Михаил Онуфриевич Слободян ПУТЬ К БЕРЛИНУ Львов: Каменяр, 1987.— 120 с.

Содержание

ИЗ-ПОД ЖИТОМИРА — НА ВИННИЧЧИНУ

В начале декабря 1943 года 27-я гвардейская мотострелковая бригада в составе 11-го гвардейского танкового корпуса 1-й танковой армии выгрузилась из железнодорожных эшелонов на станции Дарница. Через Киев своим ходом вышли в район Святошино, оттуда — в Бышев.

Там сразу же началась напряженная подготовка к осуществлению новой боевой задачи. Все звенья вышли на рекогносцировку местности и маршрутов предполагаемого движения. Приняты решения, поставлены задачи подразделениям. Согласованы все вопросы взаимодействия. Засвидетельствовали свое возросшее мастерство штабы, подготовив необходимые документы по управлению подразделениями, организации артиллерийского и инженерного обеспечения. Штабы контролировали готовность боевой техники и оружия, запасы материальных средств. Заметно улучшилась работа служб снабжения. Интенданты [52] своевременно и полностью обеспечили бойцов зимней одеждой, четко наладили питание, медицинское обслуживание.

Судя по всему, идем на Винниччину.

После прорыва обороны гитлеровцев стрелковыми частями на рубеже Брусилов — Хомутец повели наступление совместно с танковыми соединениями и подразделения нашей бригады. До 26 декабря шли во втором эшелоне. Затем во время приближения к селу Зарубинцы бригаду выдвинули в первый эшелон для оказания помощи 8-му гвардейскому механизированному корпусу генерала М. Кривошеина в развитии наступления.

На подступах к селу Карловка в тяжелом положении оказался 1-й мотострелковый батальон, возглавляемый майором А. И. Кулявиным. Он еще не успел окопаться, как на него неожиданно двинулось 13 вражеских танков и более батальона пехоты. В течение дня мотострелки мужественно отбивали атаки превосходящих сил врага и наконец отразили их, нанеся противнику большие потери в живой силе и технике.

Продолжая с боями продвигаться вперед, наша бригада овладела ближайшими к Казатину селами Пузырьки и Непедовка. Здесь обстановка была еще более сложной, чем под Карловкой. Предприняв контратаку, гитлеровцы бросили на левый фланг бригады 40 танков с пехотой, на правый — около 30 танков. Танки сбили боевое охранение, потеснили мотострелков.

Выручила артиллерия. Первой нанесла сокрушительный удар противнику батарея старшего лейтенанта П. С. Бородина из артиллерийского дивизиона. Потеряв 8 танков, 2 автомашины и до взвода пехоты, фашисты пошли в обход наших позиций, но и там были встречены артиллерийским и минометным огнем. В отражении вражеской контратаки отличились артбатарейцы старшего лейтенанта Элгендарашвили и минометный взвод младшего лейтенанта Слинько.

Вести наступление нашим мотострелкам было необычайно трудно. Непрерывно лил дождь с леденящим ветром. Машины забуксовали, застряли на дорогах. Бойцы шли пешком. Ноги увязали в непролазной грязи. А надо же поспевать за танками!

В ночь под новый, 1944 год корпус предпринял наступление в южном направлении. 27-я гвардейская мотострелковая бригада совместно с 40-й гвардейской танковой бригадой перерезала железную дорогу юго-западнее Казатина, освободила село Пустох и продолжала продвигаться [53] вдоль железной дороги в сторону Винницы. При овладении селом Великая Степь наткнулись на пехоту и танки фашистов. В жестокой схватке враг был разгромлен.

Дальше на нашем пути лежала станция Голендры. В числе первых воинов, ворвавшихся на эту станцию, были автоматчики В. И. Ключарев и М. Ф. Чернов, комсорг 1-го батальона В. С. Козлов.

6 января мы вышли на подступы к райцентрам Липовец и Ильинцы. В бою за село Латанцы снова отличился 1-й батальон. Наткнувшись на позиции 228-го пехотного полка гитлеровцев, он принял бой. Батальон против полка! Но воины не дрогнули. Десять часов продолжался неравный поединок. Помог подоспевший к месту сражения 3-й батальон майора Федюшина. Общими силами вражеский полк был уничтожен.

