого урона не нанесли, но это уже сигнал: надо немедленно менять огневые позиции. Хорошо, что впереди были заранее отрыты и хорошо замаскированы орудийные окопы. Букат приказал вручную выкатить туда орудия.

Когда снова поднялась и при поддержке танков пошла в атаку вражеская пехота, с фланга ударили по ней наши пулеметчики. Фашистские танки открыли по пулеметчикам огонь. Пушки Буката, Золоева, Элгендарашвили какое-то время молчали — выжидали, пока танки подойдут поближе, подставят свои борта. А потом — огонь!

По танкам, атаковавшим батареи В. Д. Золоева, А. Я. Буката и А. И. Элгендарашвили, вели огонь и минометчики батальона капитана В. Ильичева. Это может показаться странным — минометами по танкам. Но огонь был весьма эффективен. Мины, посланные в стан врага батареей старшего лейтенанта Н. Урусова, как правило, достигали цели Особенно досталось гитлеровским танкистам, обследовавшим берега и проходимость речки Пена. Огонь минометов буквально парализовал и вражескую пехоту. Минометчики оказывали артбатареям постоянную помощь. Заместитель командира минометного батальона В. В. Романов по просьбе Золоева выделял своих людей для оказания помощи раненым и подноса снарядов.

Прошел всего какой-то час жесточайшей схватки, а сколько успели сделать артиллеристы и минометчики, мотострелки и бронебойщики! Но и потери понесли немалые. Особенно в артиллерии.

— Все пушки разбиты,— сказал В. Д. Золоев В. В. Романову.— Сражаться больше некому. Все мои бойцы если не убиты, то ранены.

Романов, собрав группу своих минометчиков, вместе с ними и с Золоевым побежал на огневые позиции артбатареи, чтобы вынести с поля боя раненых. Прибежав, увидели ужасную картину. Все четыре пушки разворочены, кругом воронки, лежат, истекая кровью, раненые. Они настолько возбуждены боем, что, кажется, не чувствую боли. Увидев своего командира батареи и минометчиков, готовы продолжить сражение:
— Мы еще останемся, повоюем, — говорили они, радуясь, что устояли, что враг не прошел.

Но подъехали автомашины, раненых уложили на них, отправили в госпиталь. Вернувшись на наблюдательны пункт, старший лейтенант Романов продолжал руководить [28] огнем по наступающей пехоте. В первый день сражения на этом участке фашисты не продвинулись ни на шаг.

Только умолкли пушки, как небо заполнилось гулом вражеских самолетов. Началась бомбежка огневых позиций артиллеристов. Но фашисты опоздали. Место, где размещались пушки, было уже пустым. Командир дивизиона капитан А. И. Лещина упредил события. По его приказу огневые позиции быстро сменили. Гитлеровцы посчитали, что от пушек и следа не осталось, что разбомбили их, и снова пошли в атаку. И попали под тот же самый огонь, от которого уходили, только был он уже с другого, неожиданного места. Но они все лезли, лезли напролом. Теперь обе стороны стреляли с близкого расстояния.

Кроме 76-миллиметровых пушек, в бой вступили и менее мощные — сорокапятки. Особенно отличился взвод младшего лейтенанта В. И. Козяева из первого мотострелкового батальона. Он уничтожил несколько вражеских орудий. Активно помогал ему в эти критические минуты только что назначенный комсоргом батальона младший сержант Вася Козлов. Он подбадривал обессиленных тяжелым боем артиллеристов, подменял раненых и убитых.

Этот бой для него был боевым крещением. Здесь он впервые увидел массовый героизм советских воинов. Когда бой затих, комсорг прочитал бойцам свежий номер армейской многотиражки «На разгром врага», в котором рассказывалось о подвиге танковых экипажей 112-й танковой бригады коммунистов Максима Дмитриева и Александра Силачева. Во взаимодействии с артдивизионом в жестоком бою они отразили атаку 80 фашистских танков, 7 из них уничтожили.

