ЛЬВОВСКО-САНДОМИРСКАЯ НАСТУПАТЕЛЬНАЯ

Мы пересекли Днестр, временно покинув зону боевых действий. Вокруг стояла непривычная тишина. Жаркий день шёл на убыль. Раскаленный диск солнца медленно тускнел, теряя свою ослепительность. Корпус, как и вся 1-я танковая армия, передислоцировался в новый район комбинированно: танки и грузы — по железной дороге, все остальное — по грунтовым дорогам колесным транспортом.

Наступило четвертое военное лето. Части и соединения 1-й танковой армии (теперь уже гвардейской), находящиеся во втором эшелоне фронта, готовились к летнему наступлению. Мы расположились в городах и селах Приднестровья, а также у реки Прут.

Со своей главной задачей мы справились — тщательно замаскировали войска и боевую технику. Даже немецкая разведывательная авиация не могла обнаружить нас. В частях и подразделениях ни на минуту не прекращалась кипучая работа. Напряженно, как говорят, не разгибаясь, работали командиры, штабы, политорганы, до седьмого пота трудились солдаты. Вся подготовка протекала в тесном контакте с партийными организациями и советскими учреждениями освобожденных городов и населенных пунктов Советской Украины.

Началась полоса подведения итогов боев с немцами. Основное внимание обращалось на недочеты, промахи, ошибки, допущенные личным составом в ходе операции в оперативной глубине противника, особенно на днестровском плацдарме.
Материалом для разбора послужило совещание, проведенное командующим 1-м Украинским фронтом маршалом Жуковым с командующими армиями и командирами корпусов. Это было не итоговое совещание о завершившейся Проскуровско-Черновицкой операции, не просто служебное совещание, а непринужденная творческая беседа командующего фронтом с подчиненными. Генералы К.С. Москаленко, Д.Д. Лелюшенко, М.Е. Катуков, Л.И. Афонин, В.С. Голубовский, А.Л. Гетман внимательно слушали и записывали в свои фронтовые блокноты указания командующего фронтом. Маршал спокойно, сдержанно, деловито обнажал наши недочеты, имевшие место в прошлой операции. Когда я докладывал о боевых возможностях своего корпуса, маршал Жуков смотрел мне в глаза понимающе и проникновенно, словно бы желая новых боевых успехов. Такое у меня осталось впечатление от этой встречи.

По установившейся в корпусе традиции, мы объезжали фронтовые и армейские госпитали, встречались с командирами и бойцами, находившимися на излечении, вручали награды, посылки, благодарственные поздравления, письма от друзей и родственников.

Полным ходом шло укомплектование наших частей и подразделений техникой и другими видами боевого довольствия. Особенно четко и бесперебойно должно быть организовано снабжение боеприпасами, горючим, расход которых быстро растет при действиях в оперативной глубине противника, когда танковые и механизированные войска отрываются от баз снабжения не на десятки, а на сотни километров.

«Боеспособность и политико-моральное состояние войск в значительной степени зависит от того, — писал в своей директиве 24 января 1943 года начальник Главного политического управления Красной Армии А.С. Щербаков, — как накормлены, одеты и обуты войска, как организован их отдых».

Следовательно, главным и основным в работе наших штабов, командиров, политорганов, комсомольских и партийных организаций перед боем и в ходе боя являлось политическое воспитание воинов, повседневная забота об их материально-бытовых нуждах.

Командование корпуса особое внимание уделяло работе тыловых подразделений, которыми командовал гвардии подполковник Григорий Иосифович Павловский, человек хорошо знающий свое дело. Работал он четко, без срывов.

В планах партийно-политического обеспечения очередных боевых действий наших войск мы должны были предусмотреть не только дальнейшую борьбу за высокое мастерство наших воинов, но и по-новому поставить вопрос о ведении разведки и повышенной бдительности, памятуя, что основные бои развернутся теперь на чужой территории, где будут не только друзья, но и враги.

В полках и бригадах прошли занятия с экипажами, отделениями по преодолению разного рода заграждений: минных полей, противотанковых ловушек, водных преград, особо отрабатывались разведка целей, их оценка, выбор рода огня для поражения обнаруженных целей. Были проведены боевые стрельбы по вражеским танкам и самоходкам. Результаты оказались ошеломляющими — это вселило в наши экипажи и артиллерийские расчеты большую веру в свое оружие.
Львиную долю времени я и начальник штаба корпуса гвардии полковник Воронченко отводили изучению ярославско-лодзинского и ярославско-краковского операционных направлений, рек Западный Буг, Сан и Висла, лежавших на нашем пути. После проведенных занятий я сделал вывод: штаб корпуса подготовлен, сколочен и способен решать любые боевые задачи.