Развивая наступление, 1-я гвардейская танковая бригада полковника В. М. Горелова ворвалась в Жмеринку. Удержаться, правда, она там не смогла. Узнав об этом, начальник инженерной службы бригады В. А. Бозбей сказал:
— Жаль, что так вышло. Жмеринка — моя родина, там мои родные. Если бы я был с Гореловым, может, и не ушли бы, ведь город я знаю как свои пять пальцев...

Комбриг И. П. Елин тоже очень сожалел, но помочь уже ничем не мог. В. А. Бозбею посчастливилось побывать дома, но позже, когда после выздоровления возвращался в свою часть из винницкого госпиталя. Встречался с матерью, сестрой Евдокией. Не знал, что эта встреча будет последней...

Задачи перед бригадой ставились сообразно обстановке. То наступали на юг, то на юго-восток, то снова на юг. Сплошной линии обороны у гитлеровцев не было.

В ночь с 8 на 9 января 1944 года передовой отряд бригады, достигнув села Комарово, остановился, чтобы уточнить обстановку. Автоматчик нашей бригады, восемнадцатилетний красноармеец из Чувашии М. Ф. Чернов получил задание разведать расположение гитлеровцев. Он подполз к крайнему дому, бесшумно снял часового и бросил в окно гранату. Раздался взрыв. Десять вражеских солдат отважный воин уничтожил, одного ранил. Взрыв послужил сигналом к атаке. Подошли наши танки, мотострелки... Завязался жестокий бой.

Утром 9 января разведка донесла: около 60 фашистов засели возле церкви. Красноармеец Чернов вместе с десятью бойцами пошел на них в атаку. Здесь его сразила вражеская пуля. Атаку завершили остальные. [54]

Мотострелки и танкисты окружили в Комарове и разгромили вражеский пехотный полк, но тяжелые бои в этом районе еще продолжались. Даже после того, как соединения корпуса отошли к Вороновице, бригада продолжала удерживать Комарово.

Накопив силы, гитлеровцы перешли в контрнаступление, Наши войска вынуждены были с тяжелыми боями отходить в только что освобожденный район Липовец — Ильинцы. За время непрерывных боев, длившихся более трех недель, бригада понесла значительные потери. В это время она подчинялась 8-му гвардейскому мехкорпусу. Отходя, заняла рубеж обороны Цыбулев — Ивахны.

Несколько позже нас перебросили к огненному кольцу, в котором была зажата окруженная немецко-фашистская группировка в районе Корсунь-Шевченковского. Ударный отряд бригады направился в Медвин, чтобы преградить путь прорвавшимся из окружения фашистам.

Все было бы хорошо, если бы не погода. Наступила оттепель. Дороги разбиты. Грязь непролазная. Автотранспорт застрял. В валенках, полушубках мотострелки шли пешком, неся на себе оружие и снаряжение. Вдруг запуржило, занесло дороги. Но отряд не останавливался. Шли днем и ночью. 50 километров пути преодолели досрочно, несмотря на непогоду. 18 февраля наш отряд в нескольких километрах от Медвина вступил в бой.

У Лисянки, на участке, который оборонял ударный отряд бригады, гитлеровцы отчаянно пытались вырваться из «котла». Особенно упорно лезли они на огневые позиции роты автоматчиков старшего лейтенанта И. В. Заплахова. Не остановила врагов и предпринятая мотострелками контратака. Ее пришлось повторить. Тяжелораненого командира роты заменил младший лейтенант Корышев. Мощным ударом рота остановила напор гитлеровцев.

С наступлением вечерних сумерек немцы на этом участке умолкли, лишь изредка навешивая над нейтральной полосой осветительные ракеты. Когда совсем стемнело, группа разведчиков, возглавляемая сержантом Борисом Матвеевым, получила от командира бригады специальное задание: срочно, во что бы то ни стало добыть «языка».

Заняв исходный рубеж, бывалые разведчики какое-то время выжидали, затаившись в тесном, наспех вырытом окопчике. Из темноты один за другим к ним начали подходить уставшие саперы, докладывая, что проход через передний край готов, предупреждая о том, что с левой стоны находится вражеская пулеметная точка. [55]

Всматриваясь в темень, разведчики ждали сигнала своего командира лейтенанта Артюхова, чтобы подняться с окопчика и поползти вперед, к нейтральной полосе. Вдруг среди привычного запаха свежей земли, прокуренного шинельного сукна и солдатского пота тонкий нюх взводного уловил аппетитный запах моченых яблок. Откуда?