В соседней батарее, возглавляемой старшим лейтенантом Н. И. Даниловым, несколько человек погибло, больше половины воинов получили ранения. Но пушки не молчали. У одного орудия оставался в строю лишь командир, комсорг батареи П. П. Кузьменко, тоже раненый. Продолжая вести огонь, он уничтожил два «тигра».

К орудию, где командир и наводчик были ранены, поспешил заряжающий другого орудия И. В. Рахлин, оставшийся в расчете один. Он подносил снаряды, помогал вести огонь, которым были подбиты еще два тяжелых танка.

— Смотри, что это? — изнемогая от боли, спросил командир орудия П. П. Кузьменко заряжающего.— Вроде бы, Движется к нам только что подбитый «тигр»...
— Да, ползет,— протирая глаза и пристально всматриваясь в задымленную, озаряемую багряными всполохами [29] круговерть на поле боя, ответил заряжающий.— Кажется, наши подцепили «тигра»...

Фашисты открыли огонь по своему танку, но с опозданием — накрепко заарканенного, его уже отбуксировали на добрую сотню метров.

Спустя несколько минут сопровождаемый разрывами снарядов «тигр» проследовал в расположение наших войск. Широко улыбаясь, с тягача легко спрыгнул молодой лейтенант. Рахлин поинтересовался у механика-водителя, кто это.
— Лейтенант Иван Ильин, помпотех роты 22-й танковой бригады, которая вас поддерживает,— ответил тот.

Забегая вперед, следует отметить, что прибуксированный танк оказался очень кстати. Мы использовали его как наглядное пособие, изучали на нем уязвимые места. Со временем этот «тигр» экспонировался в Москве на выставке трофейной техники.

...Истекал первый день боя. Неба не видно, впереди сплошная пелена дыма, гари и пыли. Фашисты бесновались — никак не удавалось взломать нашу оборону. Артиллеристы не пропустили танки, пулеметчики и автоматчики — пехоту. Но великая битва только начиналась, накал ее нарастал с каждым днем.

В особенно тяжелом положении находилась 6-я мотострелковая бригада. Получилось так, что, имея на подкреплении одну танковую роту, бригада должна была на реке Пена удерживать рубеж обороны, который в начале боев занимала вместе с 22-й танковой бригадой. Вдвое увеличился участок обороны и тем самым почти на столько же уменьшилась плотность боевых порядков. К тому же значительная часть бригадной артиллерии отсутствовала — ее бросили на помощь танкистам. А надо было стоять, отбивать массированные атаки вражеских танков.

Наши мотострелки делали все возможное, чтобы сдержать остервенелый натиск фашистов. Трижды за первый день сражения через их боевые порядки прорывались отдельные группы танков, но мотострелки не дрогнули. Находясь в хорошо оборудованных окопах, они пулеметным и автоматным огнем отсекали пехоту от танков, а прорвавшиеся машины уничтожали гранатами и бутылками с горючей смесью. Сил, однако, было недостаточно. Нельзя без волнения читать подготовленное Борисом Томусом за подписью капитана Г. Я. Буяльского описание боевых действий 2-й роты 2-го батальона 10 июля (адъютант штаба батальона Г. Я. Буяльский был послан в эту роту для оказания помощи командиру — старшему лейтенанту Зыкову): [30]

«Враг все время вел артиллерийский и минометный огонь по высоте 243,0, что у южной опушки урочища Толстое, которую обороняла рота. С воздуха высоту непрерывно бомбили бомбардировщики противника, совершая налеты группами в 40—50 самолетов. Бойцы роты были обстрелянные, они спокойно держались на своих рубежах.