Особо много потрудился начальник разведки корпуса гвардии подполковник Александр Васильевич Андрияко. Он организовал широкую сеть разведки в оперативной глубине противника, грамотно и глубоко оценивал складывающуюся оперативно-тактическую обстановку. Так начиналась для нас Сандомирская, или, как ее теперь именуют военные историки, Львовско-Сандомирская операция. Приступая к ней, мы достаточно полно были осведомлены о группировке противника и о том, что гитлеровское командование в полосе 1-го Украинского фронта создало три рубежа эшелонированной обороны: главный — глубиной 4—6 км, второй — на удалении 10—15 км от переднего края и третий — по западным берегам рек Западный Буг и Гнилая Липа.

Новый командующий 1-м Украинским фронтом Маршал Советского Союза И.С. Конев для разгрома главных сил группы армий «Северная Украина» создал две ударные группировки, которым предстояло полностью освободить Украину, выйти к Карпатам и Висле, форсировать ее и захватить плацдарм на левом берегу. Нам надлежало вести бои на землях Польши.

Близились минуты полного и окончательного изгнания немецко-фашистских захватчиков с нашей родной земли. Поэтому настроение у всех было приподнятым. Новые условия потребуют от всего личного состава корпуса, от командования, штабов и политорганов особой бдительности как при подготовке очередной операции, так и в ходе ее проведения.

Командование фронтом решило ввести в сражение 1-ю гвардейскую танковую армию и конно-механизированные группы генерала В.К. Баранова, развить успех 13-й армии генерала Н.П. Пухова и форсировать Западный Буг.
1-я гвардейская танковая армия получила распоряжение командующего фронтом сосредоточиться юго-западнее населенного пункта Горохов, утром 17 июля нанести стремительный удар на Сокаль, с ходу форсировать реку Западный Буг между Сокалем и Крыстынополем (Червоноград), захватить плацдарм на левом берегу.

За ночь войска 8-го гвардейского механизированного корпуса были выведены на исходные позиции. Командиры и штабы довели до войск боевые задачи и организацию взаимодействия частей в бою.

В 10 часов 17 июля 1944 года части корпуса по общему сигналу двинулись вперед, сметая на своем пути огнем орудий, давя гусеницами огневые точки противника. На простор вырвались танки с десантом пехоты. Под аккомпанемент артиллерийской и танковой дуэли вспыхнули жестокие схватки.

Части 17-й танковой и 291-й пехотной дивизий противника, не выдержав натиска наших войск, начали отходить за Западный Буг, надеясь там остановить продвижение частей 1-й гвардейской танковой армии.

Большую помощь наступающим войскам оказывала авиация. Она наносила мощные удары по отходящему врагу, срывая все попытки гитлеровцев закрепиться на выгодных рубежах.

Успешно действовал и левый сосед 8-го гвардейского корпуса — 11-й гвардейский танковый корпус под командованием генерал-лейтенанта Андрея Лаврентьевича Гетмана. Первыми достигли берегов Западного Буга и государственной границы Советского Союза гвардейцы полковника И.И. Гусаковского из 44-й гвардейской танковой бригады.

В связи с тем, что гитлеровцы, опираясь на Сокальский укрепленный район, оказали упорное сопротивление, 8-й гвардейский механизированный корпус задержался с выходом к Западному Бугу.

В середине дня 18 июля я получил распоряжение от командарма Катукова осуществить маневр на юго-запад, переправиться через реку Западный Буг вслед за 11-м гвардейским танковым корпусом и затем продолжать наступление на прежнем направлении.

После успешного форсирования Западного Буга войсками 1-й гвардейской танковой армии командующий фронтом Маршал Советского Союза И.С. Конев изменил направление ранее запланированного удара. Вместо Равы-Русской, Немирова было приказано развить наступление на Цешанув, Ярослав и, с ходу форсировав Сан, 23 июля овладеть Ярославом.

