БРОСОК В ПРЕДГОРЬЕ КАРПАТ

После Житомирско-Бердичевской наступательной операции и сдерживающих оборонительных сражений на подступах к Жмеринке и Виннице армия генерала М.Е. Катукова по приказу Ставки Верховного Главнокомандования переместилась на правое крыло 1-го Украинского фронта, направив свое острие на юг.

К весне 1944 года Украинские фронты добились больших успехов в наступлении. Они нанесли поражение гитлеровским войскам на Днепре, освободили города: Житомир, Казатин, Бердичев, Белую Церковь, Кривой Рог, Кировоград, Луцк, Ровно, Никополь, заняли выгодные рубежи для последующего наступления и полного освобождения Правобережной Украины.

В подготовительный период к предстоящим боям мы провели в корпусе, бригадах короткие сборы политработников полков, батальонов, рот и батарей, секретарей партийных и комсомольских организаций, пропагандистов и агитаторов. На сборах участники подвели итоги партийно-политической работы в январских и февральских боях, поставили задачи на предстоящие бои. Для представителей сбора были организованы показные занятия с танковыми экипажами, артиллерийским расчетом, мотострелковым отделением, сообща отрабатывались особенности наступления в оперативной глубине противника, при форсировании рек, преодолении минных полей и других заграждений полевого типа.

Всюду проходили партийно-комсомольские собрания с повесткой дня: авангардная роль коммунистов и комсомольцев в предстоящих боях. Решением большинства партийных групп было определено, что коммунист должен стать мастером ближнего боя, метким стрелком, стойким и мужественным воином, образцом воинской доблести в выполнении боевых задач.
На основе проведенных мероприятий политорганы, партийные и комсомольские организации составили конкретные планы работы в боевых условиях, обязали политработников, партийный и комсомольский актив повседневно информировать личный состав подразделений о боевых подвигах солдат и офицеров, сообщать о них редколлегии Боевых листков, в редакции бригадных, дивизионных, корпусных, армейских, фронтовых и центральных газет.

Большую помощь в проведении этих мероприятий мне оказывали начальник штаба корпуса гвардии полковник Владимир Парфенович Воронченко и заместитель по политической части полковник Михаил Моисеевич Литвяк. Они не знали ни сна, ни отдыха, отдавая все свои силы и знания подготовке частей и соединений корпуса к предстоящим боям.

Особое внимание командование корпуса уделяло восстановлению понесенных в боях потерь в личном составе и боевой технике, боевому сколачиванию штабов и подразделений, созданию запасов довольствия, боеприпасов, горючего.
В новом районе сосредоточения части корпуса пополнились не только техникой — танками и самоходками, но и людьми — молодыми солдатами, сержантами, офицерами разных специальностей. При укомплектовании танковых экипажей командование руководствовалось боевым опытом его состава, для чего в каждый экипаж включались участники боев, коммунисты или комсомольцы.

И все же личным составом корпус был укомплектован всего на 80 процентов, танками, орудиями и минометами — лишь на 50.
Мысленно я уже представлял грядущие бои пашен армии и корпуса, делал наметки, прикидывал возможные варианты предстоящей наступательной операции, позже вошедшей в историю Великой Отечественной войны под названием Проскуровско-Черновицкой. Главной заботой теперь для нас было в сжатые сроки, незаметно для противника сосредоточить армию в новом районе.

Задача корпуса в этой операции — разгромить противостоящую группировку противника, форсировать реку Днестр на рубеже сел Залещики, Устечко, овладеть городами Коломыя, Городенка, Станислав (Ивано-Франковск), стремительно выйти в предгорье Карпат, перекрыв противнику пути отхода на юг.

В штабе корпуса и ночью трещал телефон, работала радиостанция. На днях прибыл новый начальник штаба корпуса гвардии полковник Владимир Парфенович Воронченко. Произвел на меня впечатление делового штабного офицера. Чувствовалось, что полковник не только блестящий теоретик, но имеет, к тому же, солидный фронтовой опыт. Мы обменялись мнениями, просмотрели операционные направления 1-го Украинского фронта, подробно обсудили детали на местности, важнейшие рубежи группировки войск противника, возможности их маневра. Примечательно, что войскам 1-го Украинского фронта, а значит и нам, придется наступать дорогами наших предков.

Двадцать восемь лет назад, 4 июня 1916 года, русские войска Юго-Западного фронта под командованием генерала Брусилова перешли в наступление, прорвав на этом же направлении австро-германские позиции. Правда, тогда, несмотря на успех прорыва на широком фронте, русское главное командование не решилось на смелый маневр, направленный на полное уничтожение живой силы и техники врага.

Напряженная обстановка требовала от нас до предела использовать каждый час двухнедельной передышки. Мы провели занятия со штабами и командирами подразделений, а также учения с войсками. Тщательно изучили просчеты и ошибки, допущенные личным составом в январских и февральских боях. На практике отработали вопросы взаимодействия по рубежам и времени как внутри частей с подразделениями, так и с общевойсковыми соединениями и авиацией. Особое внимание было уделено подготовке мелких подразделений — танковых экипажей, артиллерийских расчетов, отделений мотопехоты, разведчиков, связистов и саперов.

Начальник штаба гвардии полковник Воронченко уверенно взялся за дело, он был достойным преемником такого талантливого и высокообразованного офицера, как гвардии полковник Сидорович.

Каждый из нас знал, что успех в современном бою зависит от четкого взаимодействия всех ролов войск. Как говорится, все за одного и один за всех. Поэтому в танковых и механизированных войсках было золотое правило — всегда держать исправной и в полной готовности имеющуюся технику, чтобы не подвести другие рода войск.

