ОГЛАВЛЕНИЕ

В ГОРНИЛЕ КУРСКОЙ БИТВЫ
Формирование корпуса
Боевое крещение
В прорыв
...
 

В ГОРНИЛЕ КУРСКОЙ БИТВЫ

Формирование корпуса

В марте 1943 года заново сформированная 1-я танковая армия была переброшена с Северо-Западного на Воронежский фронт в район Обояни под Курском. Перегруппировка обусловливалась обстановкой, складывающейся на советско-германском фронте.

Поражение немецко-фашистских войск в Сталинградской битве и в ходе зимнего наступления 1942/43 года подорвало военную мощь и моральный дух армии и населения Германии, ее престиж в странах-сателлитах. Чтобы улучшить внутриполитическое положение рейха и предотвратить распад фашистского блока, гитлеровское командование решило провести крупное летнее наступление на советско-германском фронте, разгромить главные силы Красной Армии, овладеть стратегической инициативой и повернуть ход войны в свою пользу. Общий замысел операции, получившей название «Цитадель», состоял в том, чтобы встречными ударами сильных танковых группировок с севера и юга прорваться в район восточнее Курска, окружить и уничтожить советские войска, оборонявшиеся на Курском выступе.

Для достижения успеха враг сосредоточил 50 дивизий, в том числе 16 танковых и моторизованных, 3 отдельных танковых батальона и 8 дивизионов штурмовых орудий. Эта группировка насчитывала свыше 900 тыс. солдат и офицеров, около 10 тыс. орудий и минометов, до 2,7 тыс. танков, более 2 тыс. самолетов (см.: Великая Отечественная война Советского Союза 1941—1945. М., 1984. С.214). Танковые соединения и части в значительной мере были пополнены новыми танками Т-VI «тигр», Т-V «пантера» и штурмовыми самоходными орудиями «фердинанд»; авиация — самолетами «Фокке-Вульф- 190 А» и «Хейнкель-129». Враг тщательно готовился к наступлению. {3}

Ставка Верховного Главнокомандования советских войск раскрыла замысел и планы гитлеровцев. Исходя из реального учета соотношения сил сторон, особенно танковых, она признала более целесообразным не спешить с переходом в наступление, хотя стратегическая инициатива находилась у Красной Армии, а создать мощную, глубоко эшелонированную оборону на курском направлении; в ходе оборонительного сражения обессилить ударные группировки противника, перейти в контрнаступление, а затем и в общее наступление (см.: История второй мировой войны 1939—1945. М., 1976. Т. 7. С. 116, 117). Оборонительная операция возлагалась на Центральный и Воронежский фронты.
На южном фасе Курской дуги противник сосредоточил 4-ю танковую армию и оперативную группу «Кампф» группы армий «Юг», планируя удар из района Белгорода на Курск. В 4-ю танковую армию входили 10 дивизий, из них 5 танковых, 1 моторизованная и 4 пехотные, а также 2 отдельных танковых батальона, имевшие 100 «тигров» и дивизион штурмовых самоходных орудий (31 «фердинанд»). Всего в ней числилось 1200 танков и штурмовых орудий. Во 2-й танковый корпус СС входили танковые дивизии СС «Адольф Гитлер», «Райх», «Мертвая голова» и 167-я пехотная дивизия; в 48-й танковый корпус — 3-я и 11-я танковые дивизии, моторизованная дивизия СС «Великая Германия» и 332-я пехотная дивизия. Все они были полностью укомплектованы, считались лучшими по боеспособности. В каждой дивизии имелось по 12—13 тыс. человек, 180—230 танков, 150—185 бронетранспортеров и автомобилей для пехоты. В 52-й армейский корпус, обеспечивающий левый фланг ударной группировки 4-й танковой армии, входили 57-я и 255-я пехотные дивизии.

Прикрывающему южный фас Курского выступа Воронежскому фронту предстояло измотать и обескровить белгородско-харьковскую группировку противника, в первую очередь его танковые дивизии. Затем во взаимодействии со Степным и Юго-Западным фронтами перейти в контрнаступление в целях завершения разгрома врага в районах Белгорода и Харькова.

1-я танковая армия получила задачу: составляя второй эшелон Воронежского фронта, прочной обороной {4} не допустить прорыва противника с юга на Обоянь, Курск, быть в готовности к нанесению контрударов в юго-западном, южном и юго-восточном направлениях (Центральный архив Министерства обороны СССР (далее ЦАМО), ф.300, оп. 3070, д.184, л.28).

В период перегруппировки в район Обояни армия имела в своем составе 6-й танковый, 3-й механизированный корпуса, 7, 62, 63 и 64-й отдельные танковые полки и другие соединения, части. Анализируя организационную структуру в свете предстоящих боев, командование и штаб армии пришли к выводу, что полки плохо вписываются в корпусную систему танковой армии: они не имеют мотострелковых подразделений, артиллерии, минометов, а потому менее боеспособны, чем танковые бригады. Отсюда возникла идея создать еще один танковый корпус па базе четырех танковых полков, а также резервной танковой бригады. Структура армии станет более стройной, ее ударная сила более концентрированной, упростится управление войсками.

«Продумали во всех деталях, как превратить 100-ю бригаду и четыре танковых полка в корпус, и обратились в штаб Воронежского фронта с просьбой поддержать наше предложение,— вспоминает в своей книге маршал бронетанковых войск М.Е. Катуков, командовавший 1-й танковой армией. — Но, вероятно, там и без нас забот хватало, поэтому к нашему предложению отнеслись прохладно.
Помог Георгий Константинович Жуков, находившийся в это время в штабе Воронежского фронта. Позвонили ему и изложили свои соображения. Он внимательно выслушал нас и сказал:
— Предложение стоящее. Я — за. Но, учтите, все сам решить не могу. Обратитесь, товарищ Катуков, к Сталину. Если спросит мое мнение, скажите, что я целиком и полностью поддерживаю ваш проект.

В тот же день я позвонил по ВЧ Верховному. Вызвал Васильева (так по коду именовался тогда Сталин) ...

И вот в трубке хорошо знакомый голос с кавказским акцентом. Докладываю свое предложение.

Сталин спросил, какие еще силы мы думаем выделить на формирование нового корпуса. Я доложил, {5} что мы решили взять временно из наших уже сложившихся и воевавших корпусов по одной мотострелковой роте и передать вместо обычных мотострелковых батальонов каждой бригаде для нового корпуса. Из армейских резервов сумеем выделить немного средств связи, а вот мотострелковую бригаду, мотострелковые батальоны, артиллерию, минометы, транспорт и средства связи просим дать Ставку.

Сталин внимательно выслушал меня и одобрил наше предложение. А на прощание сказал:
— Действуйте. Желаю удачи.

На другой день мы получили директиву о формировании 31-го танкового корпуса. В той же директиве были указаны номера бригад (237-я, 242-я), создаваемых на базе танковых полков, и номера других корпусных частей» (Катуков М.Е. На острие главного удара. М., 1974. С. 204—205).

На основании директивы Генерального штаба Красной Армии приказом по войскам 1-й танковой армии от 28 мая 1943 года было объявлено о формировании 31-го танкового корпуса. Командиром был назначен полковник Д.X. Черниенко, командовавший 49-й танковой бригадой, заместителем командира корпуса по политической части — начальником политотдела — полковник Л.В. Попов, начальником штаба — полковник И.Р. Пименов. Несколько позже на должность заместителя командира корпуса по строевой части прибыл полковник П.К. Жидков. Малое время, отведенное на формирование и подготовку корпуса к боям, предстояло компенсировать высокими темпами комплектования и обучения личного состава, широким использованием опыта людей уже побывавших в боях.

Особое внимание обращалось на максимально продуктивное использование учебного времени. Занятия было приказано проводить, совмещая элементы обучения по тем или иным предметам с тактической подготовкой. Каждый командир учил людей одновременно с выполнением инженерных работ вести непрерывное наблюдение за полем боя, поражать огнем наземные и воздушные цели, соблюдать меры защиты в случае применения врагом боевых отравляющих веществ, действовать совместно с подразделениями других родов войск. {6}

Формирование корпуса происходило в 50—60 км юго-западнее Обояни, в пределах тыловой полосы обороны 6-й гвардейской армии.

Главные силы корпуса составили 100-я, а также вновь образованные 237-я и 242-я танковые бригады. Первая оказалась единственной уже сколоченной частью, имевшей боевой опыт и укомплектованной по штату. Бригадой командовал полковник Н.М. Иванов, член ВКП(б) с 1919 года, участник штурма Зимнего. Заместителем командира бригады по политчасти был майор В.А. Коновалов, начальником штаба — майор Л.А. Скибинский.

237-я танковая бригада формировалась из 7-го и 62-го отдельных танковых полков. Командиром бригады был назначен майор Н.П. Проценко, командовавший 62-м полком, заместителем командира бригады по политчасти — майор И.А. Романенко, начальником штаба — подполковник А.М. Еськов.