Гул сражений перемещался все дальше на запад, вплотную подкатываясь к открытым и пологим берегам реки Сан. Река эта не значилась в ряду крупных, но ее, однако, нельзя было сбрасывать со счетов, так как местами Сан довольно широк и глубок. На участке, где нам предстояло форсировать водную преграду, ширина его достигала 100 метров, глубина 2—3 метра. К тому же, пологие и сравнительно открытые берега давали возможность противнику просматривать наше продвижение на несколько километров.

Еще засветло части корпуса широким фронтом подошли к реке и после непродолжительной остановки приступили к форсированию. Особого сопротивления гитлеровцы не оказывали, если не считать артиллерийского обстрела и налетов мелких групп вражеской авиации.

Мотопехота переправилась на лодках и плотах, а танки, самоходки и артиллерия — по понтонно-мостовым переправам, которые тут же наводили корпусные саперы под руководством корпусного инженера гвардии подполковника Петра Ивановича Абакумова. Следует отметить, как умело мог под огнем противника П.И. Абакумов организовать переправу танков и артиллерии.

Наши части прочно брали Ярослав в клещи. Корпус наносил удар с северо-запада. Танковая бригада гвардии полковника Горелова и механизированные бригады Ли-патенкова и Бабаджаняна успешно переправлялись через реку и вклинивались в оборону противника.

Солнце уже спряталось за горизонт, когда на подступах к городу разгорелся сильный бой. Противник открыл огонь по всему фронту. Корпусу не удалось и в светлое время овладеть городом. Дневная задача не была выполнена. Из штаба армии один за другим следовали суровые приказы.

К исходу суток части полностью переправились через Сан и под покровом ночи заняли свои места. Ночь выдалась на редкость темной. Я настойчиво требовал от командиров бригад выполнить приказ по захвату города.

Наконец, наш новый предрассветный удар с северо-запада увенчался успехом. Город был взят. Противник в панике отступил. Мы захватили большое количество трофеев, эшелонов, складов с продовольствием и другим имуществом. К утру 28 июля 1944 года части корпуса полностью освободили Ярослав. В боях отличились части и подразделения 1-й гвардейской танковой, 19-й, 20-й, 21-й гвардейских механизированных бригад, минометчики гвардии полковника И.Е. Щедрина и гвардии майора Ю.С. Геленкова, саперы П.И. Абакумова.

Вечером я все же выбрал время и засел за наградные листы. Фамилия, имя, отчество. Несколько предельно сжатых, лаконичных слов о сути подвига. Но мне они говорили о многом.

...Иван Сергеевич Кравченко, механик-водитель 44-й гвардейской танковой бригады полковника И.И. Гуса-ковского, гвардии старшина. Продолжая атаку на горящем танке, раздавил пушку противника, чем обеспечил продвижение другим подразделениям.

Заместитель начальника штаба 69-го танкового полка гвардии старший лейтенант А.А. Манукян. Первым на танке форсировал реку Сан, захватил плацдарм и уничтожил батарею противотанковых пушек, а также отразил контратаку противника, обеспечив полку форсирование реки.

Г.С. Петровский, командир танка, гвардии лейтенант. Форсировал Сан вброд, обеспечив тем самым переправу и расширение плацдарма своему батальону, проявил храбрость и отвагу. Лично Петровский подбил вражеский танк и взял в плен экипаж.
М.И. Кротов, механик-водитель 20-й гвардейской механизированной бригады, гвардии старший сержант. Под сильным вражеским огнем форсировал реку вброд, раздавил одно противотанковое орудие и два миномета, показал мастерство в вождении тридцатьчетверки и отвагу в бою.

А.В. Антинян, командир орудия 353-го истребительного противотанкового полка, гвардии старшина. 25 июля 1944 года на западном берегу реки Сан отразил две контратаки противника и удержал плацдарм. При этом уничтожил два танка и до взвода пехоты. Прикрывая в районе села Пелкино шоссейную дорогу, успешно отразил атаку танков, лично подбил два легких немецких танка и захватил одно самоходное орудие, которое было незамедлительно введено в действие.
С.Е. Нестеров, командир бронетранспортера разведывательной роты 19-й гвардейской механизированной бригады, гвардии старший сержант. Действуя в разведке, смело напал на штаб 848-го артиллерийского полка противника, уничтожил около взвода охраны, захватил ценные документы и успешно возвратился из глубокого вражеского тыла в свою бригаду...
За мужество и отвагу А.А. Манукян, Г.С. Петровский, М.И. Кротов, А.В. Антинян, С.Е. Нестеров, И.С. Кравченко удостоены высокого звания Героя Советского Союза.