В 15 часов, после очередной бомбежки, земля задрожала от массированного артиллерийского налета противника на высоту 243,0. Все окуталось дымом. Снаряды рвались на линии обороны роты. Мы плотнее прижимались к стенам окопов. Произошло несколько прямых попаданий в ячейки окопов. Не утих еще артиллерийский налет, как на горизонте появились немецкие танки. Более 70 машин развернутым строем двигались на высоту. Впереди, грузно оседая при выстрелах, шли «тигры», позади — средние танки и пехота.
Ведя с ходу артиллерийский и пулеметный огонь, танки надвигались на высоту. Вот до них оставалось уже не более 150 метров. Бойцы приготовили противотанковые гранаты, крепче сжали автоматы. На лицах решимость. Начала бить наша артиллерия. Вот на зеленом фоне поля показались густые цепи немецкой пехоты. Были ясно видны возбужденные, шедшие во весь рост пьяные гитлеровцы. Они размахивали автоматами и дико кричали. Когда до пехоты оставалось не более 100 метров, застрочили наши пулеметы и автоматы. Гитлеровцы остановились, часть их залегла, часть начала отходить.

Обнаружив наши позиции, немецкие танки, чтобы помочь своей пехоте, ринулись на рубежи роты. Лязг гусениц, рев моторов, взрывы противотанковых гранат — все смешалось в единый адский гул. Вот три стальных чудовища с перебитыми гусеницами завертелись на месте, а остальные все двигались и двигались — семьдесят на одну роту.

Кончились гранаты. Комсомолец сержант И. И. Беров бутылкой с горючей смесью зажег «тигр». В это время вражеская пуля сразила героя. Он умер со словами: «Мы победим!»
Комсомолец младший сержант В. С. Пеунков подпустил один из танков на близкое расстояние и начал забрасывать его гранатами. Но танк продолжал двигаться и вести огонь. Сержант Пеунков получил ранение. Найдя у убитого товарища две противотанковые гранаты, он выскочил из окопа и бросился под танк. «Тигр» содрогнулся от оглушительного взрыва и застыл на месте. Так погиб герой-комсомолец [31] младший сержант В. С. Пеунков. О его подвиге вскоре узнали воины всей 1-й танковой армии.

Сержант И. И. Беров и младший сержант В. С. Пеунков посмертно были награждены высокими правительственными наградами — орденами Отечественной войны первой и второй степени...

А танки все шли и шли... Вот они начали утюжить наши уцелевшие траншеи. Бойцы выскакивали буквально из-под гусениц танков и отыскивали новые укрытия, воронки снарядов или прятались в те, через которые уже прошли танки. Постепенно бойцы снова заняли свои места. Танки ушли дальше, а наши мотострелки оказались у них в тылу. От роты осталось 25 человек. Они готовились отразить новую атаку пехоты, которая шла вслед за танками.

Вот показались отдельные фигуры, а за ними цепью до роты солдат. Их подпустили на близкую дистанцию и ударили из автоматов. Огонь для фашистов был неожиданным, и они бросились бежать, но многие, сраженные пулями, остались лежать на месте. Так как пехота отстала, танки противника остановились. Затем от них отделилась группа в 7 машин и направилась в сторону отважных советских воинов. И пехота снова двинулась на наших героев. Огонь автоматчиков опять заставил ее залечь.

Кончились патроны. Тогда решили пробиваться к своим». (Гетман А.Л. Танки идут на Берлин. М.: Наука. 1973. С.105)

Отважные мотострелки нашли наилучший способ пробиться. Они пристроились к наступавшим вражеским танкам. Немцы подумали: свои. Но тут новая опасность: впереди огневые позиции артиллерии 112-й танковой бригады. Наши артиллеристы стараются половчей ударить по прорывающимся фашистским танкам, и если ударят, то мотострелки могут погибнуть от своих. Казалось, выхода нет. Однако его нашли. Когда наша артиллерия ударила прицельным огнем по танкам, заставив их сначала замедлить ход, а потом и остановиться, мотострелки бросились в сторону, откуда вели огонь артиллеристы. С танков это заметили и застрочили по ним из пулеметов. Они залегли. Передохнули, собрались с силами и, подняв вверх автоматы, пошли во весь рост. Артиллеристы поняли: свои.

Так горстка смельчаков оказалась на огневых позициях 112-й танковой бригады.