242-я танковая бригада формировалась из 63-го и 84-го отдельных танковых полков. Ее возглавил подполковник В.П. Соколов, командовавший 63-м полком. Его заместителем по политчасти был назначен подполковник М.А. Кузнецов (с 13 июля 1943 года заместитель начальника политотдела корпуса, а на его место прибыл подполковник В.Е. Ветриченко), начальником штаба — подполковник А.Ф. Смирнов.

Каждая новая танковая бригада включала два танковых батальона: первый батальон двухротного и второй трехротного состава. Третья рота имела танки Т-70 и Т-60. В бригаду входили также мотострелковый батальон (рота автоматчиков и рота стрелков), зенитная батарея, истребительно-противотанковая артиллерийская батарея, рота управления, рота технического обеспечения и медико-санитарный взвод. Часть личного состава — стрелков, ремонтников, саперов, связистов, санитаров, санинструкторов — выделили 6-й танковый и 3-й механизированный корпуса, другие войска армии.

Новые бригады имели по 43 танка Т-34, по 12—17 танков Т-70 и Т-60.

Особую гордость воинов вызывал тот факт, что часть боевых машин в 237-й и 242-й танковых бригадах были дарственными. Их в свое время получили 62-й и 63-й танковые полки. На башнях танков 237-й бригады было написано «Тамбовский колхозник». {7} Боевые машины построили на свои средства тамбовские колхозники — зачинатели патриотического движения сбора средств на строительство танковых колони и авиаэскадрилий. А на танках 242-й бригады красовалась надпись «Вологодский колхозник».

Начальник политотдела полковник Л.В. Попов обратил внимание политработников корпуса на эти знаменательные факты.
— Надо, чтобы каждый воин в корпусе знал, какая высокая честь воевать на дарственных танках, — говорил он.

В подразделениях прошли политинформации, беседы. Те, кто имел дарственные танки, рассказали товарищам, как проходило торжество вручения боевой техники, напоминали наказы и пожелания выступавших на митингах. Ссылались на слова секретаря Вологодского обкома ВКП(б) П. Анисимова, говорившего от имени колхозников:

«Дорогие товарищи танкисты! Мы передаем вам танковую колонну «Вологодский колхозник», на которой вы пойдете в бой громить фашистских захватчиков. Эти танки наши колхозники построили на своп средства. За восемь дней они собрали 67 миллионов рублей. Вручая вам боевые машины, мы наказываем беречь их как зеницу ока, в совершенстве владеть ими, быть мастерами своего дела. Дружной стальной лавиной — огнем, броней, гусеницами — крушите врага!» (Вологодская область в годы Великой Отечественной войны: Сборник документов. Северо-Восточное изд-во (Вологодское отделение), 1971. С. 272).

Помнили танкисты и ответное слово командира 63-го танкового полка майора В.П. Соколова:

«Примите самую сердечную благодарность за вашу заботу о танковых войсках. Ни одна армия в мире не окружена такой всенародной любовью, как наша Красная Армия. В этом — залог наших успехов и наших побед. Мы пойдем в бой на ваших танках, будем освобождать священную землю от гитлеровской нечисти. И мы победим!» (Там же).

Всего в соединении насчитывалось 196 танков, в том числе 155 — Т-34 и 41 — Т-70 и Т-60. Имелись противотанковые ружья, пулеметы, автоматы и другое вооружение. Однако корпус к середине июня не был еще полностью сформирован. Не было мотострелковой {8}бригады, всей артиллерии, зенитных средств. Оставались недоукомплектованными мотострелковые батальоны в бригадах, недоставало средств связи, инженерного имущества.

Правда, в двадцатых числах июня командир корпуса получил из штаба армии сообщение: «В 31-й танковый корпус отправлены 692-й отдельный батальон связи, 31-й разведывательный батальон, 145-й отдельный саперный батальон, ПАХ-33, 210 птрб и 195-й медсанвзвод. Отправка остальных частей для вверенного Вам корпуса не представляется возможной» (ЦАМО, ф. 3421, оп. 2, д. 4, л. 14). Но и поступившие силы весомо увеличили боевые возможности соединения.

Продолжалось пополнение опытными офицерскими кадрами. Начальником оперативного отдела штаба корпуса был назначен майор В.И. Гандыбин, заместителем начальника штаба по разведке — майор С.А. Тагиров, оба боевые офицеры. Корпусной врач подполковник медицинской службы К.Н. Павлов, кадровый офицер, участник гражданской войны, имел академическое медицинское образование и многолетнюю организаторскую и хирургическую практику. Сложившимися специалистами своего дела являлись редактор корпусной газеты «На штурм» подполковник М.А. Усов, начальник связи подполковник Г.А. Усенко, начальник химической службы капитан В.С. Шумаков и другие офицеры управления корпуса. Тщательный, продуманный подбор кадров создавал надежную основу для быстрого сколачивания корпуса, приведения его в полную боевую готовность.

В процессе формирования корпус энергично готовился к предстоящим сражениям. В основу этой подготовки были положены указания командующего 1-й танковой армией генерал-лейтенанта танковых войск М.Е. Катукова. Существо его решения состояло в том, чтобы, располагая армию в районах тыловой полосы 6-й гвардейской армии, построить промежуточный рубеж обороны на линии населенных пунктов Круглик, Владимировка, Сафоновка, Ольховатка. Опираясь на него, подготовить контрудар армии в юго-западном, южном и юго-восточном направлениях. При этом контрудар в южном направлении — на Белгород — являлся основным и готовился особенно {9} тщательно. Первый эшелон армии составляли 6-й танковый и 3-й механизированный корпуса, второй эшелон — 31-й танковый корпус.

Планом армейской операции предусматривалось, что при нанесении контрудара в южном направлении — на Белгород — 31-й танковый корпус занимает район обороны 3-го механизированного корпуса и обеспечивает фланги и тыл главных сил армии от возможных ударов противника с западного и северо-западного направлений, готовит контратаки в четырех направлениях: Меловое, Дмитриевка; Круглик, Бутово; Круглик, Яковлево и вдоль шоссе на Белгород.

Командир корпуса полковник Д.X. Черниенко принял решение готовить оборону по системе батальонных районов обороны и ротных опорных пунктов, в которых танковые засады на наиболее вероятных направлениях атак противника сочетались бы с инженерно-минными заграждениями. Боевой порядок корпуса строился в один эшелон: в центре — 100-я, справа — 237-я и слева — 242-я танковые бригады. Ширина бригадных участков составляла 8—10 километров. Командиры танковых бригад строили боевые порядки по принципу круговой обороны, где фронт обороны батальона составлял 1,5—2 километра. Такой принцип построения позволял активно обороняться и быстро переходить в контратаки.

Командир корпуса потребовал, чтобы рубежи развертывания, маршруты выдвижения к ним и пункты управления в течение июня были подготовлены в инженерном отношении, включая маскировку выполняемых работ.

Местность на главном направлении контрудара была тщательно изучена от района сосредоточения корпуса до рубежа развертывания 1-й танковой армии, который проходил по переднему краю второй полосы обороны 6-й гвардейской армии, призванной первой принять на себя удар противника. На этом рубеже отрыли окопы для танков, огневые позиции артиллерии и противотанковых ружей, окопы для пулеметчиков и стрелков. Оборудовали командные и наблюдательные пункты, провели проводную связь. Интенсивные инженерные работы осуществлялись на всех направлениях контрударов.

Подготовка рубежей велась одновременно с боевой и политической учебой личного состава. Никто не мог точно знать, каким временем располагает корпус, поэтому полковник Черниенко на первом же совещании потребовал завершить подготовку войск в самые сжатые сроки.

Дело осложнялось тем, что опыт боев имели только 100-я танковая бригада, 7-й танковый полк (вошел в состав 237-й бригады) и 145-й саперный батальон. Многие воины не были обстрелянными бойцами. В командирской подготовке главное внимание было уделено вопросам управления и взаимодействия. Фронтовики на какое-то время стали инструкторами новичков. До предела сжималось время между рассказом, показом и практическими стрельбами. Проводились командно-штабные учения с использованием средств связи, танков и артиллерии.

Боевым опытом с воинами молодого корпуса делились мастера вождения танков и меткого огня из других частей и соединений армии. Особенно вдохновляюще воздействовали на новичков рассказы о командире танка Иване Любушкине, уничтожившем в одном бою 9 вражеских машин, о лейтенанте Борисе Лаврененко, поражавшем танки противника первым выстрелом.

Воины корпуса учились водить машины в боевом строю, искусно маневрировать, быстро маскировать, окапывать их, организовывать танковые засады. Мотострелки-автоматчики тренировались в посадке на стоящий танк и на ходу. Знакомились с экипажами, с которыми им предстояло взаимодействовать в качестве десантников.

