|
|
Лившиц Я.Л. |
(октябрь 1941 г. — апрель 1942 г.)
Автор описывает героические боевые действия прославленной бригады в Московском сражении, на первом этапе её боевого пути.
В книге рассказывается, как только что сформированной бригаде пришлось встретиться с превосходящими силами немецко-фашистских войск, в частности с гудериановскими полчищами. То были тяжелые оборонительные бои бригады под Орлом, Мценском и на подступах к Москве.
Книга показывает участие бригады в знаменитом контрнаступления частей Западного фронта, в декабре 1941 г.
Автор — офицер танковых войск, участник Великой Отечественной войны — по горячим следам событий собирал материалы, относящиеся к боевой деятельности бригады (рассказы, воспоминания, личные записи непосредственных участников боев), изучал официальные документы. Подготовленная рукопись труда не раз обсуждалась в бригаде: бойцы и командиры, творившие непосредственно на полях сражении её боевую историю, внесли в неё не мало дополнений и поправок.
Свою первую авторскую работу автор рассматривает лишь как материал к истории бригады, не претендуя при этом на всестороннее описание начального этапа её боевого пути. Автор стремился более полно отобразить, как в ходе боев росло и совершенствовалось военное мастерство отважных танкистов.
Книга рассчитана на широкие круги военных читателей, в первую очередь сержантов и офицеров танковых частей Советской Армии.
В ясное солнечное утро 10 сентября 1941 года на широкой поляне в приволжских степных просторах перед шеренгами выстроившихся танкистов прозвучали страстные слова старого партизана Матросова:
Сыны мои! Вот на этой земле двадцать три года назад товарищи Сталин и Ворошилов организовала победу Советской Армии. Они вручали бойцам винтовки, а бойцы, крепко сжимая их в руках, клялись умереть, но не пропустить врага. Сегодня Родина, товарищ Сталин вручают вам грозное оружие — танки, танки Сталинградского завода! Мои два сына стоят в ваших рядах. Сыны мои! Слушайте своего батьку! Даю вам отцовский наказ: бейте врага, гоните проклятых фашистов с нашей родной земли, давите их гусеницами и помните, что с вами весь наш народ, с вами Сталин.
— Слышим, отец, слышим, — прошептал Михаил Матросов, и пальцы его сжались в кулаки.
— А если умереть придётся, — не посрамите моей седой головы.
— Не посрамим, старик, — ответил Александр Матросов и взглянул на брата. (Однофамилец Героя Советского Союза
Александра Матвеевича Матросова, своим телом закрывшего амбразуру немецкого дзота).
Братья горели нетерпением ринуться на врага, выполнить свой священный долг перед Родиной...
Торжественная часть кончилась. Экипажи 1-го танкового батальона 4-й танковой бригады получили боевые машины, заняли свои места и стальным строем на предельных скоростях пронеслись мимо трибуны.
— На таких золотых машинах погоним немцев на запад! — кричит механик-водитель Боровик, в голос его тонет в нарастающем шуме мощных моторов.
Совсем недавно зажили раны бесстрашного водителя, полученные им в жестоком бою у деревни Макеевка Винницкой области, и вот он снова готов сражаться до последнего дыхания.
Старший лейтенант Бурда, сын забойщика-шахтёра Донбасса, командир роты средних танков, в подтверждение слов Боровика кивает головой. Он улыбается и, слегка прищурившись, с любовью оглядывает стальную громадину танка, где всё сделано и пригнано так просто аккуратно, во всём — старания сотен рабочих рук.
На новеньких машинах — его питомцы: сержанты Любушкин И.Т., Тимофеев Г.И., Стороженко В.Я., Молчанов П.С., механики-водители Сафонов П.Н., Боровик Д.М. — все те, кого он любил и бережно растил, с кем в свободные часы пел спокойные, красивые украинские песни и лихо танцевал гопака. Вместе с ними, когда грянула война, защищал родную Украину.
Танк за танком следует мимо трибуны, и в каждом из них — молодые солдаты, полные сил и ненависти к врагу. Недавние трактористы, слесари, механики, они прошли школу боевой подготовки в Советской Армии и уже успели получить закалку в тяжёлых боях с фашистскими полчищами. Многие из них имели шестисотчасовый опыт вождения танков различных систем и теперь жили одной мыслью: скорее на фронт, мстить за поруганную родную советскую землю, бить врага, ковать победу, чтобы вернуть миллионы советских людей к мирному созидательному труду.
Это были люди сталинского племени, любовно взращенные Советской страной, готовые во имя свободы в независимости своей Родины совершить любой подвиг.
***
Вероломное нападение фашистской Германии на Советский Союз началось прорывом танковых группировок врага в глубь советской территории. Для создания своих танковых дивизий немцы мобилизовали не только германскую промышленность, но и промышленность Чехословакии, Бельгии, Голландии, Франции и других оккупированных стран. Свои оснащенные техникой механизированные войска Гитлер нацелил для молниеносного удара по советским Вооруженным Силам.
Перечисляя причины временных неудач нашей армии в войне с германским фашизмом, товарищ Сталин в своем докладе на торжественном заседании Моссовета б ноября 1941 года говорил: «...Но танков у нас все же в несколько раз меньше, чем у немцев. В этом секрет временных успехов немецкой армии».
Чтобы свести на-нет это временное преимущество немецкой армии, нужно было не только резко увеличить производство танков, но и различных противотанковых средств, способных сломить ударную силу врага. Эта задача была блестяще решена советским народом под руководством товарища Сталина.
Одновременно, по указанию товарища Сталина, происходило организационное перестроение танковых соединений и частей Советской Армии.
Для вновь формируемых танковых частей Советской Армии требовалось подобрать людей знающих, хорошо владеющих техникой, преданных советской Родине.
За годы социалистического строительства сотни тысяч молодых рабочих и колхозников стали опытными трактористами, квалифицированными механиками. Из их числа Советская Армия воспитала значительные кадры танкистов, любящих свое дело, овладевших сложной боевой техникой.
19 августа 1941 года было приказано сформировать из частей Н-ской танковой дивизии, прибывших с Юго-Западного фронта, 4-ю танковую бригаду.
Н-скую танковую дивизию можно по праву назвать кузницей таких кадров.
Танковые части этой дивизии имели не только опыт, приобретённый за время боевой учёбы, но и опыт войны — они участвовали в боях с белофиннами в 1939/40 году.
22 июня 1941 года в 5 часов утра дивизия была поднята по тревоге. Ей пришлось оборонять юго-западные границы Советского Союза. С полным сознанием своего долга перед Родиной, мужественно и храбро сражались советские воины.
В июле части дивизии, отрезанные от главных сил Советской Армии, с боями пробивались на восток, нанося сокрушительные удары танковым дивизиям немецкой армии в районах Бердичева, Житомира, Белой Церкви, Казатина.
В начале августа личный состав дивизии сосредоточился в районе одной станции Сталинградской области для переформирования.
Специальная комиссия отбирала для танковой бригады опытных механиков-водителей, радистов, башенных стрелков, командиров в политработников.
— Быть зачисленным в состав 4-й танковой бригады — большая честь. Эта бригада комплектуется по специальному указанию товарища Сталина, — говорил танкистам председатель комиссии.