Высота 243,0, которую героически обороняла 2-я рота 2-го батальона, запомнилась и нашим артиллеристам. [32] Ночью, накануне боев за эту высоту, артдивизион был снят с занимаемых позиций и переброшен к Березовке, где фашисты потеснили 3-й механизированный корпус и продвинулись по дороге на Обоянь. Заняв впереди мотопехоты хорошо укрытые орудийные окопы, днем артиллеристы отбили очередную атаку гитлеровцев, подожгли вместе с танкистами несколько тяжелых и средних танков. Но долго здесь не задержались. В этот же день получили приказ сняться из-под Березовки и выйти еще дальше на север, к деревне Верхопенье. Чем это вызвано, нетрудно было понять: эта деревня расположена вблизи обоянской дороги и немцы обходят по ней фланг нашего корпуса.

Только начали сниматься с огневых позиций, как противник открыл сильный артиллерийский огонь. Пришлось вручную под огнем по одному орудию выкатывать в овраг, где стояли наготове автомашины. Забрали раненых, похоронили убитых и поехали в указанном командиром дивизиона капитаном Лещиной направлении.

Наступило утро 9 июля. Выныривая из густого тумана, бомбят огневые позиции «юнкерсы». Смутно различимые, по ржаному полю двинулись на наш передний край вражеские танки. Когда они приблизились, на них обрушился шквал артиллерийского огня.

Били батарейцы подкалиберными снарядами в упор, несколько танков вспыхнуло дымными кострами. В одно орудие батареи Буката тоже угодил снаряд, весь расчет погиб.
— Наверное, час прошел, может, больше,— рассказывал мне после боя А. Я. Букат,— а враг не унимался. Осталось у нас одно орудие, при нем два человека — наводчик Луковников, а заряжающим у него был наш разведчик Сергеев. «Фердинанд» подошел совсем близко, метров на тридцать, Луковников и Сергеев пробили его все-таки, загорелся. Но тут вражеский снаряд-болванка, то есть без взрывчатой начинки, попал в орудие и разбил его. К нам подошли с тыла наши две «тридцатьчетверки», начался бой танков против танков, а нас, поскольку не осталось исправных орудий, вывезли на танке в урочище Толстое. Капитан Лещина приказал мне собрать всех оставшихся в живых и занять позицию на самой высоте 243,0. Исправные орудия других батарей я вывел на высоту, заняли оборону...

С утра 10 июля накрапывал дождь, противник помалкивал — видно, и ему нелегко достался вчерашний бой. Примерно в одиннадцатом часу к артиллеристам приехал [33] заместитель командира дивизиона по политчасти майор Плотников, боевой и веселый человек. Привез завтрак, снаряды для орудий и ручные гранаты. Рассказал последние новости, пошутил, подбодрил артиллеристов. Только отошел, как шальной снаряд рванул шагах в пяти. Плотников погиб.

Вскоре поползли фашистские танки. И снова заполыхало багровое зарево сражения. Впереди артиллеристов занимали оборону мотострелки. Букат видел, как выскочил один мотострелок из окопа, бросил под танк связку гранат, от взрыва которых танк завертелся на разбитой гусенице, С него и с других танков спрыгивали немецкие десантники, Наши мотострелки бросились на десантников, били их штыками, саперными лопатками. Те обратились в бегство.

Вдруг тяжелый танк переполз траншею и завернул прямо на высоту. Луковников, Сергеев и Марченко ударили по нему в упор подкалиберными снарядами. Танк загорелся, Но тут, вынырнув из облаков, над высотой зависли «юнкерсы», с пронзительным воем посыпались бомбы, земля дыбом поднялась. Кто-то в мгновение ока столкнул Буката в траншею и накрыл своим телом.

— Что было дальше,— продолжал рассказывать командир батареи,— помню плохо. Землей весь засыпан, на мне лежит Сергеев, пытаюсь его окликнуть, молчит, а струя его крови заливает мое лицо... Отрыли нас Луковников и Марченко. Мы похоронили Сергеева. Я почувствовал сильную боль в лице, оно было посечено мелкими осколками.. Левая нога как ватная, в глазах круги... Пришел наш фельдшер, перевязал меня, приказал идти в урочище Толстое. Хромаю туда, а навстречу наши Т-34, бойцы кричат мне что-то задорное. Думаю: плох я, зато дела наши идут хорошо. Побрили немца, крепко побрили.