Особое внимание обращалось на морально-психологическую закалку воинов, на отработку приемов борьбы с новыми тяжелыми и средними танками, штурмовыми орудиями противника, которые представляли серьезную угрозу для танков Т-34. Тяжелый танк Т-VI «тигр» имел толщину лобовой брони и башни 100 мм, бортовой — 88 мм, вес — 56 тонн. Вооружен 88-мм пушкой и двумя пулеметами. Благодаря высокой начальной скорости полета снаряда и хорошей оптике «тигр» мог поражать Т-34 на дистанции до 2 километров. Тяжелый танк «пантера» имел вес 45 тонн, вооружен 75-мм пушкой и двумя пулеметами. Толщина лобовой брони — 80—100 миллиметров. Штурмовое орудие «фердинанд» весило 68 тонн, было вооружено {11} 88-мм пушкой. Толщина лобовой брони — 200 миллиметров (См.: Советская Военная Энциклопедия. М., 1979. Т. 7, С. 234, 656, 657).

В корпус поступила памятка с изображением нового вражеского танка «тигр» и его тактико-технической характеристикой. В ней указывались уязвимые места танка, перечислялись способы его уничтожения па поле боя. Памятка изучалась всем личным составом корпуса.

Широкую и полезную работу по разъяснению способов борьбы с новыми фашистскими боевыми машинами проводили газеты — армейская «На разгром врага» и корпусная «На штурм», агитаторы. Опытные мастера танкового боя лейтенанты А.Г. Ачкасов, Н.П. Баранников, М.П. Алафиренко, П.Ф. Кузнецов, И.В. Сибирев, А.А. Ермаков и другие в газетных публикациях и устных беседах называли наиболее уязвимые места фашистского танка, рассказывали о способах прицеливания, о том, куда и как следует бросать гранату.
Было проведено несколько совместных учений танковых и стрелковых войск. Стрелки 6-й гвардейской армии занимали оборону в окопах, а танкисты 31-го корпуса «атаковали» их. Это помогало бойцам преодолевать танкобоязнь, чувствовать себя на поле боя уверенно.

Командирская подготовка завершилась в последние дни июня командно-штабным учением со средствами связи на тему «Ввод танкового корпуса в прорыв и действия в оперативной глубине обороны противника». Эта тема полностью вытекала из материалов научно-практической конференции, проведенной командованием фронта 23 июня и рассмотревшей проблемы ввода танковой армии в сражение во фронтовой наступательной операции.

Политработники учились стрелять, водить тапки, САУ и автомобили. Специальной подготовкой были охвачены военнослужащие всех звеньев тыла.

Целеустремленно, в интересах успешного решения задач, поставленных перед корпусом, проводилась партийно-политическая работа. Первичные организации создавались в батальонах, а в бригадах и полках — партийные бюро для руководства первичными и ротными парторганизациями. Роты должны были иметь партгруппы или первичные организации. По такому же принципу перестраивались и комсомольские организации. Вводился институт освобожденных парторгов и комсоргов в батальонах.

Все это еще больше повышало роль партийных организаций в решении задач, усиливало партийное влияние на личный состав.

Организационные мероприятия стали первыми шагами политотдела корпуса, куда одновременно с полковником Л.В. Поповым получили назначение подполковник М.А. Кузнецов, майоры И.А. Образцов, С.Н. Рейпольский, А.И. Сущенко.

В соответствии с решением ЦК партии шла перестройка структуры партийных организаций. В батальонах и им равных подразделениях были созданы первичные партийные организации, а в бригадах избраны партийные бюро для руководства первичными и ротными парторганизациями. Приступили к обязанностям парторги батальонов.

Состоялись семинары парторгов и комсоргов, секретарей партийных и комсомольских организаций, на которых изучались вопросы налаживания партийно-политической работы, формы и методы идейно-политического воспитания личного состава. Встретились и трудности. В 242-й бригаде насчитывалось всего 63 члена ВКП(б) и 37 кандидатов. Из девяти рот только в одной удалось создать партгруппу. Положение дел с ротными партгруппами не лучше обстояло и в 237-й бригаде. Полковник Л.В. Попов вместе с работниками политотдела 1-й танковой армии, приехавшими в корпус, пришли к единому мнению, что усилить партийную прослойку в бригадах в данный момент можно лишь путем направления туда коммунистов из других соединений армии. Своп соображения они изложили в докладной записке начальнику политотдела армии полковнику А.Г. Журавлеву.

В штабе корпуса, в бригадах и отдельных подразделениях прошли партийно-комсомольские собрания с повесткой дня «Задачи коммунистов и комсомольцев в подготовке личного состава, оружия к предстоящим боям». Они мобилизовывали людей на то, чтобы каждый был в готовности к решающим сражениям с немецко-фашистскими захватчиками. Особое внимание уделялось повышению авангардной роли коммунистов. {13} Напоминалось, что они должны быть на самых ответственных и опасных участках боя, своим примером воодушевлять бойцов.

Большое влияние на членов партии оказало обращение Военного совета и политуправления Воронежского фронта к воинам-коммунистам. «Народ, партия большевиков, — говорилось в этом обращении, — благословили тебя на ратное дело. Будь храбрейшим среди храбрых! Умело, стойко, зло бей врага! Победа сама не придет, ее надо вырвать, завоевать. Вступая в смертельный бой с врагом, всегда помни, что ты вожак масс, что ты сын Коммунистической партии» (Великая Отечественная война 1941—1945 в фотографиях и кинодокументах. М., 1978. С. 226).

Командиры батальонов, рот, взводов стали принимать более активное участие в пропагандистской работе. Командир танковой роты из 237-й бригады лейтенант А.Петушков за две с небольшим недели провел несколько политинформаций и бесед. Выбирал наиболее актуальные темы: о военной присяге, о государственном военном займе, об итогах двух лет Великой Отечественной войны.

Во 2-й танковой роте 1-го батальона 242-й бригады политбеседы проводили командиры взводов лейтенант Г. Шифрин и младший лейтенант Д. Новиков. Офицеры всегда тщательно готовились к беседам, интересно, с использованием литературных образов и живых примеров рассказывали о патриотизме советского народа, дисциплине в Красной Армии. Большое внимание уделяли документам о злодеяниях фашистских захватчиков.

Там, где мало было коммунистов и комсомольцев, в агитационную работу включались беспартийные, имевшие боевой и житейский опыт. В мотострелковом батальоне 237-й танковой бригады в двух ротах создали группы беспартийного актива, которые оказали командирам рот существенную помощь в воспитании личного состава. В минометной роте в такую группу вошли старший сержант А. Телепин и красноармеец Г. Торопов. Первый из них работал до призыва в армию техником-строителем, второй — председателем сельского Совета. Люди охотно слушали их не только потому, что они располагали определенными знаниями. Большую роль играл личный пример агитаторов в боевой учебе и дисциплине. {14}

Огромную духовную пищу давали людям центральные, фронтовая и армейская газеты, регулярно доставляемые в войска. В подразделениях систематически выпускались боевые листки. В свободное от занятий время демонстрировались кинофильмы: «Чапаев», «Котовский», «Секретарь райкома», «Выборгская сторона».

Большой популярностью пользовались у личного состава батальонные и ротные ленплощадки, созданные по предложению коммунистов и комсомольцев. Они представляли собой 2—3 щита на ножках или с упором сзади. На них вывешивали газеты, боевые листки, плакаты, карты с обстановкой на фронтах. На раскладных столиках лежали книги и брошюры. Здесь можно было поиграть в шашки, шахматы и даже забить «козла».

Люди готовились сами, готовили и технику. Работа с боевыми и транспортными машинами не затихала ни днем ни ночью. Важность ее понимали все. В газетах «На штурм», «На разгром врага» систематически публиковались статьи, призывавшие лучше готовить танки к бою, распространявшие опыт передовых механиков-водителей. Большую помощь оказали изданные политотделом армии памятки «Сбережение танка», «Огнем и гусеницами истребляй врага» и другие. Новаторы обменивались опытом, обсуждали рационализаторские предложения.

На технических конференциях в корпусе и в бригадах, в которых участвовали командиры, политработники, инженеры и техники, механики-водители, офицеры ремонтных подразделений, рассматривались насущные проблемы состояния и подготовки техники к боям, сокращения сроков ее ремонта в боевых условиях, особенности организации технического обеспечения в обороне и в наступлении.

За боевую готовность танков и автотранспорта отвечал заместитель командира корпуса по технической части инженер-подполковник И.Ф. Грачев, служивший заместителем у полковника Черниенко еще в 49-й танковой бригаде. Ему удалось довольно быстро подобрать и сколотить костяк квалифицированных специалистов. Заместителем командира по технической части в 242-й танковой бригаде был инженер-майор А.А. Авраамов, в 237-й — инженер-майор И.П. Красников, в 100-й — инженер-майор Я.К. Снакин. В батальонах и ротах активно работали старший техник-лейтенант А.С. Пендак, техник-лейтенант А.В. Рафальский, старший {15} техник-лейтенант А.В. Федоренко, техник-лейтенант В.И. Селиванов, старший техник-лейтенант С.Г. Яценко, техник-лейтенант А.М. Донов, старший техник-лейтенант М.В. Гордеев и другие. Все они, имея двухлетний боевой опыт, сумели быстро наладить организацию танкотехнической службы.