Неприятности остались позади. Ярослав был взят без потерь. Части корпуса в первой половине дня покинули город и двинулись к берегам красавицы Вислы.

С жителями освобожденных сел и городов у нас с первых же шагов сложились самые теплые отношения. Они шли навстречу нам, мы им, закладывая прочный фундамент братской дружбы. При форсировании Сана поляки помогали нашим гвардейцам сколачивать плоты, конопатили рыбацкие лодки. С риском для жизни оказывали медицинскую помощь раненым, вели разведку.

Когда в ходе напряженного боя за город Ярослав гитлеровцам удалось потеснить подразделения 19-й гвардейской механизированной бригады и 8-го мотоциклетного батальона, на улицах осталось несколько раненых солдат. Поляки подобрали их, оказали медицинскую помощь и укрыли. Едва части корпуса прочно овладели городом, жители передали раненых солдат нашим медикам.

Темпы наступления нарастали. Было ясно, что с форсированием реки Сан и овладением городами Ярослав и Перемышль раскалывалась на две части основная группировка немцев «Северная Украина». Войска генерала Катукова продолжали наступать в направлении села Баранув. Надо было не допустить организованного перехода войск противника к обороне на западном берегу Вислы. После незначительной паузы наш корпус приступил к выполнению главной боевой задачи — разгрому вражеских сил и захвату плацдарма на Висле.

Мы хорошо понимали значение захвата вислинского плацдарма, заранее мощно укрепленного немцами, считающегося, по заверениям Гитлера, неприступной крепостью.

Мелькали километры польской земли. Все глубже мы проникали в оперативный простор вражеской обороны. Оперативное построение нашей армии изменилось. На правом фланге наступали части генерала Гетмана, на левом — 8-й гвардейский корпус.

Армия Катукова настойчиво рвалась в оперативную глубину, как и прежде, имея открытые фланги. Немцы отступали, бросая в спешке военные грузы, склады, технику, убитых и раненых.

Уже несколько суток днем и ночью мчались танки к берегам Вислы. По разведывательным данным, из опросов местных жителей следовало, что в полосе нашей армии Висла не имеет постоянных мостов. Значились паромные переправы у села Баранув. Пологие берега. Глубина местами 4—5 метров, ширина 600—800 метров.

Боевой маневр бронетанковых и механизированных войск был тяжелым и сложным еще и потому, что прошли мы с боями, без отдыха не одну сотню километров и, вдобавок к этому, в наших тылах остались отдельные вражеские группировки.
Я со своей оперативной группой двигался по боевому следу бригады, выполнявшей роль передового отряда корпуса. Первой к реке подошла танковая бригада гвардии полковника Героя Советского Союза В.М. Горелова, с ходу начала форсирование. Следом за ней показалась бригада гвардии подполковника И.В. Костюкова. Прокладывал боевую трассу через Вислу командир танковой роты старший лейтенант Розенберг.

— Слежу за левым берегом,— рассказывал нам позднее А.И. Розенберг, — и вижу плывущего навстречу человека. Экипаж насторожился. Медленно тянутся минуты ожидания. Паром почти вплотную приближается к пловцу. И каково же мое удивление! Узнаю корпусного разведчика лейтенанта Подгорбунского. Как-то стало и радостно и в то же время обидно, что не я первый ступил на плацдарм.

Части корпуса почти одновременно подошли к Висле и широким фронтом приступили к ее форсированию. Переправочных средств первое время явно недоставало. Работал один танковый паром. Правда, в большом количестве курсировали рыбацкие лодки, плоты; на них переправлялась легкая артиллерия, минометы и их расчеты, мотопехота. Некоторые солдаты преодолевали реку вплавь.

К исходу дня удалось увеличить паромные переправы до трех единиц, чем, конечно, не решалась проблема быстрого форсирования такой крупной реки, как Висла. Тем более, что противник усилил огонь по частям, форсирующим реку. Возросла также активность немецкой авиации.

Успешно и организованно работали переправы 1-й гвардейской танковой бригады полковника В.М. Горелова и 21-й гвардейской механизированной бригады подполковника И.В. Костюкова. Они первыми доложили о захвате и расширении плацдармов на противоположном берегу Вислы.