Комбриг полковник И. П. Елин поблагодарил артиллеристов перед строем. Когда началось наше наступление, артиллеристы пришли на свои старые позиции и, разглядывая безмолвные теперь «тигры» и «фердинанды», измеряя толщину их брони, дивились, как это они повалили такие махины.

Инструктор политотдела бригады по оргпартработе капитан В. А. Лахтионов не был со второй ротой на высоте 243,0, но ему тоже пришлось выдержать нелегкое испытание. Находясь в боевых порядках роты противотанковых ружей 2-го мотострелкового батальона, он встал на место погибшего наводчика и начал вести огонь по танкам, а потом по вражеской пехоте. [34]

10 июля метрах в пятидесяти севернее урочища Толстое занимали огневые позиции две батареи минометного батальона, поддерживая огнем 2-й мотострелковый батальон майора Брикина. Наблюдательный пункт минометчики оборудовали на склоне небольшой высотки. Один из наблюдателей взобрался на верхушку дуба, возвышавшегося над урочищем. Батареи рассредоточились повзводно. После очередного налета авиации и артиллерийского обстрела на батареи устремилась лавина вражеских танков. Их было так много, что невозможно было сосчитать. Да и считать-то было некогда. Доложили обстановку майору Брикину. Тот передал приказ командира бригады:
— Стоять насмерть, ни шагу назад.

При первой же стычке с врагом погиб командир минометного батальона капитан А. Ильичев. В командование батальоном вступил В. В. Романов. Для отражения атаки он вызвал на этот участок третью батарею 120-миллиметровых минометов, возглавляемую старшим лейтенантом Урусовым. За каких-то полчаса (вот где пригодились длительные тренировки по быстрой смене позиций!) батарея уже была на указанном месте. Восемнадцать стволов повели огонь по вражеской пехоте. Этот огонь заставил ее остановиться и залечь. Но танки продолжали наступать. Они атаковали огневые позиции взвода младшего лейтенанта Троянчука, раздавили минометы, однако минометчики не отошли, влились в ряды мотострелков и продолжали сражаться. В этой схватке смертью героя погиб Троянчук, посмертно награжденный орденом Красного Знамени.

По приказу комбрига минометный батальон быстро сменил огневые позиции. Перейдя на новое место, минометчики открыли огонь по пехоте противника. Несмотря на то, что фашистские танки постоянно угрожали его огневым позициям, батальон не дрогнул, вел огонь до последней мины. От непрерывного огня накалялись стволы минометов. Бойцы охлаждали их мокрыми тряпками. Когда кончились мины на батарее старшего лейтенанта Овчинникова, минометные расчеты отражали атаку вместе с мотострелками. В этом бою батальон уничтожил более 200 вражеских солдат и офицеров.

Смелость и отвагу проявили водители автомашин по подвозу боеприпасов. Путь их движения к передовой простреливался танками, но это их не останавливало. В трудных условиях много рейсов совершили водители Решетников из Саратовской области, Михаил Кокарь из Запорожья, Генералов из Ярославля. Их подвиг был отмечен орденами [35] Отечественной войны II степени. При подвозе мин геройски погиб водитель Калашников.

В ожесточенных оборонительных боях в районе деревни Яковлево смелую борьбу с вражескими танками вел саперы инженерно-минной роты. Когда на обояньском шоссе танки прорвались в глубину нашей обороны и часть из них устремилась в тыл наших подразделений, начальник инженерной службы бригады дал взводу лейтенанта Н. С. Максимова задание: на пути прорвавшихся танков срочно установить противотанковые мины.

Лейтенант Максимов немедленно довел задание до личного состава:
— Мы должны действовать быстро и осторожно,— сказал он.— Быстро — чтобы к указанному времени успеть подготовить немцам хороший «сюрприз». Осторожно — чтобы не заметил противник и в темноте самим не подорваться на минах.