Много потрудился и личный состав службы материально-технического снабжения, возглавляемой подполковником И.М. Пиковым. Несмотря на нехватку автотранспорта, снабженцы обеспечили потребности корпуса в боеприпасах, горючем, продовольствии. Бригады имели в среднем по три боекомплекта, по три заправки дизельного топлива, шести-семидневный запас продовольствия.

К концу июня корпус завершил формирование и в основном подготовился к выполнению боевых задач. Не поступили в его состав мотострелковая бригада и артиллерия. Лишь 10 июля, уже в ходе боев, был придан 753-й истребительно-противотанковый артдивизион.

Скоротечность формирования и боевой учебы, некомплектность в отдельных частях, необстрелянность значительного числа бойцов и командиров не могли не сказаться в предстоящих боях. Но времени на устранение недостатков и ликвидацию узких мест уже не оставалось.

Началась Курская битва.

Боевое крещение

4 июля 1943 года на южном фасе Курской дуги противник произвел крупную разведку боем — атаковал позиции охранения дивизий 6-й гвардейской армии. После удара авиации с воздуха и огневого налета артиллерии пошли в атаку танки и пехота. До наступления темноты части двух пехотных дивизии и танковой дивизии СС «Мертвая голова» при поддержке более 400 самолетов штурмовали позиции боевого охранения, и только на отдельных участках пм удалось подойти к переднему краю обороны. С наступлением темноты бои затихли. Однако на стороне противника не прекращался гул танковых и автомобильных моторов, лязг гусениц. Это главные силы его белгородско-харьковской группировки выдвигались на {16} рубеж наступления. В 22 ч. 30 мин. 600 советских орудий и минометов произвели пятиминутный огневой налет в районе между Белгородом и Томаровкой. На рассвете 5 июля артиллерийская контрподготовка была осуществлена в полном объеме в полосе 6-й и 7-й гвардейских армий. Удар был мощным. Враг, изготовившийся к атаке, понес значительные потери в живой силе и технике. Только в 6 ч. ему удалось развернуть наступление.

Основные усилия в полосе 6-й гвардейской армии, за которой стояла 1-я танковая армия, гитлеровское командование сосредоточило в направлении населенных пунктов Коровино, Черкасское, Задельное, Гремучий. В первом эшелоне войск противника наступали четыре танковые и две пехотные дивизии — свыше 700 танков с десантом на броне.

Первая атака противника была отбита. Перегруппировав силы, гитлеровцы возобновили наступление, и к 8 ч. более 200 танков вклинились в оборону советских войск. К исходу 5 июля противник занял села Коровино и Черкасское, но дорогой ценой. Поля в районе этих сел были усеяны подбитыми танками, бронетранспортерами и трупами захватчиков.
Против левого фланга 6-й гвардейской армии действовали танковые дивизии «Адольф Гитлер» и «Мертвая голова». Сюда были брошены крупные силы вражеской авиации. К исходу дня противник узким клином прорвал оборону 52-й гвардейской стрелковой дивизии.

Час 1-й танковой армии и ее соединений настал в ночь на 6 июля. Им ставилась задача скрытно занять вторую полосу обороны 6-й гвардейской армии. 31-му танковому корпусу предстояло занять рубеж Студенок, Ивня, Орловка и ни при каких обстоятельствах не пропустить противника на Обоянь. Быть в готовности с рассветом 6 июля перейти в контрнаступление в общем направлении на Томаровку (ЦАМО, ф. 299, оп. 3070, д. 198, л. 34, 35).

С получением приказа в штабе корпуса и штабах бригад закипела работа. Командир корпуса и его заместители выехали в бригады, чтобы поставить задачи и помочь организовать марш в новый район. Разведчики еще с утра находились в передовых частях 6 й гвардейской армии. {17}

После 40-километрового ночного марша бригады заняли назначенные им районы. Штаб корпуса разместился в Алисовке. На танкоопасных направлениях выставили танковые засады взводного состава.

Обстановка, сложившаяся в результате боев 5 июля, убедительно подтвердила, что командующий фронтом генерал армии Н.Ф. Ватутин правильно предугадал направление главного удара противника — на Обоянь. Удар, наносимый юго-восточнее Белгорода на Корочу, носил вспомогательный характер. Этим объясняется и маневр 1-й танковой армии. Вывод ее корпусов на вторую полосу обороны 6-й гвардейской армии обеспечивал резкое увеличение сил и средств обороны на главном направлении наступления танковой группировки противника, которая к тому же могла быть усилена резервами, еще не введенными в бой. Выдвижение танковой армии удалось провести скрытно, противник ее не обнаружил.

На рассвете 6 июля вновь загрохотала канонада. Группами по 5—20 танков с пехотой враг в разных направлениях стал выискивать слабые места в обороне советских войск, чтобы прорваться здесь и уже после этого действовать наверняка — вводить главные силы. Наиболее настойчивые атаки гитлеровцы предпринимали в полосе обороны 3-го механизированного корпуса в направлении села Яковлево, которое запирало им выход на Обоянь. В узкой полосе Обоянского шоссе противник бросил в бой около 200 танков дивизии СС «Адольф Гитлер». Но все его попытки сломить сопротивление советских войск успеха не имели.
Начальник штаба корпуса полковник И.Р. Пименов внимательно следил за обстановкой и через каждые два часа докладывал о ее изменениях командиру корпуса, информировал штабы бригад. Одновременно шла информация снизу.

Не добившись успеха в лобовой атаке на Яковлево, гитлеровцы, оставив здесь заслон от 11-й танковой дивизии, бросили главные силы (танковые дивизии СС «Адольф Гитлер» и «Райх») в обход яковлевского узла с востока в направлении Лучки Южные. Этот замысел — угроза флангу и тылу армии — разгадал командующий 1-й танковой армией. Он приказал командиру 31-го танкового корпуса выдвинуть 100-ю танковую бригаду в район Покровки с задачей обеспечить стык 3-го мехкорпуса с 5-м гвардейским танковым корпусом {18} и не допустить продвижения противника на север, а затем во взаимодействии с 1-й гвардейской танковой бригадой и 5-м гвардейским танковым корпусом контратаковать его и восстановить положение.

100-я бригада вступила в бой с наступавшим противником в 18 ч. 6 июля. Ей удалось отразить удар 45 танков и двух батальонов пехоты, поддержанных 8 «фердинандами» и 18 самолетами. Но враг подтянул резервы, и командир бригады полковник Н.М. Иванов решил держать оборону танковыми засадами. Круговое построение обороны батальонов делало ее устойчивой и активной.

В 100-й бригаде находился командир корпуса и отсюда руководил действиями войск.

Установив связь с 1-й гвардейской танковой бригадой и 5-м гвардейским корпусом, 100-я бригада упрочила свои позиции, сумела отразить еще три танковые атаки противника, не дала ему возможности обойти левый фланг 3-го мехкорпуса. На других участках обороны 1-й танковой армии прорваться врагу в этот день также не удалось. Он потерял свыше 140 танков и штурмовых орудий. (ЦАМО, ф. 299, оп. 8793, д. 8, л. 276).

С первых же часов боя танкисты 100-й бригады показали стойкость и высокое боевое мастерство. Непреодолимой преградой на пути фашистов встали танки лейтенанта П.В. Хлопяника, старшего сержанта С.И. Артеменко и других воинов. Экипаж младшего лейтенанта В.В. Потапенко сумел уничтожить два вражеских танка, но кончились боеприпасы. Искусно маневрируя в условиях боя, механик-водитель старшина Т.П. Особой вывел машину в тыл. Получив снаряды и патроны, заправив танк горючим, экипаж снова устремился в бой.

С наступлением темноты в полосе обороны 6-го и 3-го корпусов сражение несколько затихло и только у соседей слева — 51-й гвардейской стрелковой дивизии и 5-го гвардейского танкового корпуса — напряженность боев не снижалась. Она держала в тревоге генерал- лейтенанта М.Е. Катукова и его штаб, и, как оказалось, обоснованно. К исходу 6 июля танковые дивизии СС «Адольф Гитлер» и «Райх», сосредоточенные на узком участке между населенными пунктами Яковлево и Лучки, мощным ударом прорвали фронт и, взаимодействуя {19} с танковой дивизией СС «Великая Германия» и 11-й танковой дивизией, стали продвигаться в северном и северо-восточном направлениях. К утру 7 июля прорыв достигал уже 15 км по фронту. Создалась реальная угроза выхода крупных танковых сил противника в тыл танковой армии и прорыва его на Обоянь.
В этой обстановке 31-му танковому корпусу была поставлена задача форсированным маршем к утру 7 июля выйти в район населенного пункта Тетеревино, во взаимодействии с 5-м гвардейским танковым корпусом разгромить прорвавшегося противника и восстановить положение. Корпусу придавалась 29-я истребительно-противотанковая артиллерийская бригада.