Две недели перед членами комиссии проходили бойцы и командиры Н-ской танковой дивизии. С волнением входили они в просторную, светлую комнату, отвечали на вопросы, а затем с нетерпением ожидали решения комиссии.
Это были люди, понявшие всю глубину опасности, угрожавшей нашей стране со стороны вероломного и жестокого врага. Призыв товарища Сталина 3 июля 1941 года к всенародной Отечественной войне с немецкими захватчиками нашел в их сердцах самый глубокий отклик. Быть храбрым, самоотверженным, не знать страха в борьбе — с такой клятвой перед родиной, любимым Сталиным приходили советские воины на отборочную комиссию.
Исполняющего обязанности командира бригады полковника Рябова каждый день осаждали просьбами:
— Товарищ полковник, попросите за меня. На Украине отец с матерью остались, надо их выручать.
— Как же вы меня не возьмёте? — чуть не плача, говорил башенный стрелок Любушкин И.Т. — У меня три брата в армии защищают нашу родную советскую власть, а я должен сидеть без дела! Стреляю я на «отлично», не можете вы меня не взять в бригаду!..
Старший лейтенант Заскалько П.А. в Н-ской танковой дивизии исполнял обязанности командира батальона. Комиссия предложила ему должность командира роты. Заскалько с радостью согласился.
— Хоть командиром танка, но только со своими товарищами, только на фронт, — горячо заявил он.
Комиссия получала сотни патриотических заявлений, в которых солдаты и командиры просили о зачислении в состав 4-й танковой бригады и клялись сражаться до последней капли крови за партию Ленина — Сталина, за советскую Родину.
В состав танковой бригады были отобраны лучшие из лучших, самые смелые, проверенные в боях люди дивизии.
Были укомплектованы части бригады.
8 сентября 1941 года в бригаду прибыли полковник Катуков М.Е., назначенный её командиром, и военком бригады батальонный комиссар Бойко М.Ф.
Михаил Ефимович Катуков родился в 1900 году в селе Большое Уварово Озерского района Московской области. Семья была большая. Земли нехватало, да и была она нехлебородной. Жили голодно.
В 1912 году Ефим Епифанович Катуков, взяв с собой старшего сына Мишу, отправился в Петербург на заработки. Долго ходили отец и сын по огромному городу в надежде получить работу. Наконец, удалось упросить одного купца взять Мишу в ученики. Условия обычные: пять лет работы без жалованья, на хозяйских харчах.
Великий Октябрь семнадцатилетний Михаил Катуков встретил на улицах революционного Петрограда. Вместе с рабочими он громил юнкеров, засевших в гостинице «Севастополь» на Лиговке.
В марте 1919 года, когда молодая Советская республика находилась во вражеском кольце, Михаил Катуков пошёл добровольцем в Советскую Армию. В рядах 54-й кавалерийской дивизии группы войск особого назначения он бил белогвардейские банды Миронова; был на польском фронте; добивал белогвардейцев на юге вместе с-57-й Уральской дивизией.
Кончилась гражданская война, но Катуков не ушёл и? армии. Он полюбил военное дело, навсегда связал свою жизнь с Советской Армией. С 1922 по 1932 год он прошёл путь от командира взвода до начальника штаба полка.
В 1932 году, в первые же дни организации танковых частей Советской Армии, Катуков стал танкистом. К началу Великой Отечественной войны он был уже полковником.
В 4-ю бригаду полковник Катуков пришёл ещё не остывшим от недавних боёв с немцами под Луцком, где советские танкисты Н-ской танковой дивизии под его командованием громили немецкие пехотные дивизии. Он знал волчьи повадки немецких автоматчиков, «психические» атаки бронированных колонн немецких танков, а главное — знал слабые стороны кичившихся своей непобедимостью фашистских вояк.
Требовательный к себе и людям, Катуков быстро освоился с новыми солдатами, оценил их и полюбил, как любил свою Родину и ее замечательную молодежь.
Особенное внимание командир бригады обращая на политическое воспитание и изучение каждым танкистом новой материальной части.
Экипажи 1-го танкового батальона получали материальную часть на Сталинградском тракторном заводе. Танки Т-34, выпущенные заводом, обладали высокими боевыми качествами. Они имели мощную броню, отличались подвижностью, хорошим управлением. Рабочие завода внесли сотни изобретательских предложений, чтобы сделать советский танк грозой для немецкой армии. Их труды не пропали даром: грозные машины попали в надёжные руки.
Десять дней непосредственно в цехах завода работали механики-водители, солдаты роты технического обеспечения бригады, помощники по технической части командиров всех подразделений. Вместе с рабочими они участвовали в сборке деталей, агрегатов, изучая на месте каждый винтик машины.
Танкисты быстро освоили сложную технику нового танка. Напряжённая боевая и политическая учёба длилась по четырнадцати часов в сутки. Танкисты учились быстро находить брод и переправлять танки через реку, устраивали танковые засады, учились бить врага не числом, а умением и хитростью. Не упуская ни одной мелочи, полковник Катуков приучал каждого командира и солдата тщательно вести боевую разведку, действовать самостоятельно, в отрыве от главных сил, учил тактике танковых засад, умению взаимодействовать с стрелковыми и артиллерийскими частями, особенностям действий танков ночью. Всё это командир бригады подкреплял примерами из своей личной боевой практики.
— 20 сентября, — вспоминает гвардии старший батальонный комиссар Ружин, — Катуков и Бойко собрали весь личный состав бригады. На поляне нашего лагеря в тесном кругу разместились командиры и солдаты. И началась беседа, напоминавшая задушевные беседы учителя с любимыми учениками. В ней не было ничего лишнего. Каждое слово ее доходило до сердца и легко запоминалось. И то, что Катуков просто и коротко сначала рассказал о себе, о своей работе, показалось удивительно уместным, сразу подняло его в глазах всех и сделало близким и родным. Он перешел потом к выступлению товарища Сталина 3 июля по радио, раскрыл все его богатство, вдохновляющую силу.
«Наши силы неисчислимы, — говорил товарищ Сталин. — Зазнавшийся враг должен будет скоро убедиться в этом. Вместе с Красной Армией поднимаются многие тысячи рабочих, колхозников, интеллигенции на войну с напавшим врагом. Поднимутся миллионные массы вашего народа».
Катуков дал указания танкистам, пехотинцам, разведчикам о поведении в бою, обратил особое внимание медицинских работников на вынос раненых с поля боя и в конце своего выступления заявил:
— Мы готовимся к тому, чтобы бить немцев, а бить мы их будем крепко, так, как приказывает великий Сталин.
Эта беседа вселила в нас необычайную бодрость, уверенность в наших силах, большое уважение и доверие к командирам.
— С таким полковником мы смело пойдем в бой, — говорили танкисты.
Быстро прошли дни боевой и политической учёбы. Бригада, получив материальную часть, организационно оформилась. В период формирования в ряды партийной организации бригады вступил 61 боец и командир. Смелые и решительные люди, они показали свою преданность Родине в борьбе с германским фашизмом. Среди них — опытный командир, любимец танкового полка лейтенант Лавриненко. В своей заявлении при вступлении кандидатом в члены ВКП(б) он писал: «Для меня нет большего счастья в жизни, чем счастье жить и бороться в рядах Всесоюзной коммунистической партии большевиков».