С наступлением вечерних сумерек взвод вышел на указанный рубеж. Саперы действовали организованно, быстро установили более 300 мин с пятикилограммовым зарядом. До рассвета, бережно охраняя свой «сюрприз», они подготовили на всякий случай окопы. Имелся в виду тот исключительный случай, когда не выдержит удара, отступит наша мотопехота и саперам придется минировать за ней проходы в минных полях и отходить последними. К счастью, этого не случилось — пехота устояла. Но окопы все же пригодились — из них саперы помогали, уже в качестве автоматчиков, отсекать вражескую пехоту от танков.

Но это было позже. А пока саперы с замиранием сердца поглядывали на восток, нетерпеливо ждали рассвете. Чем начнется и чем окончится день?

Начался, как и предполагали, танковой атакой. Множество танков, замаскированных снопами хлеба и прикрываемых с воздуха «мессерами», с лязгом и рокотом двинулись на наши позиции. Шквальный огонь артиллерии не остановил их. Зато остановил саперный «сюрприз». От мощных взрывов застывают на месте «тигры», «пантеры», «фердинанды».
— Ага, нарвались гады! — торжествуют саперы.

Четырнадцать стальных чудовищ, подорванных на их минах, насчитали. Продвижение танков было приостановлено. Это дало бригаде возможность своевременно и без потерь выйти из угрожающего района и передислоцироваться на новые, запасные рубежи.

Солдатскую смекалку, смелость и упорство при выполнении [36] этого оперативного задания проявили восемнадцатилетний боец Анатолий Смирнов, его боевые друзья Александр Бутнев, Евгений Панарин, Клавдий Ховренко, Александр Шабунин, Зубарев и многие другие саперы.

Когда враг отступил, бойцы устало свалились на землю.
— Какая же силища наседала, а мы выстояли, сдержали ее! — с глубоким вздохом произнес младший сержант Вася Козлов.

Тяжелые бои не утихали. На пятый день сражения в бригаде оставалось всего две противотанковые батареи. И все-таки 6-я мотострелковая бригада в едином строю с танковыми соединениями продолжала сдерживать натиск озверелых фашистов. Перегруппировавшись, ее сильно поредевшие ряды заняли новый, наспех оборудованный рубеж в первом эшелоне обороны от 2-й Новоселовки до урочища Кузнецово.

Ночью во всех подразделениях прошли партийные и комсомольские собрания. На одно из собраний пришел член Военного совета армии генерал Н. К. Попель. Кратко ознакомил с обстановкой, поставил боевую задачу. Командир и замполит пошли его провожать и нигде поблизости не увидели никакого транспорта.

— Не удивляйтесь,— объяснил Попель,— командование армии пешком обходит всю нашу линию обороны. Катуков и Шалин тоже пошли. Хотим собственными глазами все увидеть...

Утром разгорелся ожесточенный бой. По рвавшимся к нашим позициям вражеским танкам ударили батарейцы.

Перед гребнем возвышенности, где проходил передний край бригады, низко пикировали «юнкерсы». Дружно и метко били по ним наши зенитки — первый же стервятник, не выходя из пике, рухнул на землю. Спикировал второй — та же участь. Третий, четвертый... «Ура!» — закричали мы. Последний из пяти «юнкерсов» не пикировал, а еще некоторое время кружился по спирали. Но и ему недолго довелось кружиться. Приловчившись, наши зенитчики сбили и его...

...Наконец фашистские полчища были остановлены и отброшены, бригада вновь вышла на рубеж Раково — Березовка—Верхопенье. К 16 июля сосредоточились в районе Ивня — Зоринские Дворы, в 20—25 километрах от переднего края; начали готовиться к выполнению новой боевой задачи.

Во время оборонительных боев, даже в самый их разгар не прекращалась партийно-политическая работа. [37] Агитаторы проводили беседы о значении обороны и стойкости в бою, о роли Ленинского комсомола в Великой Отечественной войне, рассказывали, как маскировать огневые позиции, окопы и траншеи, отражать танковые атаки, бороться с «тиграми», знакомили с сообщениями Совинформбюро, увязывая победы с конкретными боями подразделений.