Чтобы быстрее выполнить задачу и иметь возможность для маневра на случай осложнения обстановки, командир корпуса решил выдвинуть главные силы по двум маршрутам в 21 час. Офицеры связи без промедления доставили приказ командирам бригад. Начальник разведки подполковник С.А. Тагиров отправил на маршруты передвижения два разведывательных отряда. Следом за ними отправились отряды обеспечения движения, сформированные командиром 145-го отдельного саперного батальона майором В.А. Ходяковым. Не замешкались с выдвижением и главные силы.

Обстановка требовала быстро войти в контакт с 29-й истребительно-противотанковой бригадой, 51-й и 52-й гвардейскими стрелковыми дивизиями и 5-м гвардейским танковым корпусом. Однако сделать это не удавалось.

Утром 7 июля корпус столкнулся с передовыми частями противника на рубеже Лучки Северные, Грезное. Из донесений разведывательных отрядов и воздушной разведки стало ясно, что наступление ведет мощная группировка противника. Еще более возросла угроза тылу 1-й танковой армии.

Полковник Черниенко отдал приказ захватить Лучки Северные и Грезное, перейти к обороне па этом выгодном рубеже и не допустить прорыва гитлеровцев на Обоянь. 100-я бригада должна была выполнить задачу передового отряда и создать условия для развертывания главных сил корпуса.

После артиллерийской подготовки гитлеровцы пошли в атаку. По левому флангу 100-й бригады наносили удар свыше 40 танков и штурмовых орудий, {20} до батальона пехоты. Впереди на значительных интервалах двигались «тигры», на флангах и в промежутках между ними — «фердинанды». Затем в 150—200 м шли средние танки, за которыми вплотную следовала пехота. Атаку этого «клина» поддерживали артиллерия и авиация.

Все ближе и ближе подходил враг к позиции, где затаились в засадах танки 2-й танковой роты лейтенанта А.П. Коновалова с автоматчиками.

— «Зоркие», огонь! — подал команду командир роты.

Шквал пуль и снарядов встретил атакующего противника. В считанные минуты на поле боя уже горели 8 фашистских танков, причем экипаж танка Коновалова уничтожил 2 «тигра» и 2 средних танка. Встретив отпор, враг предпринял обходный маневр, но и эта попытка была сорвана.

Однако к середине дня противнику все же удалось потеснить части соседа справа — 3-го механизированного корпуса, ворваться в Покровку, угрожая флангу бригады. Подтянув резервы силой до 100 танков и двух пехотных батальонов, враг нанес удар с двух направлений — со стороны Покровки и Лучков Северных. До 60 танков устремились на Большие Маячки, где оборонялся 1-й танковый батальон капитана П.Ф. Кунченко. Завязался ожесточенный бой. Здесь в первые же минуты особенно отличился экипаж танка лейтенанта Б.Ф. Лаврененко, уничтоживший «тигр», 3 автомашины с пехотой, противотанковое орудие и более 40 вражеских солдат и офицеров. Когда враг поджег танк, экипаж стал сражаться в пешем строю. В один из моментов боя лейтенанту Лаврененко удалось связаться с артбатареей. Он сообщил артиллеристам данные для стрельбы и успешно корректировал их огонь.
Ценой больших усилий и потерь фашисты все же ворвались на южную окраину Больших Маячков. Тогда командир бригады полковник Н.М. Иванов ввел в бой танковый взвод лейтенанта Г.С. Бондаренко из своего резерва. Искусно маневрировали экипажи танков лейтенантов М.П. Алафиренко и П.П. Густова. Они не раз выходили во фланг противнику и наносили ему большой урон. Взвод, потеряв один танк, уничтожил 6 средних танков, 2 бронетранспортера и задержал противника. {21}
Командир батальона капитан Кунченко в критические моменты боя мчался на своем танке в самое пекло и личным примером выправлял положение. Экипаж его танка уничтожил 2 «тигра», средний танк и более двух десятков солдат и офицеров противника.

Отважно сражалась с врагом танковая рота под командованием старшего лейтенанта М.С. Трушина, отразившая десять атак. На боевом счету экипажа танка Трушина было 2 средних танка, 2 штурмовых орудия, 3 автомашины с пехотой. (ЦАМО, ф. 299, оп. 3070, д. 67, л. 86). Экипаж танка лейтенанта Н.П. Баранчикова уничтожил средний танк, 2 противотанковых орудия и свыше 20 гитлеровцев, а лейтенанта В.П. Гончарова — «тигр», 2 противотанковых орудия и более 25 солдат. Когда гончаровский танк был подбит, орудие повреждено, экипаж разил врага из пулеметов и не подпустил его к боевой машине.

Отличились и мотострелки бригады. Четко взаимодействовала с 1-м танковым батальоном 1-я мотострелковая рота под командованием старшего лейтенанта П.И. Хазова. Бойцы быстро меняли позиции, с фланговых рубежей отсекали вражескую пехоту от танков и уничтожали. На боевом счету роты было 250 гитлеровцев. Но и сама она понесла серьезные потери. Геройски погиб старший лейтенант Хазов, посмертно награжденный орденом Отечественной войны I степени.

Усиленному натиску гитлеровцев подвергались подразделения 100-й бригады под населенным пунктом Яблочки. Здесь оборону держали 2-й танковый батальон и 2-я мотострелковая рота. Они сдерживали атаки свыше 30 танков с пехотой и шести «фердинандов». Маневрируя среди построек села, танкисты поражали боевые машины, а стрелки прижимали к земле пехоту. Все же во второй половине дня противнику удалось вплотную подойти к западной окраине села. И вновь командир бригады использовал свой резерв — танковую роту. Прорвавшиеся танки противника частично были уничтожены, остальные отошли.

В этой контратаке особенно умело действовал коммунист механик-водитель танка старшина В.С. Матвеенко. Благодаря его мастерству экипаж уничтожил 2 средних танка, «фердинанд», 2 орудия и свыше {22} 30. Пример подавал командир 2-го танкового батальона коммунист капитан М. Г. Мариловсолдат и офицеров. Пулеметчик коммунист сержант И. С. Усов уничтожил более 35 гитлеровцев (ЦАМО, ф. 3421, оп. 1, д. 1, л. 7.).

Через некоторое время враг, не считаясь с потерями. возобновил атаки на Яблочки. Но танкисты и мотострелкн стояли насмерть. Экипаж его танка подбил «тигр», 2 средних танка, 2 бронетранспортера, уничтожил около 40 фашистов (Там же, л. 8.).

Однако натиск гитлеровцев не ослабевал.

На помощь танкистам пришли саперы во главе с капитаном В.С. Сорокиным, посланные командиром бригады. Они заминировали подступы к западной окраине села и задержали вражеские танки. Капитан Сорокин погиб.

К исходу 7 июля большое преимущество противника все же сыграло роль. Ему удалось потеснить 100-ю бригаду, ее командир полковник Н.М. Иванов и заместитель командира подполковник И.Р. Шаргородский получили тяжелые ранения. В связи с угрозой окружения командир корпуса приказал бригаде отойти во второй эшелон. За сутки боев она уничтожила 7 «тигров», 32 средних танка, 6 штурмовых орудий, 9 противотанковых пушек, более 15 автомашин, свыше 500 солдат и офицеров (ЦАМО, ф. 3421, оп. 1, д. 1, л. 7, 8). Но и потери самой бригады составили 9 танков и более 80 человек. В этих условиях она выполнила задачу: обеспечила правый фланг вступивших в бой главных сил корпуса, не допустила обхода левого фланга армии.

В этот день утром вступили в бой главные силы корпуса, преграждая врагу путь на Обоянь восточнее шоссе Белгород — Курск.

242-я танковая бригада подполковника В.П. Соколова с ходу атаковала Лучки Северные. В бою было уничтожено 5 танков, 3 противотанковых орудия и до роты пехоты противника (ЦАМО, ф. 229, оп. 3070, д. 67, л. 78). Но и бригада понесла большие потери: в 1-м батальоне они составили 8 танков. 242-я бригада закрепилась па высотах западнее Лучков Северных.

237-я танковая бригада майора Н.П. Проценко ворвалась в Грезное, но закрепиться здесь ей не удалось. {23} Противник бросил против нее 60 танков, 2 батальона пехоты, поддержанных 15 самолетами и огнем артиллерии. Экипажи танкового взвода лейтенанта Н. Абросимова уничтожили 3 вражеских танка. Гитлеровцы ввели в бой еще до 80 танков и к 18 ч. вытеснили бригаду на западную окраину Грезного.