23 сентября 1941 года бригада погрузилась в эшелоны, а утром 28 сентября сосредоточилась в деревне Окулово, в районе станции Кубинка.
Приказ о погрузке и выезде на фронт был встречен с величайшим подъёмом и радостью. Взвод солдат роты истребителей мотострелкового батальона находился ночью в наряде. Старшина роты разрешил солдатам отдохнуть, но они заявили:
— Мы не устали. Разрешите нам итти на занятия, чтобы быстрее выступить на фронт.
Вторая глава
ВОСЬМИДНЕВНЫЕ ТАНКОВЫЕ БОИ ПОД ОРЛОМ
«Наши танки по качеству превосходят немецкие танки, а наши славные танкисты и артиллеристы не раз обращали в бегство хваленые немецкие войска с их многочисленными танками».
(Сталин)
Наступил четвёртый месяц войны — октябрь. Перспектива зимней кампании зловещим призраком нависла над фашистской Германией.
С каждым днем все крепче становился отпор врагу. Советские воины самоотверженно защищали каждую пядь родной земли, в тылу врага разгоралось пламя всенародной партизанской войны. Труженики советского тыла, не щадя сил, успешно работали в народном хозяйстве.
Уже потрёпанная в предыдущих боях, гитлеровская армия, очертя голову, бросилась в решительное наступление. На фронте протяжением в три тысячи километров развернулись невиданные в истории войн сражения.
В своём приказе солдатам Восточного фронта 1 октября 1941 года Гитлер хвастливо заявлял: «За несколько недель три самых основных промышленных района большевиков будут в наших руках. Создана, наконец, предпосылка к последнему огромному удару, который ещё до наступления зимы должен привести к уничтожению врага. На этот раз планомерно, шаг за шагом, шли приготовления, чтобы привести противника в такое положение, в котором мы можем нанести ему смертельный удар». Через два дня, 3 октября, Гитлер превзошёл себя в своём хвастовстве, заявив: «48 часов тому назад начались новые операции гигантских размеров. Они будут способствовать уничтожению врага на востоке. Враг уже разбит и никогда больше не восстановит своих сил».
Словно азартный картёжный игрок, Гитлер мобилизовал всё для выполнения своей бредовой идеи. За счёт ослабления гарнизонов оккупированных стран на советско-германский фронт были присланы новые дивизии. Для решающего наступления против Советской Армии на востоке была сосредоточена почти вся авиация Германии. На вооружении танковых дивизий врага появились машины самых различных марок. Тут были чехословацкие танки заводов Шкода, французские — Шнейдер-Крезо, Рено, Гочкисс и Сомуа и даже захваченные в Польше танкетки английских заводов Карден-Лойд.
Вбить клинья в боевые порядки Советской Армии, окружить Москву с севера (Калинин) и юга (Тула), отрезать её от восточной базы снабжения и таким образом заставить советские войска сдать столицу и капитулировать — таковы были замыслы немецкого командования.
Прорывами нашей обороны на брянском и вяземском направлениях гитлеровское командование стремилось парализовать действия советских войск и выйти уже 12 октября к окраинам Москвы. Но «наша армия оказалась сильнее, чем предполагали немцы, а немецкая армия слабее, чем можно было бы предположить, судя по хвастливым рекламам немецких захватчиков» (Сталин).
Не считаясь ни с чем, теряя ежедневно все новые и новые тысячи солдат и офицеров, сотни танков и самолётов, с решимостью обреченных фашистская армия рвалась к Москве.
Для окружения Москвы с юга с выходом на шоссе Орёл — Тула — Серпухов Гитлер сконцентрировал танковую группу генерала Гудериана.
На орловском направлении бронетанковым колоннам врага удалось в течение 1 и 2 октября прорвать боевые порядки наших войск.
Как только стало известно об этом, Ставка Верховного Главного Командования Советской Армии приказала в срочном порядке преградить дальнейшее наступление немцев в направлении Орёл — Мценск.
3 октября генерал-майор Лелюшенко, назначенный командиром корпуса, с группой работников штаба выехал в направлении города Мценск.
Получив задание от товарища Сталина — во что бы то ни стало остановить продвижение немцев до подхода основных частей Советской Армии, генерал-майор Лелюшенко начал организовывать оборону. Ко времени прибытия генерала в Мценск, вечером 3 октября, обстановка на фронте была крайне неясной. Командиры Орловского военного округа, прибывшие из Орла в Мценск, не смогли дать точных сведений о положении в Орле, подтвердив только данные о том, что в город вошли немецкие танки. По шоссе Орёл — Мценск в направлении Тулы беспрерывным потоком шли машины, повозки, тягачи. Обстановка осложнялась ещё тем, что части отдельного гвардейского стрелкового корпуса Лелюшенко находились в пути.
Вечер 3 октября был тёмный, над городом нависли черные тучи, дул сильный холодный ветер.
Надо было быстро разведать силы наступающего противника, сколотить в один кулак имевшиеся воинские части и остановить продвижение немцев.
В 24 часа 3 октября генерал-майор Лелюшенко разговаривал по телефону с товарищем Сталиным. Он доложил товарищу Сталину об обстановке, создавшейся в районе Орла, о положении частей Орловского военного округа и изложил свои мероприятия по организации отпора врагу.
В то же время Лелюшенко стало известно, что ни станцию Мценск прибыл первый эшелон 4-й танковой бригады.
4-я ТАНКОВАЯ БРИГАДА ВСТУПАЕТ В БОЙ
Второго октября командир 4-й танковой бригады полковник Катуков получил распоряжение генерал-лейтенанта Федоренко. На основании этого распоряжения в 6 часов 3 октября 1941 года бригада погрузилась в железнодорожные эшелоны, взяв маршрут на г. Мценск. Па вокзале станции Кубинка танковую бригаду провожал армейский комиссар 2-го ранга Бирюков, который пожелал успеха в предстоящих боях и напомнил, что бригада идёт выполнять специальное задание товарища Сталина.
— Бригада входит в состав гвардейского стрелкового корпуса и должна по-гвардейски драться. Бригада должна разбить немцев и не допустить их к Москве, — говорил товарищ Бирюков.
Воодушевлённые оказанным им доверием, танкисты хотели как можно скорее встретиться с врагом на поле боя.
Комиссар части батальонный комиссар Комлов Я.Я. поднялся на паровоз.
— Что надо? — строго спросил его седоусый машинист Маслов.
— Я комиссар эшелона, хочу знать, скоро ли мы будем в Мценске?
— Что ж тут узнавать? — ответил машинист — Когда приказано, тогда и будем.
Маслов обернулся к своим помощникам:
— Поехали, ребята.
Мощный «ФД» дал резкий гудок, машинист дал пар, и состав, набирая скорость, помчался к Мценску. К месту назначения первый эшелон бригады прибыл в тот же день. Машинист Маслов привёл его точно в срок.
Генерал-майор Лелюшенко в ночь на 4 октября направился на железнодорожную станцию г. Мценска, где в это время уже разгружался 1-й батальон 4-й танковой бригады.
— Во время разгрузки, только вывели танки на улицу, — вспоминает командир танкового батальона капитан Гусев В.Г., — вдруг подходит человек в зелёном комбинезоне, каске и спрашивает:
— Чьи танки?