20 марта 1944 года я доложил командарму М.Е. Катукову о полной готовности бригад корпуса к наступлению. Кстати заметим, что командование корпуса почти перед самым носом и незаметно для противника вывело, переместило в течение двух ночей с исходного района на рубеж атаки более 200 бронеединиц, немало артиллерии первого эшелона: все это влилось в боевые порядки 15-й стрелковой дивизии для совместного прорыва обороны гитлеровцев.

Ночью перед выходом частей корпуса из района сосредоточения на исходный рубеж заморосил дождь. Утром 21 марта 1944 года войска фронта перешли в генеральное наступление. 1-я гвардейская и 60-я армии взломали оборону противника, после чего танковые армии генералов М.Е. Катукова и Д.Д. Лелюшенко вошли в прорыв.

1-я танковая развивала наступление в направлении городов: Чортков, Городенка, Коломыя, Черновцы и Станислав. Скрытность сосредоточения и внезапность удара позволили нам успешно форсировать Днестр и развить наступление в направлении Карпат.

Противник частями 359-й пехотной дивизии занимал оборону на рубежах Тернополь (в двух километрах восточнее города), Ходорувка, Смаковице, Ступки.

Но вернемся к 21 марта. Все пристально всматривались в сторону вражеской обороны. И вот грянули боевые залпы, задрожала земля. На противника обрушился плотный артиллерийский огонь.
Как позже свидетельствовали пленные немцы, их штабы потеряли связь с войсками. Поднялась невообразимая паника, которая вылилась не в отступление, а в настоящее бегство.

Находясь на своем НП, я внимательно следил за ходом событий, отмечая четкую работу танкистов, которые успешно развивали атаку. Подводила нас весенняя распутица. Застревали в непролазной грязи пушки, автомашины, броневики, мотоциклы. Но танки делали свое дело. Немцы дрогнули и начали спешно откатываться на юг.

— Доложите обстановку, — прозвучал по радио спокойный, ровный голос Маршала Советского Союза Г.К. Жукова.
Не успел я сказать и слова, как голос командующего потерялся в грохочущем, вздрагивающем от взрывов пространстве. Мне так и не удалось доложить Георгию Константиновичу о боевых действиях корпуса в первые утренние часы. Сказать по правде, особенно порадовать маршала было нечем.

А через несколько минут радио донесло слова приказа.
— Товарищ генерал-майор! Требую от вас энергичных и дерзких боевых действий. Смелее отрывайтесь от общевойсковой армии. Желаю успеха!

Все военачальники знали о высокой требовательности маршала Жукова. Он во всем любил порядок, дисциплину, исполнительность и, сурово наказывая нерадивых, всегда поощрял смелых, храбрых, инициативных командиров.
Бой развивался по плану. Успех нарастал. Нам сравнительно легко удалось прорвать тактическую зону обороны немцев, и первый эшелон корпуса вышел на оперативный простор. Преодолев первую оборонительную полосу противника, общевойсковые армии повернули на запад. Свобода маневра для танков была обеспечена. Бригады Горелова, Яковлева, Бабаджаняна ринулись вперед, несмотря на огневое сопротивление врага.

Командование фронтом довольно удачно выбрало рубеж ввода в прорыв 1-й танковой армии: Ступки — Ходорувка. Протяженность его 14 километров.

Задача, которая непосредственно легла на плечи корпуса, оказалась нелегкой. Корпус действовал на открытом фланге ударной группировки фронта. С выходом частей на оперативный простор задача осложнялась еще и тем, что в ходе глубокого рейда мы вынуждены были всегда выставлять на флангах заслоны, гарантируя себя от внезапных ударов.
Чем быстрее продвигались части корпуса, тем больше увеличивался разрыв между ними и общевойсковой армией. Для обеспечения тыла и флангов приходилось использовать целую механизированную бригаду, а значит, распылять силы. Но и не делать этого мы не могли.

В донесении за первый день боя я уведомлял командарма, что противник продолжает отходить в направлении Теребовли. Преодолевая сопротивление врага, части корпуса овладели населенными пунктами Ступки, Самбуровка, Великие Борки.
Поставленная перед корпусом задача дня была выполнена.

Охваченные паникой, гитлеровцы отступали. В докладе командарму М.Е. Катукову сообщалось о взятии важных опорных пунктов на подступах к Чорткову, отмечались успехи 11-го танкового корпуса генерал-лейтенанта А.Л. Гетмана, надежно обеспечивающего наш левый фланг.

Беспокоило пока одно — отставали тылы. Кухни, санитарные машины, переправочные средства и другая техника плелись далеко в хвосте.

— Из любого положения, товарищ генерал-майор, есть выход. Бригадные и корпусные разведчики, например, пересели на лошадей — и никакая грязь им нипочем, — заметил полковник Литвяк, старавшийся как-то успокоить меня.

Я только кивнул, продолжая неотрывно думать о переправочных средствах.

Погода не улучшалась. Частые дожди превратили дороги в месиво, и наступать становилось довольно трудно. Противник по-прежнему отступал к югу, оказывая упорное сопротивление. За неполные двое суток части корпуса прошли с боями 65 километров и к исходу 22 марта вышли на рубеж Копычинцы, Буданов, взяв в плен до тысячи гитлеровцев, захватив 20 артиллерийских орудий разных калибров, сотни автомашин.

Избегая фронтальных атак, не ввязываясь в затяжные бои на опорных пунктах противника, мы стремительно рвались вперед, применяя широкий маневр. Главной задачей для нас было овладеть мостом через Днестр возле сел Устечко, Залещики.
Фашистские войска отступали на юг и юго-запад. Не ожидая столь быстрого появления наших танков в Чорткове, они на всякий случай выставили на крупном мосту цистерну с бензином. Однако поджечь не успели: цистерну сбил в воду танк лейтенанта Дегтярева.