Во время боя танковый взвод лейтенанта А.Я. Высоцкого прикрывал маневр 2-го танкового батальона. Танки находились в замаскированных укрытиях, и лейтенант решил подпустить противника как можно ближе. Вот уже всего 300 м до головного «тигра». Еще несколько секунд — и, получив бронебойный снаряд в борт, вражеский танк вспыхнул. Высоцкий поймал в прицел следующего «тигра». Огонь! Однако в этот момент вражеский снаряд угодил в борт командирского танка. Пламя охватило тридцатьчетверку, но она продолжала стрелять. Когда огонь стал проникать в боевое отделение, Высоцкий приказал радисту-пулеметчику покинуть машину через десантный люк, а механику-водителю скомандовал:
— Вперед! На таран!

До ближайшего вражеского танка оставалось около 200 метров. К нему на максимальной скорости устремилась объятая пламенем тридцатьчетверка лейтенанта Высоцкого. После мощного удара в моторное отделение «тигр» вспыхнул огромным факелом.

Геройски сражались и погибли экипажи еще двух танков этого взвода. Отважных воинов похоронили в братской могиле в селе Кочетовка.

Стойкость экипажей взвода дала батальону возможность перегруппироваться и вынудить противника повернуть назад.

7 июля командир 1-го танкового батальона капитан Н.М. Годин направил в разведку танк лейтенанта Абросева. Обнаружив колонну противника, лейтенант атаковал ее, чтобы дать возможность батальону изготовиться к бою. Экипаж Абросева погиб, но батальон выиграл бой, гитлеровцы понесли крупные потери.

В итоге боев 7 июля гитлеровцам не удалось прорвать оборону 1-й танковой армии. Когда день подошел к концу, стало ясно, что 31-й танковый корпус выполнил поставленную ему задачу. Он задержал продвижение сильной танковой группировки врага, не допустил прорыва его в тыл армии и выхода к Обояни. Но в центре боевых порядков 6-й гвардейской армии противник {24} продвинулся более чем на 12 км и узким клином вышел к тыловому рубежу обороны.

Ночью поступило сообщение из штаба армии о том, что с утра 8 июля фронт готовит контрудар. В нем должна участвовать и 1-я танковая армия. 31-му танковому корпусу, усиленному 29-й истребительно-противотанковой артиллерийской бригадой и 1244-м истребительно-противотанковым артиллерийским полком, предстояло совместно с 51-й гвардейской стрелковой дивизией прочно удерживать рубеж высота 249, Малые Маячки, Грезное.

Особенно трудной была эта короткая июльская ночь для командования, штабов, служб корпуса и бригад. Требовалось связаться с командирами и штабами приданных частей и 51-й гвардейской стрелковой дивизии, узнать их местонахождение, согласовать вопросы взаимодействия. Офицеры штаба и служб успели справится с задачей.
В бригадах тем временем укрепляли занимаемые позиции, подводили итоги дневного боя, вели разведку. Эвакуировали и ремонтировали подбитые боевые машины, дозаправляли боеприпасами, горючим и смазочными материалами. Люди получили возможность плотно поесть. К утру корпус снова был готов к бою.

Противник тоже интенсивно использовал ночь в целях перегруппировки войск, вывода их на исходные позиции для наступления. Разведчики корпуса добыли «языка» из танковой дивизии СС «Мертвая голова» и захватили бронетранспортер с солдатами из танковой дивизии СС «Адольф Гитлер». Полученные сведения давали основание командиру и штабу корпуса предположить, что усиление на этом участке фронта дивизий 48-го танкового корпуса танковыми дивизиями 2-го танкового корпуса СС свидетельствует о намерении противника продолжать попытки пробиться на Обоянь именно здесь, восточнее шоссе Белгород — Обоянь.

Так оно и произошло. 8 июля в 6 ч. после мощной артиллерийской подготовки и бомбового удара авиации немецко-фашистские войска возобновили наступление. На рубеже Сырцево, противника атаковали позиции 31-го танкового и 3-го механизированного корпусов. Здесь было брошено в бой около 700 танков. С воздуха их поддерживали свыше 200 самолетов. Гитлеровские войска {25} натолкнулись на мощный огонь танков, противотанковых пушек и ружей, несли большие потери на минных полях. Там, где противнику удавалось вклиниться в оборону советских войск, он отбрасывался контратаками резервов из глубины. В течение дня воины 31-го танкового и 3-го механизированного корпусов отразили 12 атак.

Основной удар врага пришелся по левому флангу 3-го механизированного и правому флангу 31-го танкового корпусов, где оборону держала 242-я бригада. Поражая противника огнем танков из засад, контратакуя его вклинившиеся в оборону подразделения, бригада в течение всего дня прочно удерживала рубеж юго-западная окраина Малых Маячков, высота 252,2, урочище Большая Осиновая. 237-я бригада, отразив несколько массированных атак танков и пехоты, также прочно удерживала Грезное.
Противник, не добившись успеха лобовыми атаками, начал с середины дня обтекать левый фланг корпуса. Но в это время сам получил два контрудара. Первый нанес 2-й гвардейский танковый корпус из района севернее Шопино, а второй — 5-й гвардейский корпус из района севернее Яковлево. Противник ослабил натиск на 31-й танковый и 3-й механизированный корпуса. Передышкой не замедлили воспользоваться и командующий 1-й танковой армией, и командиры корпусов — выдвинули резервы и части усиления на угрожаемые участки.

Прибыла наконец-то приданная корпусу 29-я истребительно-противотанковая артиллерийская бригада. Рубеж для нее полковник Д.X. Черниенко назначил на левом, наиболее угрожаемом, фланге — за 237-й танковой бригадой. Поставил задачу: в тесном взаимодействии с 237-й танковой бригадой и частями 51-й гвардейской стрелковой дивизии не допустить прорыва противника на Кочетовку и Обоянь.

В этой сложной обстановке начальник штаба полковник И.Р. Пименов настойчиво добивался от разведки и штабов бригад сведений о противнике. Энергично действовали другие офицеры штаба. Начальник оперативного отдела подполковник В.И. Гандыбин обнаружил неприкрытый участок между 237-й танковой бригадой и соседом слева — 186-й танковой бригадой, что было чревато тяжелыми последствиями. Командир {26} корпуса приказал перекрыть участок противотанковыми минами из его последнего резерва.
Во второй половине дня 8 июля гитлеровцы возобновили атаки. На Грезное наносили удар более 200 танков. Свыше 100 танков атаковали на стыке с 3-м механизированным корпусом. Над полем боя непрерывно находились 40—50 вражеских самолетов.

В ходе ожесточенных боев бригады 31-го танкового корпуса понесли ощутимые потери. Создалась угроза обхода противником обоих флангов. Трезвый учет обстановки, ратное мастерство и опыт подсказали командиру корпуса решение: не дать противнику возможности обойти боевые порядки и, используя огонь и маневр танков, отвести бригады на рубеж Сухо-Солотино, Кочетовка и еще надежнее перекрыть дорогу на Обоянь. Отвод обеспечивался отрядами прикрытия — танковыми ротами, усиленными батареями 29-й истребительно-противотанковой артиллерийской бригады. В этот день она уничтожила более 35 вражеских танков и успешно прикрыла маневр корпуса. На новом рубеже бригады корпуса расположились в один эшелон на фронте в 12 км совместно с частями 51-й гвардейской стрелковой дивизии. На большее сил уже не хватало.

В успешном осуществлении решения полковника Черниенко большая заслуга принадлежала штабу корпуса, сумевшему в короткий срок довести приказ до исполнителей и проконтролировать их действия.

Завершились четвертые сутки наступления немецко-фашистских войск на обоянском направлении, а желаемых результатов они не получили. Встретив решительный отпор, танковые соединения гитлеровцев не смогли прорвать оборону советских войск, выйти на оперативный простор и захватить Обоянь.

7 и 8 июля 31-й танковый корпус уничтожил 85 вражеских танков, в том числе 14 «тигров», потеряв 42 своих танка. (ЦАМО, ф. 3421, оп. 1, д. 1, л. 6-8).

После ночной перегруппировки гитлеровцы к утру 9 июля в полосе автомагистрали Белгород — Курск сосредоточили пять танковых дивизий (около 500 танков). Слева наступали 3-я дивизия и дивизия «Великая Германия», вдоль шоссе — 11-я, справа — «Адольф Гитлер» и «Мертвая голова». Пехотные дивизии обеспечивали {27} фланги ударной группировки. Таким образом, на обоянском направлении гитлеровское командование ввело в сражение все силы 4-й танковой армии. Это была последняя отчаянная попытка прорваться на Обоянь с юга.

Командование Воронежского фронта предприняло ряд мер, чтобы ослабить врага. В 7 ч., после налетов ночных бомбардировщиков, был нанесен бомбоштурмовой удар по войскам противника в Верхопенье, Красной Поляне, восточнее Сухо-Солотина и Кочетовки. Через час удар повторили. По всему участку фронта горели фашистские танки, штурмовые орудия, автомобили, склады с горючим и боеприпасами.