В целях соблюдения военной тайны его в свою очередь спросили:
— А вы кто такой? Что вы тут ходите?
— Я генерал Лелюшенко, — последовал короткий ответ. — Давайте знакомиться.
В саду г. Мценска, где остановился штабной автобус бригады, состоялось первое совещание командира корпуса с командованием бригады. Неясность обстановки продиктовала первое решение. Лелюшенко поставил задачу: «Бронеразведкой определить силы немцев в Орле и возможности к освобождению города».
Бронеразведка в составе одиннадцати бронемашин, возглавляемая заместителем командира бригады полковником Рябовым, в эту же памятную ночь ворвалась на окраину Орла. Она прошла две улицы, объятые сплошным пожаром, и у завода № 9 была встречена артиллерийским огнём. Установив в городе наличие сил противника, разведка вернулась обратно, доложив командованию, что «Орёл занят немцами».
Чтобы не быть обманутым, — говорил полковник Катуков, — надо не жалеть трудов и времени для выяснения действительных сил противника... Какой бы бой ни был, какой бы противник ни был, какая бы местность ни была и в какой бы обстановке ни находились части — надо всегда всеми доступными средствами вести тщательную разведку. Именно с этой целью утром 4 октября две группы боевых машин 4-й танковой бригады получили задачу — боем разведать силы противника в г. Орле.
Обстановка не позволяла ожидать прибытия второго эшелона бригады. Надо было действовать быстро, дерзко, решительно.
4-я танковая бригада вступала в свой первый бой и держала первый экзамен на зрелость, на самоотверженность и мужество в борьбе с немецкими оккупантами.
В 9 час. 20 мин. 4 октября командир 1-го танкового батальона капитан Гусев и командир роты средних танков старший лейтенант Бурда получили боевой приказ № 1.
В нем было указано, что противник против участка нашего фронта вошел в г. Орел.
Танковым подразделениям ставилась задача — 4 октября двумя группами с пехотой установить его силы в Орле.
Первая (правая) группа под командой капитана Гусева, выдвинувшись по дороге Мценск — Орел, должна была нанести удар по северо-восточной окраине города.
Одновременно с ней другая (левая) группа под командой старшего лейтенанта Бурды, выдвинувшись по дороге Мценск — Ядрово — Пятово — Протасово — Домнино, наносила удар по юго-восточной окраине города.
Атака обеих групп, при поддержке бомбардировочной авиации, должна была начаться в 12 часов дня.
2-й батальон и часть машин 1-го батальона оставались на месте в готовности поддержать разведку.
Приказ был немедленно доведен до всех участников разведки. До выступления оставалось всего около часа. Боевая сколоченность и понимание каждым серьезности предстоящей задачи позволили быстро организовать взаимодействие.
К этому времени гвардейский стрелковый корпус пополнился ещё одной войсковой частью. Генерал-майор Лелюшенко распорядился придать в качестве танкового десанта правой группе капитана Гусева роту десантного батальона, а с группой старшего лейтенанта Бурды была направлена истребительная рота мотострелкового батальона 4-и танковой бригады.
Боевой приказ № 1 не застал врасплох участников боевой разведки. Сразу же после разгрузки эшелона экипажи привели свои машины в полный порядок, ещё раз проверили вооружение, запас боеприпасов и горючего. Всю ночь кипела работа, а рано утром собрались коммунисты и комсомольцы обсудить один вопрос: «Как лучше выполнить боевую задачу командования». Для всех выступавших на собрании было характерно сознание высокой ответственности за весь коллектив и желание скорее встретиться с врагом. Эти мысли и чувства были общими для всех бойцов. Достаточно сказать, что в эту октябрьскую ночь двадцать три человека из состава разведки решили пойти в бой коммунистами, а десять человек — комсомольцами.
Ровно в 10 часов 30 минут 4 октября, согласно боевому приказу, группа капитана Гусева и группа старшего лейтенанта Бурды вышли по заданному боевому маршруту.
Группа под командованием капитана Гусева, разместив на тринадцати танках сто человек десанта, беспрепятственно достигла села Ивановского.
Отсюда командир группы Гусев послал для разведки в г. Орёл взвод средних танков младшего лейтенанта Овчинникова Г.Ф. в составе трёх машин младших лейтенантов: Овчинникова, Полянского И.Н. и Дракина И.Г.
При подходе к окраине г. Орла взвод Овчинникова был встречен сильным противотанковым огнём с левой стороны шоссе, с направления Дубовой рощи. Здесь была расположена немецкая засада.
Разрывами снарядов на всех трёх машинах были подожжены бачки с запасным топливом. Тогда Овчинников свернул с шоссе и стал за домик. Его примеру последовали Полянский и Дракин. Экипажи быстро потушили огонь, сбросили запасные бачки. Но в танке Овчинникова оказались разбитыми два верхних поддерживающих катка. Итти дальше в бой машина не могла. Запросив по радио капитана Гусева и получив задание продолжать разведку, Овчинников пересел в танк Полянского, а ему приказал отправить повреждённую машину на ремонт. Через несколько минут танки Овчинникова и Дракина проскочили зону засадного огня и ворвались на улицы Орла, где вступили в бой с немцами.
В 15 часов на шоссе появились два немецких танка и начали интенсивный обстрел основных сил группы Гусева. Завязалась танковая дуэль. Победителями оказались советские танкисты. Один немецкий танк был подбит и загорелся, другой, прикрываясь дымом горящего танка, успел удрать.
Связь с Овчинниковым была потеряна. Командир роты средних танков старший лейтенант Раков В. И. принял решение лично пойти в Орёл на разведку и доложил об этом капитану Гусеву.
Осуществление этого решения без предварительной разведки огневой системы противника было мероприятием рискованным. Старший лейтенант Раков знал это. Но он сказал: «Я всей душой ненавижу немцев, до последней капли крови буду их уничтожать». И направил свою машину по шоссе прямо на Орёл. На окраине Орла танк Ракова был встречен сильным противотанковым огнём противника, но, быстро проскочив вперёд, он скрылся в дыму горящего переулка.
Не зная о судьбе Ракова, но понимая, что его танк попал в тяжёлое положение, капитан Гусев послал ему на выручку еще два танка КВ. Тяжёлые машины также прорвались на первые улицы окраины города и исчезли в клубах густого дыма.
Всю остальную группу танков капитан Гусев расположил в засаде по левую сторону шоссе. Все напряженно ждали возвращения из Орла своих боевых товарищей, но связи с ними установить так и не удалось.
Наступила тёмная, холодная осенняя ночь. Неожиданно со стороны шоссе, идущего на Волхов, послышался грохот гусениц и шум моторов. «Сердце радуется, думаю — мои, — вспоминает майор Гусев, — но в то же время что-то подсказывает мне: надо быть настороже. Даю команду: к бою приготовиться! А сам наблюдаю за шоссе. В это время вынырнувшая из-за туч луна осветила все вокруг, и я отчётливо увидел на шоссе в пятидесяти метрах от нас десять немецких танков».
По команде Гусева все танки группы открыли огонь, а затем быстро переменили огневую позицию. Немцы стали отстреливаться и вскоре, потеряв подбитыми четыре танка, отошли назад.
Это была вражеская колонна, которая шла в обход Волховского шоссе. В связи с этим группа Гусева получила приказ занять оборону в районе села Ивановского.