Много славных страниц в боевую летопись бригады вписали воспитанники Ленинского комсомола. Комсомольцы роты 3-го мотострелкового батальона сдержали слово, данное накануне боя на семинаре комсомольского актива. После выхода из боев во время вручения ротной комсомольской организации Почетного вымпела МК и МГК ВЛКСМ комсорг сержант В. Погромский рассказывал:

— Когда наша рота заняла рубеж обороны, мы сразу же внимательно изучили местность, хорошо оборудовали свои позиции и подготовились к бою. И вот из-за гребня высотки стали выползать фашистские танки. Их было больше сотни. Они шли на наши траншеи, ведя огонь с ходу От каждого из нас требовалась огромная выдержка, чтобы не растеряться, не дрогнуть...

Пэтээровцам приходилось туго. Но им на помощь пришла артиллерийская батарея старшего лейтенанта Абзалова. С ее приходом и появлением наших ИЛов вражеские танки повернули назад. За танками, неся большие потери, откатывалась и пехота. В итоге более десяти подбитых танков гитлеровцы утащили на буксире, восемь догорали перед окопами батальона.

Героизм в этих боях был поистине массовым. Из листовки «Прочитав, передай товарищу» стало известно подвиге командира мотострелкового взвода лейтенант Е. Гошарова, который в одном бою уничтожил из пулемета больше взвода фашистов, о санитарке Самородковой, вынесшей из-под огня за неделю боев 41 раненого.

В других листовках, написанных на переднем крае в минуты затишья, рассказывалось об отважных действия молодых коммунистов — автоматчиков И. А. Беляйкина, А. А. Баракова, Ислама Баширова, командира орудия А. И. Раевского, пулеметчиков И. А. Исупова, В. Р. Кондратюка, В. В. Голубкова, наводчика И. П. Мерченко и заряжающего Ю. Н. Репнина, командира отделения Г. Е. Веселова, об отличившихся связистах Н. В. Ковалеве и В.З. Болотине, старшине роты В. П. Кучеренко.

Огромная моральная и физическая нагрузка ложилась на медиков. Санинструктор П. П. Куцяк, фельдшеры М. М. Рубан, Н. Д. Саволей, В. Ф. Маруняк, В. А. Боева, [38] О. С. Сошка и многие другие не знали страха, в невыносимо сложных условиях, под неутихающий грохот разрывов шли в самое пекло боя, чтобы оказать помощь раненым воинам, вынести их из-под огня.

Развернув палатки, врачи В. В. Чаликов, Г. Н. Шемякина, Б. А. Аграновская, Е. Г. Солонович, фельдшер В. П. Боев нередко под бомбежками оказывали раненым неотложную медицинскую помощь. Работали круглосуточно. Бледные, с воспаленными глазами, покачиваясь от усталости, они обрабатывали раны, делали операции, при необходимости отдавали свою кровь раненым.

Не было перебоев с питанием. Работники тыла, старшины подразделений предпринимали все, чтобы личный состав получал трижды на день горячую пищу. Повара готовили завтрак ночью, доставляли его до рассвета к переднему краю, а оттуда бойцы в термосах разносили пищу по окопам, траншеям, блиндажам. На случай, если не удастся доставить туда обед, воины заранее получали сухой паек.

С выходом в район Ивня — Зоринские Дворы в бригаде прошли митинги, партийные и комсомольские собрания. Выступая на митинге, старший сержант Яценко заявил:
Приказ отбить натиск фашистских танков мы выполнили с честью. Теперь, когда измотаны отборные силы врага, мы будем решительно наступать.
Многие наши боевые друзья,— сказал комсорг батареи Кузьменко,— преграждая путь врагу, пали смертью героев. С чувством глубокого уважения к их памяти клянемся, товарищи, в предстоящих боях отомстить врагу за их смерть.

На митингах зачитывались обращения Военного совета Воронежского фронта и Военного совета нашей армии, в которых говорилось, что настал час мощного удара по врагу. Войскам дан приказ перейти в наступление, и воины Красной Армии должны сильным внезапным ударом разгромить врага, изгнать его за пределы нашей Родины.