Особенно порадовало штабников корпуса в этот день появление командира передового отряда гвардии полковника Горелова, взявшего город Чортков. Полковник был отличным мастером ближнего боя. Его танкисты задали немцам хорошую трепку.
Удар по городу с севера и северо-запада нанесли передовой отряд и танковый полк 20-й механизированной бригады. С запада и востока на него обрушился 69-и танковый полк. Атака оказалась настолько мощной и внезапной, что немцы не успели опомниться.

На рубеже село Калиновщина — город Чортков отступающие части противника попытались оказать сколько-нибудь серьезное сопротивление нашим наседающим частям. На окраине города вспыхнули жаркие бои, но решительные действия подразделений 1-й танковой бригады вынудили противника отступить. Бригада сохранила мост через реку Серет, уберегла от разрушений и пожаров город.

К 10 часам 23 марта город был освобожден от гитлеровцев. Захвачено множество трофеев, в том числе пять исправных «пантер», «тигр» и несколько тягачей с автомашинами.

Наступление развивалось. Действуя в оперативной глубине противника, мы ни на минуту не забывали о важном принципе оперативного искусства: всякое огульное продвижение вперед без учета соотношения сил, без закрепления результатов может привести к нежелательным последствиям.

Ярким свидетельством мужества, отваги, невиданной солдатской доблести был каждый день трудного весеннего наступления 1944 года.

Так, например, атакуя противника в районе села Романовка, мотострелковая рота 20-й механизированной бригады внезапно была остановлена кинжальным пулеметным огнем. Били из тщательно замаскированного дзота. Бойцы залегли. Неожиданно перед огневой точкой вырос разведчик Н.Г. Пигарев. Гитлеровцы заметили смельчака и полоснули по нему очередью. Истекая кровью, собрав последние силы, герой бросился к дзоту и своим телом закрыл вражескую амбразуру. Пулемет, словно захлебнувшись, умолк. Подоспевшие товарищи уничтожили пулеметный расчет врага и открыли путь для дальнейшего наступления. Рядовому Пигареву Николаю Григорьевичу посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза.
За проявленную храбрость в бою высокое звание Героя Советского Союза присвоено также лейтенанту А.М. Сулиме.
На рассвете 22 марта танковая рота лейтенанта А.М. Сулимы 21-й механизированной бригады полковника И.И. Яковлева, действуя в тылу врага, разгромила немецкий гарнизон в поселке Тлусто (Толстое) и, уничтожив до роты пехоты и прихватив в качестве трофеев три артиллерийские пушки, пленила 60 фашистов. Лично Сулима подбил три легких танка.

Доложив командующему армией о взятии Чорткова, я подробно информировал левого соседа — командира 11-го танкового корпуса генерал-лейтенанта Гетмана — опытного, знающего военачальника, надежного, боевого товарища — о фактическом положении дел; затем с оперативной группой спешно выехал из города.

Впереди внезапно возникла артиллерийская стрельба. Судя по звуку, определил: первый эшелон корпуса вновь вступил в бой где-то в районе поселка Тлусто.

«Виллис» пулей проскочил расстояние от Чорткова к Тлусто. Словно лесной пожар, здесь уже бушевал жаркий бой. На южной окраине населенного пункта я заметил командиров бригад. Они ввели меня в курс дела.
— Вражеская колонна, товарищ генерал, попала в клещи. Наводим порядок — утюжим фрицев, — отрапортовал, улыбаясь, разгоряченный боем гвардии полковник Горелов.

На широкой открытой поляне хозяйничали тридцатьчетверки, гремели артиллерийские залпы, взахлеб строчили пулеметы и автоматы. Вздымалась огненным смерчем земля. Факелами пылали машины. Даже не вглядываясь особо пристально в картину боя, можно было с уверенностью отметить: вражеская колонна, пытавшаяся пробиться за Днестр, полностью разгромлена и пленена.

При подходе к селу Устечко по радио доложил обстановку маршалу Г.К. Жукову. На его обычный вопрос: «Как ведет себя противник?» — я неожиданно рассмеялся: «Как заяц, товарищ командующий». — И уже серьезно добавил: — Спешно отходит». «Пусть нервничает. Животный страх, постоянное ожидание опасности изнуряют и подтачивают врага, а это нам на руку. Действуйте, генерал. Побольше решительности», — закончил Георгий Константинович.

Чем ближе к Днестру, тем ощутимее результаты боевой работы 1-й танковой армии. Но самое сложное препятствие на нашем многотрудном пути еще впереди — река Днестр, о которой к началу операции мы не имели достаточно полных данных. А река эта по своему нраву не из спокойных. Бурная, весной широкая, глубоководная, с крутыми скалистыми берегами, местами покрытыми лесом, она лишь кое-где имела пологий спуск к воде.

На наших картах нет, к сожалению, обозначений, говорящих о том, где броды, переправы, удобные места для форсирования, какая глубина, ширина, скорость течения и режим весеннего паводка. Разведчики с ходу собирают подробные данные о реке. Оказывается, в районе Устечко — Залещики Днестр имеет ширину от 120 до 150 метров, глубину 3,5—5 метров, однако берега крутые, скалистые, покрытые мелколесьем, а течение быстрое. Есть брод, но южнее Устечка.

Менялась к лучшему погода. Все чаще и чаще выглядывало из разорванных облаков солнце, подсыхала щедро напоенная влагой земля. Бригада полковника Бабаджаняна двигалась в направлении села Залещики, части Горелова и Яковлева преследовали противника, отступающего к селу Устечко.