— А вот,— потрясая наполненным яблоками котелком, объяснил один из саперов. — Там, на нейтралке, хутор, В подвале бочки... Вот и разжились...

Сапер ушел, а в окопчике и вокруг него все еще оставался дразнящий запах. Каждому, кто был здесь, захотелось моченого яблочка. Когда они его видели? И не припомнишь.
— Товарищ лейтенант, — не стерпел сержант Борис Матвеев,— пока суд да дело, разрешите на нейтралку. Я мигом, вы же меня знаете: одна нога здесь, другая там. Разрешите...

Артюхов после некоторого раздумья согласился, строго-настрого предупредив:
— Только без фокусов. И бегом. Возьми с собой красноармейца Майбороду.
— Мы быстро! У меня уже и рюкзак готовый,— отозвался Майборода.

Поползли. Не так уж и далеко до полуразрушенного хутора — метров полтораста. Но ракеты: пых-пых... Каждая их вспышка останавливала продвижение. А вот и остов дома с подвалом. И запах антоновки. Значит, здесь, не ошиблись.
— Давай рюкзак,— шепнул Матвеев на ухо Майбороде.— Мне удобнее. А ты следи в оба, чтобы немец не засек.

Шепнул и начал уже было спускаться в подвал, как неожиданно из дальнего угла послышался голос: «Ганс?» Фашист! Но где он? А-а, вот где! Луч включенного сержантом карманного фонарика осветил коренастого фашиста у бочки.

Матвеев мигом бросился к нему, с разгону, что есть силы ударил головой в грудь, свалил на землю. Подоспел Майборода. Вдвоем скрутили его. Тихо. Больше никого.
— Теперь к своим, — заторопил сержанта Майборода.— Вот лейтенант обрадуется!
— Давай,— скомандовал сержант, но тут же спохватился: — Нет, стой. Я сейчас...

Через минуту рюкзак был наполнен яблоками.
— Теперь к своим... [56]

Предстоящая операция по захвату «языка», естественно была отменена. В ней отпала необходимость. Обрадованные разведчики быстро опустошили рюкзак, приговаривая:
— До чего же хорошее блюдо — «язык» с яблоками!

Рассвело — и снова разгорелся бой. С новой силой заполыхал огонь в Босовке. Здесь, как и на участке, где оборонялась рота И. В. Заплахова, тоже создалась сложная обстановка. Село трижды переходило из рук в руки. В результате последнего боя наши войска заняли лишь часть села. Не считаясь с большими потерями, фашисты не прекращали контратак и вели по нашему рубежу прицельный артиллерийский огонь.

Этот огонь донимал всех: танкистов, артиллеристов, мотострелков. Бывало, кажется, за ночь сделаешь все необходимое для маскировки огневых точек, а утром смотришь: бах-бах — и горят наши танки, самоходки, «катюши», вздымаются столбы разрывов над окопами, щелями.

Стойко удерживала наспех занятый рубеж рота старшего лейтенанта Я. И. Исаева, но с каждой минутой ее положение ухудшалось, из-за губительного огня редели ряды бойцов.
— Откуда-то гад бьет, головы не дает поднять,— сокрушался старший лейтенант.— Не иначе как на церковной колокольне уселся наблюдатель. Пушечкой бы ударить, да где ее взять... Наши артиллеристы далековато, к тому же связь с ними прервана...

— А вот! — увидев подошедшую к ближайшей хате самоходку, обрадовался парторг батальона И. А. Сторожук и опрометью бросился к ней.
— Стой, стой!

Когда самоходка остановилась и из открытого люка выглянул механик-водитель, парторг взмолился:
— Выручай, браток! Срежь вон тот купол!

В мгновение ока Д. П. Полищук вскочил в машину, приказал наводчику Чагодаеву:
— Давай, заряжай! Но бей так, чтобы купол остался, срежь только корректировщика...

Один за другим последовали выстрелы: два пристрелочных осколочными снарядами, напоследок фугасным. И сразу легче стало на переднем крае. Вражеские артиллерийские налеты хоть и не прекращались, но без корректировщика уже не достигали цели, стали беспорядочными.

Разгорался жаркий бой и на участке роты старшего [57] лейтенанта И. П. Филиппова. Бой наши выиграли. Часть гитлеровцев мотострелки истребили, часть взяли в плен. Сам командир роты в этом бою уничтожил восемь солдат и офицера, бросившегося на него с парабеллумом. Пример мужества показал старший сержант Селиверстов. Прикрывая дорогу, ведущую в Лисянку, он пулеметным огнем рассеял группу из 60 солдат и офицеров.