Таким образом, разведка, проведённая группой капитана Гусева, не дала достаточных результатов.
Полковник Катуков решил, не ожидая результатов действия разведывательных групп Гусева и Бурды, главными силами подойти к Орлу с восточной стороны.
На станцию Мценск продолжали прибывать эшелоны 4-й танковой бригады. Их встречали командиры штаба. Начальник штаба подполковник Кульвинский П.В. быстро и энергично ставил задачу каждому подразделению, и они немедленно отправлялись для выполнения боевого задания.
Капитаны Никитин и Лушпа, составившие оперативную группу бригады, во главе с Катуковым направились на командный пункт в районе села Ивановского, где должны были занять оборону главные силы танковой бригады.
Когда танки Гусева и Бурды уже приступили к выполнению боевой задачи, второй эшелон бригады еще только прибыл на станцию Мценск. В составе эшелона находился 2-й танковый батальон под командованием героя финских боев, дважды орденоносца старшего лейтенанта Рафтопулло А.А.
Анатолии Анатольевич Рафтопулло родился в 1907 году в семье рабочего-текстильщика. Анатолию было восемь лет, когда погиб на русско-германском фронте его отец; в 1921 году тиф лишил Рафтопулло и матери.
Четырнадцатилетним мальчиком Анатолий Рафтопулло впервые попал в большой город — Симферополь. В компании беспризорников Анатолий провёл три года.
Первая книга, которую он прочёл, — «Чапаев» — произвела на юношу неизгладимое впечатление. Образ легендарного героя гражданской войны вызвал у Анатолия страстную тягу к военному делу. Часами просиживал он на аэродроме, наблюдая жизнь лётчиков. Рафтопулло сам попросился в трудовую колонию.
Токарный станок, вступление в комсомол, книги о гражданской войне — всё, что составляло теперь основу его жизни, заслонило собой казавшееся весёлым и беспечным существование беспризорника. Рафтопулло крепко полюбил технику. За хорошую работу в колонии он был послан на тракторные курсы и стал трактористом.
1929 год определил всю дальнейшую жизнь Рафтопулло. Он был призван на действительную службу в армию.
— Не припомню радостнее дня, чем день, когда меня послали в бронетанковое училище. Туда принимали со средним образованием. Мне пришлось много работать над собой, ночами сидеть над книгой, но всё-таки подготовился, и меня приняли. Мечта всей моей жизни исполнилась, — вспоминает Рафтопулло.
Маленькую, худощавую фигуру лейтенанта Рафтопулло солдаты в командиры танковой бригады Богомолова видели на самых опасных участках петрозаводского направления советско-финляндского фронта. В эту войну Рафтопулло был два раза ранен, но не уходил из любимой танковой роты. За героизм и отвагу он был награжден орденом Красного Знамени.
Отечественная война с немецкими захватчиками застала Рафтопулло командиром танкового батальона, входившего в состав Н-ской танковой дивизии.
Силу и дерзость бесстрашного комбата немцы почувствовали ещё на Украине, когда семь советских танков под командованием Рафтопулло отбили у врага станцию Зарудницы, оседлали шоссе и два дня стойко удерживали за собой железнодорожный узел.
В те дни отличился в боях с немцами и комиссар батальона Столярчук Ф.Е. Он дрался тогда в своей родной Винницкой области, где в 1924 году вступил в комсомол и организовал первую в своём районе сельскую комсомольскую ячейку.
Командир и комиссар мало походили друг на друга. Смелость и находчивость, стремление быть в центре событий, природная подвижность были отличительными чертами характера старшего лейтенанта Рафтопулло. Его воспитанники, ученики Самохин К.М., Воробьев П.П., Пшенин В.С., особенно полюбили своего командира именно за эти качества.
Комиссара батальона Фрола Столярчука — очень спокойного и внешне как будто даже медлительного человека — отличало умение всегда трезво оценивать обстановку, взвешивать всё при принятии решения, и потом уже быстро и энергично проводить его в жизнь. Рафтопулло и Столярчук, казалось, дополняли друг друга, это было отличное боевое содружество.
Свою материальную часть 2-й батальон получил на станции Кубинка за день до отъезда на фронт. Танкистам обещали дать танки Т-34, но их не было. Батальон получил лёгкие танки БТ-7, уже побывавшие в бою. Рафтопулло успокаивал экипажи:
— Будет время, дадут нам Т-34, а пока мы и на этих покажем, как надо драться.
Там же на вокзале Мценска во время разгрузки эшелона 1-я рота старшего лейтенанта Самохина получила задачу поддержать разведку группы Гусева и Бурды на Орёл. Под командой Рафтопулло рота в составе десяти танков БТ-7 в ночь на 5 октября направилась к Орлу, но уже в пути получила новое приказание: занять оборону в четырёх километрах от Орла на опушке леса. Это решение было принято полковником Катуковым потому, что связь с группой Бурды была потеряна, а группа Гусева ещё не добилась необходимых результатов в разведке. Лезть напролом было опасно. Последующие события подтвердили правильность этого решения.
Десантный батальон, занимавший оборону на окраине села Ивановское, был атакован немецкими танками и начал отходить на восток. Вот тут-то и пригодились танки Рафтопулло. На помощь батальону были посланы три танка БТ-7 под командой комиссара 1-й роты 2-го танкового батальона Самойленко М.И. Остальные семь машин заняли оборону на указанном рубеже.
Взвод Самойленко при подходе к селу Ивановскому был обстрелян сильным миномётным и артиллерийским огнём, однако вошёл в него без потерь. Прибытие танков подняло настроение пехоты. Десантники заняли свои окопы, открыли огонь по немецкой пехоте. Их поддержали огнём танкисты. Огонь противника на время утих.
Наступила ночь. Обыкновенно немецкие танки не ввязывались в ночной бой, но на этот раз, располагая значительными силами, они снова повели наступление на Ивановское. Ориентироваться можно было только по шуму моторов, так как ночь была тёмной. Завязался ночной танковый бой. «Я приказал командирам машин — сержанту Пятачкову И.Ф. и лейтенанту Кондратьеву В.А., — вспоминает Самойленко, — ни в коем случае не пропускать колонну врага через деревню, задержать её, чего бы это ни стоило. Когда немецкие танки стали подвигаться вперёд, мы открыли огонь, ориентируясь по шуму моторов, и в то же время начали менять свои боевые позиции, потому что по вспышкам наших выстрелов противник нас обстреливал. Создавалось впечатление, что танков у нас много: то с одного конца стреляем, то с другого. Потом опять придёшь на то место, откуда первый раз стрелял. Так мы вели огонь часа полтора».
Немецкие танки отступили, чтобы на рассвете повторить атаку так же безрезультатно. Танки Самойленко тщательно замаскировались и прицельным огнём отбивали все атаки немцев. Ободрённые героическими действиями танкистов, солдаты десантного батальона прочно окопались и вели огонь по вражеской пехоте. Тогда немецкие танки начали обходить левый фланг обороны, и командир десантного батальона решил отходить на восток. Взвод Самойленко также вынужден был отойти в район расположения своей роты.
Выход вражеских танков на правый фланг бригады сразу поставил всю группу Рафтопулло в затруднительное положение. Связи с командованием бригады не было, справа и сзади доносились шум моторов немецких танков и орудийная стрельба. Рафтопулло решил лично связаться с командованием бригады и приказал механику-водителю Пшенину В.С. вывести танк на шоссе.