Я догнал их боевые порядки у берега бушующего Днестра. Как оказалось, наши части таки успели занять мост. Подразделения, первыми подошедшие к реке, встретили сильное сопротивление немцев. Противник несколько раз бросался в контратаки, но вернуть потерянное ему так и не удалось.

В этом бою отличились танкисты майора Н.И. Гавришко и капитана В.А. Бочковского, мотострелковый батальон капитана К.А. Томашевского из 21-й механизированной бригады. Пример личной храбрости проявил в жаркой схватке начальник политотдела 21-й механизированной бригады полковник П.И. Солодахин. Он всегда находился там, где было тяжело и опасно.
Гитлеровцы, прикрывая авиацией и танками свой отход, пытались закрепиться на правом берегу Днестра, но уже ничто не смогло удержать наступательного порыва подразделений корпуса. Бой кипел на крутых берегах бурлящего Днестра. С противоположного берега, густо поросшего мелким кустарником, била неприятельская артиллерия и пулеметы. Мы отвечали яростным огнем.

Если ранее наши части вели бои только с немцами, то при форсировании Днестра мы столкнулись с подошедшими из глубины свежими резервами — румыно-венгерскими войсками. Стремительным броском части корпуса наголову разбили румыно-венгерские войска, захватив много пленных и боевой техники.

После боя в расположение корпуса прибыл командарм Катуков.
— Молодцы! Отлично воюете! — от души поблагодарил нас командующий и поинтересовался: — А как обстоят дела с переправочными средствами?

— Саперный батальон и понтонно-мостовой полк отстали. Передовые части переправляются по захваченному мосту. Для танков оборудовали брод южнее, в километре от села Устечко.

— Имейте в виду, товарищи, — напомнил в заключение командарм, — здесь же будет переправляться 64-я армейская танковая бригада Героя Советского Союза полковника Бойко. Бригада будет наступать на Черновцы.

Передовые подразделения бригад полковников Горелова и Яковлева постепенно расширяли плацдарм, подавляя огневые точки немцев. Не теряя драгоценного времени, части корпуса переправлялись по мосту и оборудованному танковому броду. Основная переправа усиленно обстреливалась и бомбилась авиацией противника, возникали пробки. Уже на закате, в один из последних налетов, гитлеровским летчикам все же удалось вывести из строя центральный пролет моста. Но переправа войск и боевой техники не прекратилась: действовал брод, где проходили своим ходом танки, курсировали наспех сколоченные плоты, перебрасывая пехоту, боеприпасы, необходимые грузы.

Известно, что переправа под неослабевающим огнем противника — дело чрезвычайно сложное, поэтому многое зависит от умения ее организовать. Особенно четко действовала, форсируя Днестр, бригада гвардии полковника В.М. Горелова. Личные качества командира — смелость в сочетании с разумной инициативой, настойчивость, организаторский талант — способствовали успешному выполнению поставленной задачи.

Следует отдать должное и начальнику штаба бригады гвардии полковнику Е.П. Катыркину. Этот опытный, энергичный, хорошо подготовленный офицер умел в самых сложных, подчас, казалось бы, безвыходных ситуациях найти выход.
Несколько слов хотелось бы сказать и о заместителе по политической части 1-й гвардейской танковой бригады гвардии полковнике Антоне Тимофеевиче Ружине. Он старожил бригады. Дорогами войны прошел не одну тысячу километров. Участвовал во многих боях, где словом и личным примером воодушевлял подчиненных на ратные подвиги.
При форсировании Днестра многие командиры и солдаты показали себя как настоящие герои.

Первым подошел к реке и под сильным огнем противника начал форсирование вброд танковый батальон майора Н.И. Гавришко.

Воодушевленные примером боевых товарищей, на самодельном плоту бросились в бурлящие весенние воды Днестра заместитель командира взвода сержант Николай Петрович Кабалин и еще трое бойцов из мотострелкового батальона майора Андрея Григорьевича Баранова 21-й механизированной бригады. Несмотря на сильный пулеметный и автоматный огонь противника, несмотря на то, что плот распался в ледяной воде, бойцы, едва достигнув западного берега, мокрые и продрогшие, бросились на врага, с ходу уничтожив две огневые точки. Фашисты пытались сбросить крошечный десант в реку, но отступили, неся потери. Четверо смелых держали небольшой клочок земли, обеспечивая тем самым форсирование батальону.

Не менее решительно действовал и боец мотострелковой роты этой же бригады наводчик Степан Алексеевич Закурдаев. Переправившись на рыбацкой лодке на противоположный берег, он уничтожил два пулеметных расчета.

Старший сержант разведроты 20-й механизированной бригады Иван Хрисанфович Календюк при подходе к селу Козовка разгромил со своим экипажем обоз противника, состоящий из 45 подвод, уничтожив при этом два бронетранспортера и пушку, входящие в состав охраны. В итоге уничтожено до взвода живой силы противника, захвачены богатые трофеи. Под ураганным огнем врага на подручных средствах Календюк переправился с группой бойцов через реку у села Залещики. Здесь воинами уничтожены два пулемета, расчет противотанковой пушки, чем обеспечено роте беспрепятственное форсирование Днестра.
Командир мотострелкового батальона капитан С.Д. Осипов, несмотря на сильный пулеметный и артиллерийский огонь, непрерывную бомбежку авиации противника, на плотах и рыбацких лодках сумел удачно переправить батальон через реку, где бойцы захватили плацдарм и удерживали его до подхода основных частей и подразделений бригады.