Севернее села Баранув старший лейтенант Иван Адамович Лапенков из 20-й гвардейской механизированной бригады с небольшой группой солдат завязал бой с отходящими подразделениями немцев. И, несмотря на численное превосходство противника, выиграл неравный поединок. Его группа, действуя дерзко и решительно, потопила три лодки с отступавшими врагами, уничтожила несколько десятков гитлеровцев на берегу. Форсировав реку на переправочных средствах противника, смельчаки из 20-й гвардейской механизированной бригады захватили небольшой плацдарм и удержали его до прихода своего батальона.

Геройски вел себя и командир танка Т-34 гвардии старшина Михаил Иванович Кротов. Прорвавшись сквозь огненный заслон противника, он, умело маневрируя, уничтожил ряд вражеских огневых точек. А едва подошли наши части, первым начал форсирование Вислы. И тут еще раз смерть обошла стороной смельчака. На полном ходу тридцатьчетверка едва не налетела на плавающую мину. Мешкать было нельзя. И гвардии старшина принял единственно верное решение: расстрелять мину раньше, чем она коснется танка. Переправившись на противоположный берег, танк Кротова уничтожил две противотанковые пушки противника.

Нелегкой выдалась для нас вислинская переправа. За паромами с танками, артиллерией и другими тяжелыми грузами охотились вражеские самолеты, река была обильно усыпана плавающими минами. На плотах; резиновых надувных лодках с примитивными якорями дежурили по всей трассе переправы зенитчики и охотники за плавучими минами. Контроль, разведка, наблюдение и противовоздушная оборона по всему фронту форсирования реки были вполне достаточными.
Расстояние между основными паромными переправами не превышало двух километров, и лишь в отдельных местах оказалось большим. Поскольку участок форсирования был открытым, имел отличную видимость, он требовал максимального рассредоточения войск и мест переправ. Радовало, что все командиры бригад переместились на плацдармы с первыми эшелонами своих подразделений и частей.

В ходе боев нас не раз навещали командарм Катуков и начальник оперативного отдела штаба армии гвардии полковник М.Т. Никитин. Бывая в боевых подразделениях войск, они спокойно и ловко делали перебежки под артиллерийским огнем и разрывами бомб. Успевали заглянуть всюду: в окопы, траншеи, землянки, на артиллерийские позиции. Их любили в наших войсках за простоту, сердечность, за бесстрашие.

— Не поверишь, Иван Федорович,— рассказывал в одно из посещений М.Е. Катуков, — сегодня товарищ Никитин как бы вновь родился. Рядом упал снаряд и не разорвался. — И пошутил: — Это не Матвей Тимофеевич от смерти спасся, она от него бежала!
— Так ведь не только сегодня от нас смерть бежала, — подхватил я шутку, — а под Москвой? а под Курском? а на полях Украины?! Прав поэт Алексей Сурков: смелого пуля боится.

Командарм требовал от меня ускорить форсирование и выход на плацдарм за рекой Висла. Вскоре его вездеход устремился туда, где наступали войска генерала Гетмана.

Форсирование реки продолжалось под неослабевающим огнем противника. Особенно досаждала нам вражеская авиация. Река волновалась, с грохотом оседали шумные фонтаны воды, захлестывая боевые караваны с техникой, танковыми экипажами и мотопехотой. Время от времени водную поверхность прочерчивали огненные стрелы бьющей с противоположного берега артиллерии.

Отбиваясь с плотов ружейным, автоматным и пулеметным огнем от наседающих самолетов, войска продолжали переправу. Рухнула на берег одна вражеская машина. За ней не вышла из пике вторая и, взметнув вверх огромный столб мутной воды, скрылась в речной глубине.

Если в ходе форсирования Вислы авиация нас мало поддерживала, то при расширении плацдарма и выполнении Сандомирской операции она полностью перехватила инициативу.

— Товарищ генерал, — доложил, наконец, гвардии полковник Горелов, — основные силы бригады форсировали Вислу. Танковые роты ведут бои у прилегающих населенных пунктов.
— А как дела в 21-й гвардейской механизированной? — запросил я командира бригады подполковника Костюкова.
— Иду рядом с танковой бригадой Горелова. Маловато переправочных средств.

Я уловил в его голосе нотки недовольства — в числе первых подошел к реке, а форсировать приходится последним. Но ведь танк не боец, на бревнышке не переправишь.

За Костюкова я уверен. Он что-нибудь, как всегда, придумает; за него волноваться особо не надо. В бою держится смело, инициативен, рассудителен.