Фашисты отчаянно пытались вырваться из «котла» на участке обороны роты бронебойщиков лейтенанта Вострикова. Но даже трем танкам и 150 солдатам и офицерам, действовавшим совместно, это не удалось. Не помогла и атака в лоб — наши стояли стеной. Попробовали нас обойти — потеряли три танка и две третьих живой силы. Оставшимся пришлось, бросая оружие, поднять руки вверх.

Вскоре бои утихли. Немцы сложили оружие. Настала пора подвести некоторые итоги. Участвуя в боях по уничтожению корсунь-шевченковской вражеской группировки, 27-я гвардейская мотострелковая бригада в течение 18— 19 февраля уничтожила 1500 солдат и офицеров, пять танков, 300 человек взяла в плен, освободила в населенном пункте Октябрь 20 советских воинов, захваченных гитлеровцами.
Так закончилось участие бригады в первой наступательной операции 1944 года на Правобережье Украины, получившей впоследствии название Житомирско-Бердичевской.


В политотделе изменения. Майора Н. Н. Прокопенко отозвали на другую должность. Заместителем командира бригады по политчасти и начальником политотдела (эти должности были в то время совмещены) 28 февраля 1944 года был назначен подполковник Федор Евтихиевич Потоцкий.

Ордена Красного Знамени, Отечественной войны I степени и Красной Звезды, украшавшие грудь Потоцкого, красноречиво свидетельствовали о том, что этот человек участвовал в боях и принадлежит к неробкому десятку. Прибыв к нам, он тотчас же с каждым познакомился, расспросил, кто как исполняет свои обязанности, в чем нужна помощь, что необходимо сделать по улучшению партийно-политической работы, поставил перед политотделом конкретные задачи. Затем отправился в подразделения, встретился и поговорил с командирами, политработниками, беседовал с бойцами. Любил во всем порядок. Умел сразу и безошибочно уловить малоприметные черточки характера людей, их способности, устремления и слабости, по достоинству [58] ценить добрые проявления, тактично, безобидно указать недостатки.

Как-то член Военного совета Н. К. Попель по пути в бригаду заехал на командный пункт штаба корпуса, встретился с комкором А. Л. Гетманом. Было время завтрака. Блюдо обычное — каша пшенная. Высказав по поводу этого стылого блюда явное недовольство, генерал Гетман тем не менее пригласил Попеля составить компанию.

— Ничего, скоро мы заживем,— не то утешая себя, не извиняясь перед Попелем, сказал комкор.— Наш новый начальник политотдела придумал у крестьян пшено на картошку менять.

Прибыв в политотдел бригады, член Военсовета и комкор застали там только капитана Гусева, который принимал очередную сводку Совинформбюро.
— А где все? Где Потоцкий?
— У нас теперь новый начальник и новый порядок — все в частях,— ответил Гусев.
— Ну-ну... И что же, лучше, когда в частях?
— Пожалуй, лучше. Теперь в донесениях материал посвежее, факты сами проверяем. Правда, непривычно как-то, неспокойно.

У члена Военного совета уже складывалось определенное мнение о Потоцком. Однако вторжение в такие, на первый взгляд, несвойственные политработнику дела, как тот же обмен пшена на картофель, кое-кому не нравилось. Заместитель командира бригады по тылу даже обиженно спрашивал, нельзя ли его избавить от «постоянных придирок» нового начальника политотдела. На подходе к траншеям Попель услышал:

— Без бруствера окопу грош цена. Создается впечатление, будто вы просто отвыкли от обороны, зазнались малость. А на войне за зазнайство кровью расплачиваются!

Это говорил Потоцкий. Перед Попелем предстал человек, которого можно было принять не за кадрового политработника, а за «приписника»: короткая перемазанная шинель, кирзовые сапоги, полевая сумка из кожзаменителя с парусиновым ремешком. Но Потоцкий был кадровым. С 1939 года служил в Красной Армии, понюхал пороху в первые же дни войны, был корреспондентом «Красной Звезды», редактором дивизионной многотиражки.