Впереди всё яснее слышался шум движения вражеской колонны. Приходилось надеяться только на скорость советской машины и быстроту действий.
— Давай, Пшенин, полный ход, — приказал Рафтопулло механику-водителю, и легкая машина, развив огромную скорость, пронеслась сквозь колонну немецкой пехоты.
Немцы открыли беспорядочный огонь из противотанковой пушки, но было уже поздно. Танк Рафтопулло, оставляя за собой густое облако пыли, скрылся за поворотом. Рафтопулло отделался лёгким ожогом в результате попадания шального вражеского снаряда в башню танка.
Остальные танки группы Рафтопулло оставались на опушке леса. Командование принял на себя комиссар Столярчук. Понимая, что пути отхода к главным силам бригады отрезаны, Столярчук решил пробираться на соединение с ними просёлочными дорогами. Организовав круговую разведку и маскируясь от налётов авиации, группа Столярчука к ночи 5 октября соединилась с главными силами бригады в районе села Первый Воин. Столярчук не только организовал вывод танков из вражеского кольца, но и захватил с собой все застрявшие колёсные машины, подобрал по пути следования всех раненых, а отставшую пехоту разместил на танках в качестве десанта.
С прибытием группы Столярчука бригада вновь была собрана в один кулак. Не было только никаких сведений о группе Бурды. Катуков и Бойко за полтора месяца совместной работы с Бурдой полюбили и оценили этого грамотного и никогда не унывающего командира.
Командование бригады было уверено, что Бурда не попадётся на удочку немцев, а скорее сам их посадит на крючок. Так оно и оказалось.
РАЗВЕДКА СТАРШЕГО ЛЕЙТЕНАНТА БУРДЫ
С гордостью посмотрел бы сегодня старый шахтёр Фёдор Бурда на своего сына. Но в 1918 году, сражаясь за молодую советскую власть против белогвардейских войск Деникина, погиб Федор Бурда, оставив на руках жены девять ребятишек.
Десятилетним мальчишкой начал Александр Бурда свою трудовую жизнь. С 1921 по 1924 год был пастухом у себя в селе, а в 1924 году определился в качестве ученика-электротехника на родную шахту, где когда-то работал отец, а затем и мать. Это была шахта № 15 «Валентиновка», ныне «Ударник» треста Лугануголь. Ловкий и горячий в работе, Бурда скоро сдал экзамен на машиниста, затем стал слесарем-инструментальшиком, и, наконец, механиком. Восемь лет беспрерывного труда в рабочем коллективе научили Александра любить труд, машины; активная работа в комсомоле привила ему навыки высокой дисциплины.
В 1932 году он был призван в Советскую Армию. С первого же дня военной службы Бурда являя пример дисциплинированности. Он быстро осваивал сложную военную технику. После окончания полковой школы в 1934 году Бурда получил специальность пулемётчика, но постоянная тяга к технике привела его в танковую часть. За два года, основательно освоив танковое дело, он прошёл путь от механика-водителя до командира учебного радиовзвода.
Три года работал он с молодыми танкистами, почувствовал, что самому нужно знать ещё больше, и вот в 1939 году Александр Бурда — слушатель автобронетанковых курсов усовершенствования командного состава. Он закончил курсы накануне войны, сдав все предметы на «отлично».
Безупречная работа лейтенанта Бурды отмечается приказом по Приволжскому военному округу, и он награждается значком «Отличник РККА».
Вероломное нападение немецких фашистов застало старшего лейтенанта в Н-ской танковой дивизии в г. Станислав, где он командовал линейной ротой.
Первое боевое крещение лейтенант Бурда получил в Винницкой области при отходе Н-ской танковой дивизии из западных областей Украины.
При подходе к станции Зарудницы одна из колонн дивизии была внезапно обстреляна огнём немецких танков. Бурда немедленно получил задачу — разведать силы противника и в случае необходимости принять бой. Пять танков он направил с обоих флангов в обход станции, а сам, прикрываясь различными строениями, пошёл на противника в лоб. Не доходя до самой станции, Бурда заметил пять немецких танков, которые вели беспорядочный огонь в направлении главных сил колонны. Его же танк не был заметен врагу.
— Открывай боевой счёт. По фашистским танкам огонь! — приказал он командиру орудия сержанту Стороженко В.Я.
Стороженко только этого и ждал. Прицельным огнём танкового орудия три немецких танка были подбиты и загорелись, а экипажи двух других танков, не понимая ещё, откуда ведётся огонь, поспешили очистить станцию. Путь для движения частей Н-ской танковой дивизии был открыт. Главные силы ушли вперёд. Бурда вывел свои танк на перрон станции. Здесь он увидел совершенно исправную, оставленную кем-то советскую бронемашину. Медлить было нельзя: вслед за разведкой, которую разгромил Бурда, могли появиться главные силы немцев. Бурда выскочил из танка, сел в бронемашину, быстро завёл её и только начал выезжать со станции, как вражеский снаряд угодил в бронемашину, и она загорелась. Бронемашину пришлось бросить.
Подошли главные силы танковой дивизии немцев.
Но даже в эту тяжёлую минуту Бурда меньше всего думал об опасности. У выхода со станции стоял мощный трактор «Ворошиловец». Бурда подскочил к нему, попробовал завести, не удалось — не было подачи воздуха.
— Жалко было бросать такой трактор. Видишь, что это своё, народное богатство. Я приказал взять трактор на буксир танка, а сам сел в трактор, рассчитывая завести его с буксира, — рассказывает Бурда.
Немцы открыли бешеный огонь по трактору и танку. Один из снарядов попал в кабину трактора, но не взорвался. Бурда успел выскочить из кабины, приказал Стороженко вывести танк из зоны обстрела, а сам под сильным пулемётным и миномётным огнём противника ползком добрался до места расположения своего танкового полка.
Ко времени зачисления старшего лейтенанта Бурды в состав 4-й танковой бригады на его боевом счету числилось восемь уничтоженных танков и четыре колёсных машины противника.
Получив упомянутый уже боевой приказ № 1, старший лейтенант Александр Фёдорович Бурда и комиссар 1-го танкового батальона Александр Степанович Загу-даев стали действовать инициативно и смело. Ещё при подходе к высоте 244 Бурда встретился с командиром авиаэскадрильи, обменялся с ним маршрутом и договорился о взаимодействии. Вся группа, продвигавшаяся скрытно, имела впереди себя хорошо организованную танковую разведку во главе с лейтенантом Ивченко.
Ко второй половине дня 4 октября группа Бурды незаметно для противника сосредоточилась в трёх километрах юго-восточнее г. Орла и расположилась в засаде.
Неожиданно среди танкистов появился мальчик лет десяти — одиннадцати, в отцовских сапогах, в ватном пиджачке и лихо надвинутой на лоб пилотке.
— Дяденька танкист, — заговорил он, обращаясь к Бурде, — вы туда не ездите, там у будочки я только сейчас видел — они поставили две маленькие пушки. А вчера, когда мы с мамкой уходили, самолёты на нас налетели. Много нас с нашей улицы шло, они и давай строчить из пулемёта. Тут я мамку потерял, а папу они ещё в городе убили. Он из окошка выглянул, когда немцы проходили. Возьмите меня с собой, я у вас разведчиком буду.