Несмотря на это, гитлеровцы в 8 ч. 30 мин все же начали сильную артподготовку и после массированного удара авиации перешли в наступление. Крупные бои развернулись у соседа справа — 3-го механизированного корпуса, где противник ввел более 250 танков. На позиции 31-го танкового корпуса наступало около 200 танков с пехотой, в том числе до 60 «тигров» и «пантер». Группами по 50—60 самолетов непрерывно бомбила вражеская авиация. Исключительно напряженный бой длился весь день. Гитлеровцы несли большие потери. Измотаны были и советские войска.

242-я бригада, имея только 20 танков, успешно отражала попытки свыше 60 танков и батальона пехоты противника захватить Сухо-Солотино. 100-я бригада, обороняясь 27 танками в восточной части Кочетовки, сдерживала натиск около 70 танков с батальоном мотопехоты. Подразделения противника, прорвавшиеся к переправе, были отброшены контратакой.

В ходе одной из вражеских атак танк лейтенанта П.П. Густова был подбит и загорелся. Экипаж погасил огонь, но пришлось покинуть машину, чтобы устранить повреждения. Вражеские автоматчики вознамерились захватить танк и бросились к нему. На помощь товарищам пришли экипажи танков лейтенантов М.П. Алафиренко и Г.С. Бондаренко. Они огнем из пулеметов отсекли гитлеровцев, и экипажу Густова удалось вывести танк в укрытие, ликвидировать повреждения и продолжить бой.

В 237-й бригаде осталось 19 танков, но она, закрепившись в северо-восточной части Кочетовки, успешно противостояла 80 гитлеровским танкам с пехотой. {28}

В районе высоты 299,6 большой урон врагу нанес танк «Тамбовский колхозник», которым командовал лейтенант И.И. Кривоженко. За один день экипаж уничтожил четыре боевые машины, в том числе два «тигра», несколько автомобилей и более 60 гитлеровцев.

Мужественно дрались с врагом танкисты 1-го батальона 237-й танковой бригады. На самых опасных участках часто оказывался парторг батальона старший лейтенант И.Г. Иванов. Он ходил в атаку, заменяя раненых командиров взводов и рот, подбадривал людей. Командир направил парторга в тыл для налаживания питания личного состава и подвоза боеприпасов. Иванов выполнил задание, вернулся в батальон и снова пошел в бой.

К 17 ч. противник усилил нажим вдоль шоссе Белгород — Обоянь и, вклинившись в оборону 3-го механизированного корпуса, создал угрозу правому флангу 31-го корпуса. Одновременно гитлеровцы, введя дополнительные силы, провели мощную атаку на войска корпуса и в ряде мест ворвались в Сухо-Солотино и Кочетовку.

В этих критических условиях обстановки полковник Черниенко решил, сдерживая натиск противника, отвести бригады на рубеж, занимаемый частями 309-й стрелковой дивизии. В наступившей темноте совместными усилиями удалось задержать дальнейшее продвижение противника. С 242-й и 237-й танковыми бригадами действовали и батареи 29-й истребительно-противотанковой артиллерийской бригады. 100-я бригада в составе 6 танков и 158 стрелков была выведена севернее деревни Орловка.

Всю ночь не затихали действия сторон. Часто вспыхивали огневые стычки стрелковых подразделений с разведкой и автоматчиками противника, настойчиво пытавшимися просочиться сквозь боевые порядки войск. То здесь, то там начиналась артиллерийская дуэль. Танкисты выбирали выгодные позиции для танков, старались до рассвета их окопать и отремонтировать. Саперы ставили мины на наиболее вероятных направлениях атак противника. Каждый готовился к бою.

Политработники позаботились о том, чтобы люди узнали о героях минувших боев — о таких, как комсорг танковой роты лейтенант А.И. Барский. Его танк за день уничтожил 2 гитлеровских танка, 2 бронетранспортера, {29} противотанковое орудие и более 30 солдат и офицеров противника (ЦАМО, ф. 299, оп. 3063, д. 19, л. 366).

10 июля с рассвета на позиции корпуса двинулось до 100 танков 11-й танковой дивизии и дивизии СС «Адольф Гитлер», поддержанных мощными ударами авиации. Эта атака была отбита. Стремясь любой ценой прорваться на Обоянь, противник атаковал еще десять раз, и тоже безрезультатно. Танкисты корпуса вместе с пехотинцами 309-й стрелковой дивизии и приданным 59-м танковым полком (8 танков Т-34 и 2 — Т-60) стояли крепко.

Большой боевой эффект давали засады из двух—трех танков. Умело используя рельеф местности, танкисты подпускали врага и внезапно открывали губительный огонь.
К вечеру была отражена последняя в тот день, одиннадцатая, атака гитлеровцев. Им не удалось прорваться и у соседей. Наступила тревожная ночь на 11 июля. В 1-м танковом батальоне 100-й танковой бригады прошло собрание личного состава с вопросом «Ни шагу назад». Парторг батальона старший лейтенант К.М. Госкин дал задание членам бюро обойти все подразделения, побеседовать с воинами, рассказать о подвигах, которые совершили танкисты корпуса в эти дни. Активно готовились к завтрашнему бою и в других подразделениях.

После освежающего дождя 11 июля занялась утренняя заря, но противник молчал. Перед фронтом соседей — 6-м танковым и 3-м механизированным корпусами — он тоже активных действий не предпринимал. Позже выяснилось, что ночью противник перебросил войска в район Прохоровки, так как понял бесперспективность попыток прорыва к Курску через Обоянь. Перед фронтом 1-й танковой и 6-й гвардейской армий враг был вынужден перейти к обороне. Эти армии при поддержке авиации остановили и обескровили 4-ю гитлеровскую танковую армию генерал- полковника Гота и создали условия для нанесения контрудара.

Согласно замыслу командующего. Воронежским фронтом 1-я танковая армия должна прочно удерживать занимаемый рубеж главными силами, а частью сил и приданными войсками совместно с 6-й гвардейской {30} армией нанести удар в направлении на село Яковлеве. Во взаимодействии с 5-й гвардейской танковой армией и частью сил 5-й гвардейской армии, наступавшими из района Прохоровки, окружить и разгромить 4-ю танковую армию противника.

1-я танковая армия быстро произвела перегруппировку, сосредоточив на своем правом фланге приданный 5-й гвардейский и 10-й танковые корпуса (по 50 танков в каждом). 31-му корпусу ставилась задача прочно удерживать занимаемый рубеж на левом фланге армии и во взаимодействии с 309-й стрелковой дивизией не допустить прорыва врага на Обоянь. В случае обнаружения отхода противника без промедления начать преследование в общем направлении Красная Поляна, Яковлево.

Исполнявший обязанности начальника штаба корпуса подполковник Гандыбин, получив указания полковника Черниенко, немедленно приступил к разработке боевого приказа. К 18 ч. 11 июля приказ был подписан командиром корпуса, который решил оборонять район отдельными танковыми засадами, расположенными в боевых порядках 955-го стрелкового полка. Основную часть танков иметь в готовности для действий в южном направлении. Все поставленные в засады танки окопать и тщательно замаскировать. Расставить их так, чтобы они могли вести фланговый огонь, видели друг друга и поддерживали огнем. Все танкисты были предупреждены о том, что противник некоторые свои типы танков маскирует под Т-VI, увеличивая их габариты. Необходимо первый выстрел делать бронебойным снарядом и, если не берет, бить подкалиберным.

Прошедшие боевые действия показали частые перерывы во всех видах связи. Полковник Черниенко предупредил командиров бригад о недопустимости этого и потребовал держать беспрерывную связь по радио, полевому телефону и подвижными средствами.

День клонился к закату. Прибыли машины с горючим, боеприпасами и полевые кухни. Ремонтники хлопотали у боевых машин. Лучшая ремонтная бригада коммуниста старшины К. Лукьянченова заканчивала ремонт четвертого танка Т-34, в двух из них заменила коробки передач. (ЦАМО, ф. 299, оп. 3063, д.19, л.22). {31}
12 июля в 10 ч. ударная группировка 1-й танковой армии после 30-минутной артиллерийской подготовки и бомбового удара авиации перешла в наступление и, преодолевая упорное сопротивление противника, стала медленно продвигаться в восточном направлении. Однако основные события в этот день развернулись на прохоровском направлении, где произошло крупнейшее танковое сражение второй мировой войны. Его выиграли советские войска. Прохоровское танковое сражение стоило вермахту больших потерь в личном составе и танках.

Командование и штаб 31-го танкового корпуса 12 и 13 июля предпринимали непрерывные разведывательные действия, чтобы своевременно установить отход противника, но он пока держался. Разведгруппа корпуса под командованием лейтенанта П.И. Турта с наступлением темноты ворвалась в Кочетовку и захватила несколько пленных из подразделений танковых дивизий СС «Мертвая голова» и «Адольф Гитлер». Смело и решительно действовали также командир отделения взвода разведки 242-й бригады сержант С.Е. Меренков и разведчики 100-й бригады старшина Н.3. Грихин, старший сержант А.В. Маркарян, ефрейторы Г.М. Арбузов, И.М. Перепелкин, С.П. Природип, также захватившие пленных. Все они были награждены нагрудным знаком «Отличный разведчик».