Командир отделения автоматчиков 21-й механизированной бригады младший сержант Виктор Степанович Чергин на подходе к Днестру был встречен сильным огнем с противоположного берега. Не мешкая, красноармейцы сколотили плоты и мигом перебрались через реку. Противник открыл по смельчакам яростный огонь. Гитлеровцы пытались окружить наших воинов, но неожиданно на помощь пришел танк командира роты Сулимы. Атака немцев захлебнулась. На поле боя враг оставил убитыми около взвода солдат, три пулемета и минометную батарею. Отделение младшего сержанта Чергина удерживало свой плацдарм до подхода основных сил.

Автоматчик Иван Федорович Корольков, боец роты старшего лейтенанта Ф.3. Нехорошева из 21-й механизированной бригады, отличался незаурядной смекалкой и поистине геройской отвагой. Помню, в период Проскуровско-Черновицкой операции он лично захватил в плен штабного немецкого офицера, который дал нашему командованию очень ценные сведения. При подходе к Днестру у села Устечко Корольков со своим напарником форсировали реку на рыбацкой лодке. Когда на середине Днестра пуля пробила суденышко и оно стало наполняться водой, Иван Федорович не растерялся и забил отверстие рукавицей. С большим трудом они добрались на противоположный берег и вступили в бой с противником, водрузив на крошечном плацдарме красный флаг, который вручил им, ставя боевую задачу, начальник политотдела 21-й механизированной бригады полковник П.И. Солодахин. Увидев это, вся рота на подручных средствах бросилась на подмогу смельчакам, пробивавшим пулеметным огнем дорогу товарищам.

Вскоре на плацдарм переправился мотострелковый батальон капитана Томашевского.
Батальон капитана Черепанова 21-й механизированной бригады с боями вышел к реке Днестр неподалеку от села Устечко. Здесь противник сосредоточил настолько плотный минометный и пулеметный огонь, что нельзя было поднять головы. И все же бойцы нашли выход.

Рядовой Павел Ефимович Трункин, получив разрешение командира, связал несколько бревен и с ручным пулеметом переправился на вражеский берег. Фашисты на время прекратили обстрел, надеясь взять десантника живым. Однако рядовой Трункин пошел на хитрость, он зашел с тыла и открыл по противнику огонь. Боец выбирал разные позиции, чтобы ввести врага в заблуждение, показывая, что он не один. Гитлеровцы начали отходить. Когда же они перешли в контратаку, не зная, что против них действовал лишь один солдат, уже было поздно — успел переправиться мотострелковый взвод, который и отразил атаку. Фашисты отошли, оставив на поле боя около 30 убитых.

Разведчик 20-й механизированной бригады старший сержант Александр Павлович Синицын еще до войны был страстным охотником, умел ориентироваться в любую погоду. Ловкость, охотничья смекалка не раз выручали его на войне в самых невероятных ситуациях.

22 марта при подходе к селу Сухостав Тернопольской области старший сержант Синицын с группой в пять человек дерзким наскоком разгромил гитлеровскую колонну, состоявшую из 20 подвод, вывел из строя два орудия, бронетранспортер и уничтожил около взвода пехоты, трех гитлеровцев взял в плен. А на второй день у поселка Тлусто по пути на Залещики захватил немецкую штабную машину с охраной и важными документами, которые отправил в штаб бригады.

24 марта группа разведчиков старшего сержанта Синицына незаметно подобралась к Днестру в районе села Залещики. Прихватив на окраине села зазевавшегося румынского офицера, который дал весьма ценные сведения о своих и немецких войсках, бойцы, не мешкая, переправились на лодке на противоположный берег. Захватив небольшой плацдарм, смельчаки вступили в бой с противником. Несколько раз пытались гитлеровцы сбросить горстку отважных в Днестр, но под яростным огнем откатывались назад. Плацдарм был удержан до подхода основных сил бригады.

За проявленную личную храбрость и умелое руководство при форсировании реки Днестр гвардии полковнику Владимиру Михайловичу Горелову, полковнику Амазаспу Хачатуровичу Бабаджаняну, командирам батальонов майору Николаю Иосифовичу Гавришко и капитану Семену Дмитриевичу Осипову, младшим командирам и рядовым Степану Алексеевичу Закурдаеву, Ивану Хрисанфовичу Календюку, Ивану Федоровичу Королькову, Виктору Степановичу Чергину, Павлу Ефимовичу Трункину, Николаю Петровичу Кабалину присвоено высокое звание Героя Советского Союза.

В итоговом донесении за день боев я сообщил командарму следующее: при подходе к Днестру бригадами Горелова и Яковлева уничтожено огромное количество живой силы противника, захвачено свыше двух тысяч автомашин, общее число пленных составляет около трех тысяч.

Бригада Бабаджаняна, разгромив отходящую колонну немцев, вела тяжелые бои на левом берегу Днестра у села Залещики. Отмечу, что танкисты Амазаспа Хачатуровича удивительно быстро и почти без потерь разделались с немецкими и румынскими частями, оборонявшими в Залещиках днестровский водный рубеж. Немцы в панике бежали в направлении Городенки, оставив на поле боя немало вооружения, убитых и раненых.

Сгустились сумерки. Местами слышались танковые и артиллерийские выстрелы. Изредка темное небо просвечивалось сигнальными ракетами. Не помню, как уснул. Разбудили меня близкие разрывы, грохот. Ночь отступила. В тусклом небе плыли редкие облака. Артиллерия противника принялась обстреливать переправу. Оказалось, поднял меня на ноги вражеский снаряд. Он разбил нашу радиостанцию, но, к счастью, не разорвался и теперь лежал возле меня на земле.