Бурда угостил мальчика конфетами и отправил в тыл.
Сведения мальчика и других местных жителей нуждались в проверке. Надо было тщательно разведать пути скрытого подхода к Орлу. Для выполнения этой задача в Орёл была послана разведка истребительной роты во главе с заместителем политрука Евгением Багурским. Действиями этой разведки было установлено, что единственный путь с юго-восточной стороны Орла в районе завода № 9 и товарной станции плотно прикрыт дивизионом противотанковых орудий, причём немцы тщательно замаскировали свои орудия в сараях и в стогах сена. Главные же силы противника группировались для выхода из Орла по направлению к Мценску. При таком положении прорываться в Орёл было бессмысленно, так как можно было легко наткнуться на вражескую засаду и потерять людей и танки.
Командование группы немедленно приняло все меры предосторожности: был организован заградительный отряд, чтобы не пропускать в Орёл возвращавшихся туда местных жителей, установлено тщательное наблюдение за всяким движением на шоссе, ещё раз проверено всё оружие. Танки расположились в засадах.
Всю ночь никто не спал, все напряжённо ждали первой схватки с ненавистным врагом. И не раз в эту ночь вспоминал Бурда напутственные слова полковника Катукова: «Не забывай о засаде. Чем внезапнее удар, тем больше нанесёшь вреда врагу».
Ровно в 8 часов утра 5 октября из Орла по направлению к Мценску двинулась колонна немецких войск. Как ядовитая змея, она вытянулась по шоссе. Впереди ползли бронетранспортёры с прицепленными к ним противотанковыми орудиями, следом средние танки, опять бронетранспортёры, затем два-три тяжёлых танка — всего до полка моторизованной пехоты.
Нужно было хладнокровно выждать, пока вся колонна войдёт в зону засадного огня, а затем разбить и уничтожить её. Таков был приказ старшего лейтенанта Бурды. Но один из солдат истребительной роты не выдержал и, когда голова колонны приблизилась на 800 метров, открыл пулемётный огонь.
— Положение было такое, — вспоминает Бурда, — что нужно было немедленно принять бой, атаковать противника, не дать ему развернуться на господствующей высоте. По приказу командира танки, стоявшие в засаде, открыли прицельный огонь по бронетранспортёрам и танкам противника, а взвод лейтенанта Кукарина А.М. выскочил из засады и начал гусеницами давить ошеломлённую дерзким нападением немецкую пехоту. Со стороны казалось, что тяжёлая машина Кукарина танцует какой-то замысловатый танец.
— Вот теперь моя работа! Получайте, фрицы, за советскую родную Украину! — кричал механик — водитель Сафонов и давил гусеницами ненавистного врага.
А в это время заместитель политрука Багурский, стоя на танке Кукарина, в упор расстреливал немцев сперва из винтовки, потом из нагана. Много патронов израсходовал отважный комсомолец, ни одна его пуля не пропала даром. В этом первом бою Багурский уничтожил около тридцати фашистов, затем соскочил с танка, погнался за немецким офицером, застрелил его, отобрал документы и револьвер.
Вражеская колонна была рассеяна и в беспорядке отступила обратно в город. Лишь один немецкий батальон повернул влево, в обход группы Бурды, но натолкнулся на стоявший в засаде танк Петра Молчанова. Пока немцы втягивались в лощину, экипаж Молчанова не стрелял, не лишь только последние цепи немецких солдат скрылись в лощине, Молчанов открыл огонь осколочными снарядами, а радист стал косить немцев из пулемёта. Мало кто из немецкого батальона выбрался наверх — большая часть его была перебита огнём танка Молчанова и навсегда осталась в лощине.
— Вот даёт, так даёт! — в восторге кричали бойцы истребительной роты, наблюдавшие короткую схватку Молчанова с вражеским батальоном.
Обозлённый неожиданным сопротивлением, враг решил уничтожить группу Бурды с воздуха, но опытный командир, предвидя это, отвёл свои танки в район Кофаново, и в течение тридцати минут тридцать немецких бомбардировщиков усердно бомбили и расстреливали из пулемётов пустое место.
Однако, легко перехитрив немецкую авиацию, Бурда чуть было не пострадал от советских лётчиков, принявших его танки за немецкие. Ко второй половине дня передний край обороны бригады переместился в район села Ивановского, и группа Бурды, перейдя в район Кофаново, оказалась в тылу противника. И здесь вот шестёрка наших штурмовиков, увлеченных бомбёжкой, не слышала радиосигналов и не видела опознавательных знаков, которые усердно передавала земля. Только после того, как по приказанию Бурды было разостлано полотнище, означавшее «мы свои», лётчики приветливо покачали крыльями и, сделав разворот, перешли к бомбардировке настоящей цели, которую Бурда указал им по радио.
Лесок, примыкающий к деревне Кофаново, позволил хорошо замаскировать танки. Танкисты, ещё не отдохнувшие после напряжённо проведённой ночи и жаркого утреннего боя, вылезли из машин немного размяться и позавтракать. Колхозники деревни Кофаново наперебой угощали танкистов и пехотинцев.
Охрану флангов группы несли десантники истребительной роты.
Ещё в 3 часа 5 октября радиосвязь группы Бурды с главными силами была потеряна. К тому же боеприпасы, горючее и продукты были на исходе. Нельзя было продолжать действовать, не имея связи с командованием и не зная общей задачи. Бурда и Загудаев приняли решение соединиться с главными силами.
В 24 часа 5 октября группа начала ночной марш по просёлочным дорогам, взяв курс на Протасово. При подходе к Протасову разведчики группы услышали ясный звук моторов советских танков. Приняв на всякий случай меры предосторожности, разведчики продвинулись дальше, но были остановлены нашими автоматчиками. Оказывается, танки Бурды наткнулись па группу танков другой бригады, прибывшей в состав отдельного гвардейского стрелкового корпуса. Эта группа получила задачу двигаться по тому же маршруту, что и группа Бурды, но о местонахождении последней не была предупреждена.
Уточнив расположение главных сил бригады, группа Бурды в 6 часов 6 октября без всяких потерь соединилась с ними в районе села Первый Воин.
Тридцать шесть часов продолжалась боевая разведка группы. Она показала высокую выучку командира группы, его умение действовать самостоятельно в отрыве от главных сил. Она показала также смелость и самоотверженность всего своего личного состава.
Действуя из засады, группа старшего лейтенанта Бурды в течение 5.10.41 г. неоднократно вступала в бой с разведывательными отрядами противника, не показывая действительного состава своих сил и вводя в заблуждение противника. Группа установила силы и направление движения противника, а действиями из засад нанесла ему значительное поражение. За день группой уничтожено: 10 средних и малых танков, 2 тягача с противотанковыми орудиями и расчётами, несколько автомашин с пехотой, 2 ручных пулемёта и до 90 солдат и офицеров противника.
В результате отважных, умелых и инициативных действий танковых групп было установлено, что «противник, спешно подтягивая свои резервы, главными силами стремится развить успех, действуя вдоль шоссе Орёл — Мценск — Тула и с южного направления обеспечить выход к Москве». Это был основной результат разведки обеих групп. Данные разведки были косвенно подтверждены документами, взятыми у убитых немцев, и двумя пленными немецкими ефрейторами, допрошенными лично генерал-майором Лелюшенко.