14 июля корпусу было приказано наступать в направлении урочище Ситное, Красная Поляна и во взаимодействии с частями 309-й стрелковой дивизии уничтожить противостоящего противника.

Учитывая опыт боев, полковник Д.X. Черниенко приказал бригадам держать тесную связь с соседями справа и слева, не допускать разрывов, непрерывно наблюдать за полем боя, выделить один танк Т-70 с опытным командиром в качестве передового НП.

При наступлении требовалось иметь впереди наступавших частей взвод танков с противотанковыми орудиями — своего рода боевую разведку. Атакующие танковые подразделения должны вести огонь из укрытий, передвигаться вперед бросками от рубежа к рубежу, уничтожая огневые точки противника и ни в коем случае не допуская скучивания при атаке.

В ходе контрудара 14 июля 31-й корпус, как и другие корпуса армии, продвинулся на 3—4 км и, казалось, свою задачу выполнил лишь частично. Однако, {32} такое продвижение армии вполне соответствовало замыслу командующего фронтом: главное было — сковать вражеские войска, лишить их возможности свободно маневрировать резервами, не дать им накапливать силы под Прохоровной. Контрудар 1-й танковой армии, несмотря на ограниченный успех, способствовал срыву наступления противника в районе Прохоровки.
14 июля гитлеровцы, понеся громадные потери в технике и живой силе, повсеместно перешли к обороне. К 23 июля ударами наших войск они были отброшены на рубеж, с которого начали наступление. Операция «Цитадель» провалилась.

1-я танковая армия, сдав боевые участки соединениям 6-й гвардейской армии, была выведена из боя. 31-й танковый корпус с 18 июля восстанавливал свои силы.

На разборе итогов действий армии и корпусов в оборонительном сражении на Курской дуге отмечалось, что 31-й танковый корпус не допустил обхода левого фланга армии и прорыва крупной вражеской танковой группировки па Обоянь и Курск, чем способствовал провалу операции «Цитадель». Уничтожил 3780 солдат и офицеров, 185 танков и штурмовых орудий, 63 полевых орудия, 60 бронетранспортеров с пехотой, 75 автомобилей с грузом. (ЦАМО, ф. 299, оп. 3070, д.226, л.15, 19).

Отмечались успешные маневры корпуса — его вывод из второго в первый эшелон танковой армии с перегруппировкой на расстояние свыше 30 километров. Корпус последовательно вел бои на трех оборонительных рубежах при их общей глубине около 18 километров. Неожиданность действий корпуса держала противника в большом напряжении, вынуждала каждый раз терять время и силы на разведку и подготовку наступления.

Выдержали первый экзамен танковые бригады и их подразделения. Командир корпуса и командиры бригад, их штабы осуществляли устойчивое управление войсками в сложных и маневренных видах боя. Успешно решали задачи разведчики, связисты, инженерно-саперные подразделения и подразделения материально- технического обеспечения. Медподразделения корпуса и бригад оказали помощь почти 500 раненым. Из них {33} более 50 процентов было возвращено в строй после излечения. Санинструктор 237-й танковой бригады Л. Сорокин вынес с поля боя и оказал помощь 27 воинам. Санинструктор 100-й танковой бригады Л. Абрамова вынесла из подбитых и горящих танков 30 раненых танкистов. Она покинула поле боя только после второго ранения. Комсорг танкового батальона старшина медслужбы А. Сесинбаев вынес с поля боя 43 раненых. В боевых порядках батальонов и рот 242-й танковой бригады оказывали медпомощь санинструкторы Серафима Хорева и Ольга Прокопчук.

Мужество и сноровку в выполнении инженерных работ проявили воины 145-го отдельного саперного батальона, особенно командир 1-й роты старший лейтенант П.Д. Салмов, командиры взводов лейтенанты А.В. Панов, И.И. Петухов, И.М. Синяев. Воины ремонтных подразделений из выведенных из строя танков восстановили примерно треть. Работать им приходилось под огнем и бомбардировками противника.

В ходе боев корпус не испытывал перебоев в снабжении боеприпасами, ГСМ и продовольствием, что явилось следствием продуманного размещения запасов, хорошей подготовки путей подвоза, четкой работы подразделений тыла и большого внимания командования корпуса и бригад к вопросам материального снабжения.

В поддержании высокого боевого духа воинов огромную роль сыграли политработники. Они постоянно, в самые горячие моменты боя, находились в подразделениях, держали воинов в курсе боевой обстановки на своем участке и у соседей, помогали командирам готовить личный состав к упорной обороне занимаемых рубежей, смелым и стремительным действиям при проведении контратак, заботились о награждении отличившихся воинов, широко популяризировали их подвиги, заботились о раненых, о бесперебойном снабжении горячей пищей.

В дни оборонительных боев в бригадах корпуса 124 воина подали заявления с просьбой о приеме в партию.

Командиры и политработники отправили множество писем родным и в трудовые коллективы отличившихся воинов. Боевые расчеты и экипажи также посылали такие письма. Вот одно из них: {34}

«Ростовская обл., ст. Кияла, с. Самарское, Алафиренко Пимену Васильевичу и Татьяне Ивановне, Обушко Нине Трофимовне.
Дорогие товарищи!
Вам, отцу, матери и жене нашего боевого командира лейтенанта тов. Алафиренко, задумали мы экипажем танка написать это письмо. Хотим поделиться с вами нашей гордостью о Матвее Пименовиче.
В недавних жестоких боях лейтенант тов. Алафиренко показал, как надо бить ненавистного врага. Мы и прежде любили и уважали Матвея Пименовича как опытного командира, чуткого и отзывчивого товарища. Теперь же полюбили его еще крепче и прямо говорим — пойдем за ним в огонь и в воду.

Великим и тяжелым испытанием были для нас июльские бои. Враг бросил против нас огромные силы — танки, авиацию, артиллерию, отъявленных головорезов-автоматчиков. Мы получили приказ — отразить удар, не допустить прорыва немцев. Поклялись драться по-сталинградски: стоять насмерть!»

Далее в письме описывается бой танка лейтенанта Алафиренко с танками и пехотой гитлеровцев: «После еще не раз бешеными атаками «тигров», огнем артиллерии и ударами авиации пытался враг заставить нас отступить. Мы выстояли, и отвага тов. Алафиренко вдохновила нас. С гордостью узнали мы, что командование представило нашего славного командира к высокой правительственной награде, а парторганизация приняла его в свои ряды. Подлинный большевик, он командует теперь взводом танков... Старшина П. Костин, сержант М. Сапожников, сержант И. Вусик». (ЦАМО, ф. 299 оп. 3070, д. 214, л.158—160).

И еще письмо:

«Сталинградская область, село Сестринки. В.С. и А.И. Киреевым.
Дорогие товарищи!
На днях командир нашего танка лейтенант Александр Осипович Киреев получил орден Отечественной войны II степени. Мы решили экипажем написать Вам, Вера Семеновна, как жене героя, и Вам, Анна Ильинична,— матери его, чтобы вы порадовались вместе с нами. Хотим рассказать, за что получил наш командир {35} высокую правительственную награду. Это было в памятные июльские дни, когда немцы предприняли свое отчаянное летнее наступление. Они бросили тогда против нас так называемые «тигры» — тяжелые танки, и вот наш средний танк, защищая родную землю, встретился однажды с восьмью бронированными хищниками. Признаться, вначале нам было не по себе: одни танк против восьми, да еще тяжелых.

— Ничего,— успокоил нас командир,— пробьем тигровую шкуру, ребята!

Мы гордимся неустрашимым своим командиром, крепко любим его и знаем: с ним всегда победишь. Шлем горячий фронтовой привет вам — матери и жене нашего славного командира. Старшина А. Лысов, сержант Е. Половников, сержант И. Широков. 1943 год».

В Вологодский обком ВКП(б) командование 242-й бригады письменно сообщило, что экипажи танков колонны «Вологодский колхозник» с честью выполняют наказ шефов — сражаются с врагом мужественно и отважно.

Родственники, партийные и комсомольские организации, руководители предприятий и учреждений тепло отвечали на письма с фронта, подтверждали готовность и впредь всячески помогать Красной Армии, выражали твердую веру в победу над врагом.

Активное участие в мобилизации воинов на смелые, решительные действия принимала печать. Корпусная газета «На штурм» и армейская — «На разгром врага» живо и интересно рассказывали о боевых делах героев, воспитывали у воинов мужество, беззаветную преданность Коммунистической партии, Родине, советскому народу, пробуждали жгучую ненависть к врагу.

   Оглавление