— Видать, долго нам суждено жить, Иван Федорович, — переводя дыхание, проговорил находившийся рядом полковник М.М. Литвяк.
— Поживем — увидим, — пробормотал я, — а сейчас, пока не поздно, нужно как можно быстрее покинуть это «счастливое» место.

В эту ночь части корпуса расширили плацдарм. Бригада Героя Советского Союза гвардии полковника Горелова освободила районный центр Городенку. По-прежнему действовал танковый брод. По глубоким водам Днестра курсировали плоты, рыбацкие лодки и паром.

Не прекращались работы по ремонту и восстановлению разрушенного пролета моста. Инженер корпуса подполковник Петр Иванович Абакумов взялся восстановить его без сварочных работ и бетона за одни сутки. Саперы заваливали широкий и глубокий пролет разбитыми машинами, походными кухнями, повозками и другим немецким хламом. История войн, инженерная практика не знали ранее подобного способа и метода восстановления стационарных мостов.

— Вот ведь какая она, солдатская мудрость, — удовлетворенно заметил полковник Литвяк. — Непригодная трофейная техника, а используй ее с умом — и сослужит добрую службу. Спасибо нашим саперам.

Бой нарастал. Противник все упорней оказывал сопротивление. Бригады Горелова, Бабаджаняна и Яковлева продолжали наступать, расширяя днестровский плацдарм. Гитлеровцы по-прежнему пятились на юго-запад, прижимаясь к предгорьям Карпат.

Части корпуса, форсировав Днестр, развивали наступление в направлении Станислава. Заканчивала свое сосредоточение в районе Городенки 19-я механизированная бригада полковника Ф.П. Липатенкова, которая обеспечивала правый фланг и тыл корпуса.

Весенняя погода капризничала: дождь, снежная кашица, гололед замедляли наш темп. К тому же, 25 марта в 10 часов утра заместитель командира разведывательного мотоциклетного батальона майор Сергей Яковлевич Шустов доложил о появлении в районе Городенки и Тлумача каких-то венгерских частей. Я ценил майора Шустова за его смелость, мужество, умение молниеносно ориентироваться в сложной обстановке, уважал за человечность и доброту.

Судя по показаниям доставленного на КП пленного венгерского офицера, против нас выставлены части 7-го армейского корпуса венгров, сосредоточенного в районе Станислава. Вскоре командиры 1-й гвардейской танковой и 21-й механизированной бригад Горелов В.М. и Яковлев И.И. доложили о разгроме во встречном бою двух пехотных полков венгров. Городенка была освобождена, захвачено большое количество пленных, оружия и складов. Однако обстановка на нашем участке фронта продолжала оставаться напряженной. Если до подхода к Днестру части корпуса вели бои с немцами, то при форсировании реки и расширении плацдарма мы натолкнулись на свежие румыно-венгерские части, группировавшиеся в районе Черновцов и Станислава. Учитывая ситуацию, командарм отдал приказание временно закрепиться на достигнутых рубежах и быть готовыми к возобновлению наступления к утру 28 марта.

Менее трех суток было в нашем распоряжении, чтобы подтянуть тылы, подвезти боеприпасы, горючее, продовольствие, эвакуировать больных и раненых. Продолжали вести упорные бои отдельные подразделения 1-й гвардейской танковой бригады в направлении Коломыи и 21-й механизированной бригады в направлении населенного пункта Тлумач.

Наконец, командир 1-й гвардейской танковой бригады гвардии полковник Горелов доложил по радио о том, что его тридцатьчетверки ворвались в Коломыю. Захвачен эшелон с немецкими танками. Следом за гвардейцами части полковников Яковлева, Горелова и Бабаджаняна овладели населенными пунктами Тлумач и Отыня, разгромили здесь вражеские группировки, захватили также большое количество трофеев и пленных.

Передовой отряд 21-й механизированной бригады во главе с начальником штаба бригады майором М.X. Геллером при занятии населенного пункта Тлумач разгромил вражескую мотоколонну, захватил три исправных танка, артиллерийскую батарею и пленил до роты пехоты.

Дорогой ценой досталась нам эта победа. Всего за несколько боевых дней мы потеряли не одну сотню солдат и офицеров, десятки танков и самоходок.

Когда в штаб корпуса доставили пленного немецкого офицера, мне уже было известно, что передовой отряд под командованием капитана В.А. Бочковского дерзким маневром проник в Коломыю и овладел большим количеством военных трофеев. Вот что рассказал нам немец:

— Это самая смелая по исполнению и необычная по замыслу операция, свидетелем которой мне довелось быть. В первые минуты боя мы не могли опомниться, настолько стремительной оказалась атака, несмотря на наше почти десятикратное превосходство в людях и технике. Но еще неожиданней, чем возникла, группа исчезла. Появилась уже с тыла, причем с таким ураганным огнем, что устоять оказалось невозможным. Солдаты побежали, бросая оружие и другую военную технику.
Бой был в самом разгаре, когда тридцатьчетверка младшего лейтенанта Андрея Николаевича Игнатьева, едва успев расправиться с «пантерой» — средним танком противника, в переулке столкнулась с «тигром». Тяжелый танк медленно двигался вперед, неуклюже переваливаясь с борта на борт. Игнатьев резко затормозил и притаился за грудой развалин. Позиция была удобной, следовало только выждать несколько секунд. Меткий выстрел — и «тигр» остановился. Заметались у люков серые фигуры немцев. Младший лейтенант Игнатьев не заметил, как из соседнего переулка по нему прямой наводкой ударила немецкая самоходка. Тридцатьчетверка загорелась. Башеный стрелок был убит, Игнатьев тяжело ранен. На выручку товарищам бросился экипаж танка лейтенанта Алексея Духова. Раненый Игнатьев был немедленно отправлен в медсанбат.
Высокое воинское мастерство в боях за Коломыю проявил также экипаж танка гвардии лейтенанта Ивана Шарлая. Орудие сержанта Андрея Егоровича Землянова било без промаха. Одна за другой выходили из строя вражеские машины. В пылу боя, оторвавшись от своих, экипаж нашего танка не заметил засады. Первый прицельный выстрел пришелся в башню, второй поджег танк. Из экипажа уцелел только Андрей Землянов. К пылающей тридцатьчетверке бросились фашисты. Но сержант-сибиряк не растерялся: из пулемета начал расстреливать пехоту, которая надеялась взять его живым. Груды вражеских трупов окружали горящую машину, когда к ней подоспели танки капитана Бочковского. Боевые побратимы выручили Землянова и обратили гитлеровцев в бегство.