— Повезло нам, — лукаво улыбаясь, довольно потирает руки Владимир Парфенович Воронченко. — Кто бы мог подумать, что гитлеровское командование оставит без должного внимания такой участок Вислы.

Левый берег реки все плотнее заполняется нашими войсками. Полностью переправились бригады Бабаджаняна и Липатенкова и почти все корпусные части. Расширение плацдарма проходит успешно. Части корпуса километр за километром освобождают от фашистских захватчиков земли Польши.

В лесистом районе Дембы, где когда-то формировалась армия Паулюса, гитлеровцы оставили большое количество трофеев. Немецкие склады трещат от чужого добра. Здесь все — продовольствие, картины, старинная мебель. На добротной упаковке пестрят адреса немецких городов. Фашисты так и не успели отправить награбленное в рейх.

Почти беспрерывно днем и ночью бьют наши зенитки, отражая массированные налеты немецкой авиации. С быстротой степного ветра разносятся по плацдарму новости с переправ, шипят радиостанции, без устали звонят полевые телефоны.
Бой за Сандомир — это жестокое сражение за расширение и удержание советскими войсками плацдарма на Висле.

Войска 1-й гвардейской танковой армии Катукова в полном составе пересекли Вислу. Несколько позже подошли и успешно переправились гвардейцы генерала П.С. Рыбалко. Стало, как говорится, светлее на душе.

Более чем полмесяца шли тяжелые бои на безлесном пространстве плацдарма, изрезанного оврагами и глубокими балками. Противник от мелких стычек и неуверенных действий переходил к мощным контрударам, вводя в сражение свежие силы. В окружении группировки противника участвовали армии генералов Катукова, Пухова, Гордова. Сопротивление немецких войск возрастало и на подступах к Сандомиру приняло особо ожесточенный характер. Командование фронтом ставило жесткие сроки и требовало решительных действий.

Сильные бои разыгрались северо-западнее Сандомира. Лишенный растительности, резко пересеченный рубеж пылал в огне от несмолкаемых залпов танков, артиллерии, «катюш» и бомбовых ударов авиации.

— Немцы не успевают убирать с поля убитых и раненых, — докладывали комбриги.
Несладко и нам в эти тяжелые и напряженные минуты. Дают себя знать ощутимые потери. Любой просчет, малейшая оплошность оборачиваются трагедией. Недопустимой беспечностью объясняется факт, когда сразу 11 танков 1-й гвардейской бригады, выйдя без разведки на рубеж атаки, тут же попали под противотанковый огонь немцев.

Значительно облегчилось положение на правом фланге, когда подошли танкисты генерала Рыбалко...

В эти напряженные дни наша авиация, наконец, полностью взяла инициативу в свои руки. Облегченно вздохнули зенитчики на переправах. Однако нас беспокоили тылы, где блуждали немецкие части, не успевшие организованно отойти на левый берег Вислы. Позже мы узнали, что гитлеровское командование в полосе наступления 1-й гвардейской танковой армии не взрывало дамбы, не заливало подходы к Висле лишь потому, чтобы дать возможность немецким войскам выйти на левый берег.

Бои на рубежах сандомирского плацдарма начинали принимать оборонительный характер. Основные силы корпуса по приказу командарма поворачивали на восток.

Командующий армией настоятельно требовал от меня немедленно соединиться с частями генерала Гордова, наступавшими с небольшого плацдарма на запад. Понесенные корпусом потери в технике, живой силе не позволили в срок выполнить приказ командующего армией. Обстановка на нашем направлении была довольно сложной.

Я доложил о создавшемся положении командующему фронтом И.С. Коневу. Иван Степанович меня внимательно выслушал и приказал переместиться с оперативной группой в село Лопата. Думаю, Конев не знал, что этот населенный пункт находится в руках у немцев.

Бои продолжались. Наши неоднократные попытки наступать и соединиться с войсками Гордова успеха не имели.
14 августа командующий фронтом маршал Конев отдал нашей танковой армии новый приказ: во взаимодействии с 13-й армией генерала Пухова наступать на восток и юго-восток, окружить сандомирскую группировку противника и совместными усилиями уничтожить ее.

— Поставленное задание, — подытожил гвардии полковник Воронченко, — означает: завязать прочный узел вокруг гитлеровских войск, обороняющих Сандомир.