Разведывательные данные позволили командованию отдельного гвардейского стрелкового корпуса и 4-й танковой бригады установить, что в Орёл вошла и пытается развить оттуда свой успех группа генерала Гудериана в составе 3-й и 4-й танковых дивизий и одной моторизованной дивизии.
БИТЬ ВРАГА НЕ ЧИСЛОМ, А УМЕНИЕМ
В 1939 году, когда фашистская Германия завязала вторую мировую войну, её танковые дивизии представляли собой мощный бронированный кулак. Танковая бригада, мотострелковая бригада, моторизованный артиллерийский полк, дивизион противотанковых орудий входили в то время в состав немецкой танковой дивизии. Она имела в своём составе 566 танков, из них 180 среднего типа, отличительной особенностью которых были высокая быстроходность, слабая броня и слабое вооружение.
Моторизованная дивизия немцев состояла из трёх мотострелковых полков, одного моторизованного артиллерийского полка, дивизиона противотанковых орудий и имела по штату до 14 тысяч солдат и офицеров, 60 лёгких танков, 68 бронемашин, 800 мотоциклов, 2 600 транспортных машин.
В октябре 1941 года положение изменилось. Потрёпанные в жестоких боях с Советской Армией немецкие танковые дивизии значительно сократились. Фактически дивизия к этому времени состояла из одного танкового полка, мотобригады в составе двух мотопехотных полков, моторизованного артиллерийского полка, дивизиона противотанковых орудий и специальных частей. Общее количество танков — 201. Немцам пришлось после крепких ударов нашей танковой и полевой артиллерии несколько усилить броню на своих танках. В моторизованной дивизии немцев произошли незначительные изменения.
Исходя из этого, следует заключить, что группа Гудериана, действовавшая в районе Орла, имела в своём составе много танков и артиллерии, до 20 — 25 тысяч человек густо насыщенной автоматами моторизованной пехоты, не говоря уже о бронемашинах, миномётах и других специальных частях. Вся эта панцирная армия была поддержана мошной авиацией.
Учитывая численное превосходство врага, мы маневрировали на широком фронте, отлично зная, благодаря хорошей разведке, расположение частей противника. Не зная нашего расположения и нашей численности, Гудериан действовал напролом и неизменно натыкался на наш организованный отпор. «Мы никогда не обнаруживали всех своих сил, никогда не открывали огня из всех своих огневых средств» — вспоминает Катуков.
От Орла до Мценска — шестьдесят километров. С 4 по 11 октября, т.е. в течение восьми дней, шла жестокая, неравная борьба 4-й танковой бригады с дивизиями Гудериана за каждый километр советской земли. Шесть раз бригада меняла свои оборонительные рубежи, изматывая противника и нанося ему огромные потери.
На отход полковник Катуков был очень скупой, — вспоминает Ружин. — «В течение дня занять рубеж и ни шагу назад» — таков был его постоянный приказ. Все это знали и беспрекословно выполняли. И только тогда, когда на данном рубеже не было смысла оставаться, давался приказ отойти».
В ночь с 4 на 5 октября бригада заняла первый оборонительный рубеж. В пяти километрах от г. Орла, на северной окраине села Ивановского, расположился мото-стрелково-пулемётный батальон, танкисты поставили свои машины в засадах на опушке рощи южнее села Казнаусево, а приданный бригаде десантный батальон занял оборону на опушке леса, в одном километре севернее г. Орла. Во втором эшелоне бригады находился батальон Н-ского полка.
Предвидя возможность обхода оборонительного рубежа с флангов, полковник Катуков немедленно организовал на флангах бригады разведку глубиной до пятидесяти километров. Для разведывательной цели использовались конники, велосипедисты, пешие разведчики. Это были глаза и уши командования бригады. Благодаря чётко поставленной разведке Катуков во всякое время дня и ночи знал, что у него делается на флангах, и никакой подвох противника не мог застать его врасплох.
Особое внимание было обращено на правый фланг бригады, упиравшийся в Болховское шоссе. С первого же дня боёв здесь инициативно и смело действовала разведывательная рота под командой Павленко П.Е.
4 октября в деревне Жигарёвка разведчик Новичков М.А. остановился для проведения мелкого ремонта своего мотоцикла. Неожиданно над его головой просвистели пули. Восемь фашистов, разбившись на две группы, окружали Новичкова, желая взять его в плен. Казалось, выхода у разведчика не было. Немцы подходили к нему всё ближе и уже начали кричать: «Рус, сдавайся!» Но Новичков не сдался. Он принял неравный бой. Бросив гранату, Новичков отпрыгнул к шоссе, залег в кювете и дал несколько очередей из автомата. Не ожидавшие такого оборота дела, три фашиста убежали. На месте осталось пять убитых. Забрав у них документы и отремонтировав мотоцикл, Новичков вернулся в часть.
Так же храбро и умело действовали и другие разведывательные группы бригады. Благодаря их действиям полковник Катуков всегда был в курсе передвижения немецких войск и мог, маневрируя, занимать оборону на направлении главного удара немецкой армии.
Главные силы танков были расположены в засадах. В ходе боев под Орлом полковник Катуков выработал целую стройную систему организации танковых засад. На основе директивных указании главнокомандования и полностью оправдавшего себя опыта он написал специальную «Инструкцию танкистам по борьбе с танками, артиллерией и пехотой противника».
Имея на флангах и на линии фронта продуманную систему танковых засад, полковник Катуков всегда держал у себя под рукой ударные резервные группы танков, которые он в любую минуту мог бросить на решающий участок.
Чтобы ослабить удары немцев с воздуха, была подготовлена целая сеть ложных окопов, которые отрывались в одном — полутора километрах от переднего края обороны. Самолёты противника, попавшиеся на эту удочку, не только усиленно бомбили пустые окопы, но, дезориентированные, принимались бомбить собственные части.
Свой командный и наблюдательный пункты командир бригады расположил вблизи переднего края обороны, чтобы видеть поле боя и иметь возможность быстро маневрировать резервами.
Продуманно, умело расположены были и тыловые службы бригады. Рота технического обеспечения развернула сборный пункт аварийных машин на окраине Мценска, а ремонтные танковые средства находились в двух-трёх километрах от переднего края обороны.
Пункт первой помощи медико-санитарного взвода бригады военврач Черновалов развернул в селе Первый Воин, в шести километрах от оборонительного рубежа.
Когда утром 5 октября немцы бросили против 4-й бригады до 150 танков с бронемашинами и мотопехотой, после предварительного ураганного артиллерийского и миномётного огня, они были встречены прицельным огнём танков с места и отступили, потеряв 11 танков, 8 автомашин с пехотой, 1 зенитную батарею и 1 противотанковое орудие.
«При неудаче наступления или в том случае, когда на успех его рассчитывать нельзя, целесообразно оторваться от противника и снова организовать наступление в другом месте», — говорилось в директиве немецкого командования.
Получив отпор на главном направлении своего удара по шоссе Орёл — Мценск от ещё неизвестного ему противника, Гудериан решил начать движение в направлении Волхова и Новосиля, однако на главном направлении оставил свои основные силы.