За проявленные мужество и доблесть весь личный состав отряда награжден орденами и медалями, командир капитан В.А. Бочковский, младший лейтенант А.Н. Игнатьев, сержант А.Е. Землянов удостоены звания Героя Советского Союза.
Вслед за мной в район восточное Тлумача прибыл командарм М.Е. Катуков.

— Еле добрался. Дважды садился «на живот» вездеход. Прямо океан грязи. А вас, я вижу, — внимательно оглядел командарм позиции, — немецкие асы не забывают.
Это было действительно так. В солнечные дни гитлеровская авиация бомбила нас почти непрерывно.

Я начал докладывать:
— Горелов в Коломые захватил, помимо эшелона танков, двенадцать эшелонов с грузами, сорок пять паровозов, четыреста пятьдесят автомашин, десять складов, уничтожил около двухсот солдат и офицеров. Двадцатая и двадцать первая мехбригады в районе Отыни, Тлумача, Нижний разгромили вражескую группировку и захватили большое количество пленных.

— Знаю, знаю,— перебил меня генерал Катуков, улыбаясь. — И все же позволю себе заметить: генерал Гетман и полковник Бойко уже давно в Черновцах. Не затягиваете ли вы взятие Станислава? Правда, пока маршал Жуков доволен боевыми действиями нашей армии. Вот что он сообщил в своей телеграмме: «Командарму 1-й танковой Катукову. Армия действует хорошо. Продолжайте быстрее выполнять поставленную армии задачу».

Части корпуса местами почти вплотную подошли к вечнозеленым склонам Карпат. Весна уже в полную силу вступила в свои права: журчали ручьи, зеленели поля. Близился час полного и окончательного освобождения всех земель Советской Украины.
Немцы отходили на юго-запад. Фронт боевых действий наших войск в оперативной глубине противника расширялся. Общевойсковые армии отстали на сотни километров. Растянулись боевые коммуникации. В связи с этим усложнилось снабжение войск всеми видами довольствия.

— Подумать только, — заметил во время одной из наших бесед полковник М.М. Литвяк, — моральный дух, воинская дисциплина, стойкость наших бойцов возрастают соответственно километражу в оперативной глубине противника. В чем секрет такого душевного подъема людей? Боевой азарт? Большая ответственность каждого бойца и командира за порученное дело.

Полковник относился к людям рассудительно, вдумчиво, любил пофилософствовать. Всегда докапывался до причин того или иного явления, вникал в его суть.

— Помните, Иван Федорович, пленного фашистского генерала? Как он сформулировал причины своего поражения? «Советский солдат силен тем, что знает, чьи защищает интересы, за что борется; а немецкий солдат силен тем, что он этого не знает, и как только узнает, то перестанет быть солдатом». А ведь верно? — Михаил Моисеевич повернулся ко мне и улыбнулся.
Боевые действия в оперативной глубине противника — самая сложная и тяжелая форма боя, которая требует от всех — и танковых, и механизированных войск — высоких морально-боевых качеств, твердого духа, стойкости, способности справляться с длительными психологическими нагрузками. Все это достигается напряженной учебой в перерыве между боями. 

Дисциплина, организованность, инициатива, взаимная выручка — вот слагаемые победы. Большинство наших командиров, сержантов и солдат после ранения не хотели эвакуироваться в глубокие тылы, чтобы не отрываться от своих боевых друзей, от частей и подразделений.

Бои на ближних подступах к Станиславу усиливались. Овладеть городом с ходу не удалось. Бригады Бабаджаняна и Яковлева в течение последних двух суток несколько раз откатывались к Тлумачу, неся ощутимые потери. Неутешительные сведения поступали и от танковой бригады Горелова, наступавшей на Станислав в районе города Надворная.

Обстановка резко менялась. Гитлеровцы все чаще прибегали к контратакам, вводили в бой свежие силы. Всевозможные донесения летели по разным каналам. Одни радовали, другие омрачали.

«Командир танкового батальона майор Гавришко ворвался в Станислав и успешно очищает город от немцев», — сообщил по радио гвардии полковник В.М. Горелов.

Я не спешил преждевременно радоваться, однако штаб армии, узнав о донесении Горелова, приступил к разыгрыванию нашего успеха на своих картах.

В который раз безоблачное небо наполнилось гулом вражеских самолетов. Они разворачивались и ложились на курс для бомбежки боевых порядков корпуса. Наша авиация отстала, не успела перебазироваться, а зенитные малочисленные части были довольно ненадежным прикрытием.

«Командир танкового батальона майор Гавришко, — радировал мне в тревоге гвардии полковник Горелов, — оставил Станислав. Веду бои севернее города Надворная».