Фронт боевых действий корпуса расширялся, а количество танков, артиллерии и личного состава сокращалось. На пополнение в этой обстановке не приходилось рассчитывать. В составе фронтовой группировки по окружению и уничтожению противника наш корпус выполнял две задачи: частью сил окружал, а частью прикрывал внешний фронт окружения с северо-запада.
Из графического приказа на карте, которую мне вручил наш начальник штаба, без пояснений был ясен замысел предстоящей операции. Мы понимали: впереди у нас тяжелые и напряженные бои. Разведка окончательно подтвердила то, что немцы не собираются уходить с сандомирского плацдарма.

Как-то под вечер разведчики корпуса принесли трофейный немецкий чемодан. В нем они обнаружили генеральский парадный мундир. Давненько, очевидно, им не пользовался хозяин: потускнели ордена, почернела позолота. В кармане мундира был спрятан листок бумаги. Старческим неровным почерком генерал начертал на нем: «Моя дорогая! Посылаю тебе свой парадный мундир. Припрячь его подальше. Видимо, он больше не понадобится мне...»
Подобные откровения радовали.

Корпус приступил к выполнению боевой задачи с ограниченными силами и средствами. В связи со сложившейся обстановкой бригады Бабаджаняна и Костюкова были переданы в оперативное подчинение генерала Гетмана, а его 40-я и 64-я танковые бригады — 8-му гвардейскому механизированному корпусу.

На сандомирском плацдарме по-прежнему гремели кровопролитные бои. Немцы усиливали активность. Гитлеровское командование прилагало все усилия, чтобы прорвать сандомирский котел, в котором были заперты немецкие войска.

На какое-то время противнику удалось потеснить части корпуса на юг, создав тем самым угрозу разрыва внешнего кольца окружения с северо-западной стороны. Трудно сказать, чем бы кончился наш небольшой отход, не вмешайся авиация, которая, собственно говоря, и приостановила наступление немцев.

Гитлеровцы по-прежнему пытались разорвать кольцо окружения. Но гвардейцы умело отражали все атаки врага. Только один артиллерийский расчет командующего артиллерией корпуса генерал-майора В.Н. Мясоедова уничтожил 10 немецких танков, наседавших со стороны села Лопата на юг.

А вскоре с сердечной болью гвардии полковник В.П. Воронченко сообщил мне о гибели нашего бесстрашного корпусного разведчика Героя Советского Союза гвардии лейтенанта Владимира Николаевича Подгорбунского. Выполняя боевое задание юго-восточнее Сандомира, он попал в окружение. Экипаж боевого бронетранспортера сражался до последнего вздоха и погиб геройской смертью. Подступы к сгоревшему бронетранспортеру, рассказывал мне гвардии майор Шустов, были сплошь усеяны трупами гитлеровских солдат и офицеров.

До боли тяжело было слушать донесение о тяжелом ранении гвардии подполковника И.В. Костюкова, талантливого и инициативного командира, бесстрашного в бою.

На направлении 8-го гвардейского мехкорпуса немцы ослабили атаки. Наша авиация плотно прижала их к земле. Вскоре сандомирская группировка немцев в составе четырех дивизий, в том числе двух танковых, была окружена и пленена, лишь небольшая группа вырвалась из окружения.

Стихли напряженные залпы на плацдарме. 18 августа Сандомир был полностью очищен от немецко-фашистских войск. Старинные здания города не пострадали. Радостно светило солнце, приятно подувал слегка влажный, прохладный ветерок со стороны Вислы.

20 августа командование корпуса совершило поездку по местам битвы наших частей и подразделений. Всюду лежала брошенная, сгоревшая, подбитая немецкая военная техника: танки, самоходки, штурмовые орудия, артиллерия, минометы, тягачи, автомашины разных систем и марок. Мы тщательно осматривали рубежи, подробно анализировали всю динамику боев. Радовались боевым успехам, стремились осознать просчеты и неудачи в этих боях.

Закончившаяся Львовско-Сандомирская операция характеризовалась разнообразием форм оперативно-тактического маневра танковых и механизированных войск правого крыла 1-го Украинского фронта. Войска 1-й гвардейской танковой армии самостоятельно не прорывали оборону, а были введены в сражение после прорыва тактической зоны. Они форсировали реки Западный Буг, Сан, Вислу, окружали и уничтожали врага, а также отбивали мощные контрудары. Самым сложным и, пожалуй, на редкость напряженным для наших войск явился завершающий период боевых действий по уничтожению окруженной фашистской группировки на Сандомирском плацдарме.

   Оглавление   Далее >>