Обходя подразделения, рассказывая красноармейцам об окруженной группировке под Корсунь-Шевченковским и обращении нашего командования к окруженным, вспоминает Попель, Потоцкий вдруг подал идею: а что если [59] передать обращение через мощную говорящую установку? Чтобы все немецкие солдаты знали, а не только их командование?
— Оно бы не худо,— ответил тогда Попель,— но нет перевода.

— Не боги горшки обжигают,— настаивал Потоцкий, — До войны я изучал немецкий. Считал, война с Гитлером неизбежна, в войне мы победим, а коль так, в Германии свершится пролетарская революция. Надо будет помогать немцам. Немножко схематично, но в принципе и сейчас считаю: схема верна. А вот наш инструктор по работе среди войск противника немецкий язык не очень-то жалует, Но грамматикой владеет сносно. Мы с ним переведем, И ночью я прочитаю через установку. Как вы на это смотрите?

Попель согласился. Слушая собеседника, он подумал: какой деятельный, думающий политработник. Антигитлеровской пропагандой он занимался увлеченно, с полной отдачей сил и знаний.

Новый начальник политотдела уже в первом бою у населенного пункта Комсомольское на Винниччине показал пример мужества. В критическую минуту сам поднял бойцов в атаку, они бросились на врага, обратив его в бегство.

Ушел Гусев. На его место получил назначение майор А. П. Мясищев — хороший товарищ, исполнительный, скромный. Тяжелораненого Володю Елисеева заменил Юра Дружинин. Мне с тех пор и до конца войны пришлось совмещать две должности — инструктора политотдела и ответственного секретаря бригадной парткомиссии. Обновился сержантский состав. В родном подольском крае, вблизи от дома (а как хотелось ему побывать в Баре, повидаться с родными!) смертью храбрых погиб старшина Крот. Моим помощником стал старшина Павел Балицкий, бывший санинструктор. Старшина Вязанкин, неизменный библиотекарь-почтальон, попросился на курсы младших лейтенантов.

На остановках машинистка политотдела Дуся Полянина печатала наградные листы. Один из них — на заместителя командира 1-го батальона по политчасти Н. С. Брюзгина. В реляции отмечалось:

«На протяжении всех боев с 24.12.43 г. по 17.1.44 г. батальон выполнял задания на отлично, пройдя маршем с боями и большей частью пешим порядком до 290 км.
26.12.43 г. батальон, прикрывая правый фланг 11 кв. ТК, неожиданно столкнулся с большими силами противника [60] (19 танков и более батальона пехоты), имевшего целью перерезать путь движения корпуса. Батальон стойко в течение дня сдерживал противника, тем самым обеспечил продвижение корпуса.

31.12.43 г. батальон содействовал 3-му батальону в овладении северо-восточной окраиной г. Бердичев и ст. Бердичев, благодаря чему 3-й батальон выполнил задачу.

10.1.44 г. в д. Латанцы 1-й батальон вместе с артдивизином и 3-м батальоном деморализовал, а затем разгромил 228-й пехотный полк противника. Тов. Брюзгин в боях проявил себя умелым, мужественным политработником, правильно нацеливал политработу на успешное выполнение боевых заданий. В ходе боя был на самых ответственных участках, в частности в р-не д. Латанцы тов. Брюзгин лично руководил батальоном на левом фланге, где положение было очень напряженное. При выбытии из строя парторга комсорга батальона руководил партийной и комсомольской организациями. Вместе с тем тов. Брюзгин уделял много внимания работе тыла, в результате чего батальон перебоев в обеспечении не имел. Организовал эвакуацию раненых».

В боях на Винниччине и при ликвидации корсунь-шевченковского «котла» наравне с другими подразделениями бригады отважно действовала инженерно-минная рота.
Вскоре нам было приказано сосредоточиться в районе Ружина.

В Ружине, использовав длительную остановку, собралась на очередное заседание партийная комиссия. Единогласно были приняты кандидатами в члены ВКП(б) отличившиеся в боях во время прошедшей операции наводчик орудия А. П. Савенко, пулеметчики В. И. Самойлов и В. Е. Белоус, командир зенитного расчета А. В. Погрущенко, минометчики А. С. Наумов и П. А. Хомюк, наводчик ПТР П. П. Войтов, командир отделения А. В. Пискозубов, автоматчики Е. С. Гусарчук, Д. С. Мазуренко и С. К. Тарасюк, связисты М. С. Ноговицын и А. Г. Тархов, шофер Л. Г. Бахтин.