Начальник штаба корпуса Воронченко сообщил о положении дел на правом фланге: здесь противник в районе села Нижний накапливал силы и готовился к прыжку на правый берег. Эти данные подтверждали командир разведывательного мотоциклетного батальона майор В.С. Графов и его заместитель по политчасти майор С.Я. Шустов. Не было случая, чтобы эти товарищи подвели командование корпуса. Оба были примером для подчиненных и в часы тяжелого боя, и в минуты короткого отдыха.

Докладывать командарму о сложившейся обстановке, о фактическом положении дел на участке корпуса не поворачивался язык. Вдобавок, то ли от усталости, то ли от сырости, я потерял голос. Шипел, как испорченный патефон.
— Немедленно восстановить положение, — приказал командарм сухо.

«Легко сказать, — подумал я. — А как сделать?» Возражать, разумеется, не стал. Вернуть утраченные позиции на флангах было уже невозможно из-за понесенных потерь и растянутости частей корпуса по фронту. У нас мало осталось мотопехоты и еще меньше танков. В бригадах не больше восьми-десяти машин. Положение было серьезным. Немцы уже форсировали Днестр в районе села Нижний и пытались на ряде направлений теснить наши боевые порядки.

Неудачи, просчеты сыпались, как из мешка. Я выехал на боевой рубеж 20-й механизированной бригады полковника А.X. Бабаджаняна. Хотелось своими глазами оценить боевую обстановку и принять на месте нужные меры по восстановлению утраченного положения в районе села Нижний.

Напряжение боя спадало. Еще стреляла артиллерия, изредка вспыхивали и тут же затухали пулеметные и автоматные очереди, но в общем воцарялась фронтовая тишина. У кудрявых дубков на командной сопке меня выследил вражеский снайпер. Опытный стрелок, он, видимо, долго выбирал цель, старательно целился и бил наверняка. Винтовочным выстрелом немец раздробил мне предплечье.

Осмотревшись, я пришел к выводу, что Станислав можно было бы удержать, прими своевременно меры командир 1-й гвардейской танковой бригады В.М. Горелов. Его танки вошли в город внезапно. Немецкий гарнизон бежал, оставив большое количество военных трофеев. Тридцатьчетверки майора Гавришко с трудом двигались по узким улицам города. Разведку не вели. Примерно через час немцы предприняли контратаку. Не выдержав яростного прицельного огня, танковый батальон отошел.

Не мог порадовать командование армии своими успехами и командир 11-го танкового корпуса генерал А.Л. Гетман. Он, как и мы, пятился назад, маневрируя немногочисленными резервами.

Сгущались тучи и над нашим тылом; сюда, к селу Устечко, прорвалась крупная танковая группировка противника, выходившая из окружения в районе переправы. Навстречу этой группе войск были брошены армейские резервы под командованием полковника Бабаджаняна.

Обстановка с каждым часом усложнялась. Возникли трудности с подвозом горючего, боеприпасов, эвакуацией больных и раненых. Напряжение возрастало. Но боевой дух не покидал нас. Бойцы и командиры брали на учет каждый снаряд, патрон, гранату, каждый грамм горючего, расходуя остатки разумно и экономно. Части корпуса, оставив село Нижний, развернули упорные бои на рубеже Тлумач — Делятин.

Последним отходил из Делятина танк полковника А.Т. Ружина. Экипаж танка прицельным огнем уничтожил два немецких «тигра» и до роты пехоты.

Разведчики лейтенанта Подгорбунского разоружили и пленили около взвода вражеской пехоты в районе Галича.
Полковник Солодахин с горсткой пехоты северо-восточнее Тлумача отбил несколько атак противника и удержал рубеж до подхода наших подразделений.

В тяжелых условиях боя командир отдельного батальона связи подполковник Ф.М. Лукьянюк обеспечивал устойчивую и бесперебойную радио-проводную связь, что дало возможность командованию корпуса оперативно решать поставленные задачи.

Бои на новом рубеже принимали оборонительный характер, гитлеровцы упорно атаковали нас, не считаясь с потерями. Пока мы удерживали днестровский плацдарм своими силами, авиация еще не перебазировалась, задерживался и подход общевойсковой пехоты.

Получив подкрепление, фашисты участили атаки. Однако им так и не удалось сбросить нас с днестровского плацдарма. С подходом стрелковых корпусов генералов Л.И. Афонина и В.С. Голубовского наше положение значительно облегчилось. Тактически грамотно и бережливо использовали танки в этих оборонительных боях общевойсковые командиры. Я прежде всего имею в виду командира стрелкового корпуса генерала Афонина, который разумно относился к приданным ему танковым частям и не делил их на «наших» и «ваших».

Просматривая боевые донесения, я натолкнулся на явно заниженные цифры, которые наш штаб корпуса отсылал в ходе боя в штаб армии. При подходе к Днестру корпус захватил не только исправный мост, но и пленил около четырех тысяч немцев, в качестве трофеев нам досталось более двух тысяч автомашин с грузами. Я не думаю, что кто-то умышленно завышал или, скажем, занижал эти цифры. Командование корпуса было далеко от такой мысли. Возникали ошибки лишь потому, что у нас не было времени для точного подсчета.

Успокоился, вошел в берега Днестр, зарывалась в землю пехота, окапывалась артиллерия. Связисты устанавливали надежную связь командования с войсками. Каждый куст, каждое жилое строение, тропу, дорогу или высоту мы брали на прицел и с появлением цели без промаха били. Не раз тонули в ледяных водах весеннего Днестра враги, пытавшиеся переправиться на наш южный берег.

Начались тяжелые оборонительные бои на всем протяжении днестровского плацдарма. Командование 1-го Украинского фронта своевременно усилило плацдарм войсками 38-й армии генерал-полковника К.С. Москаленко. Это дало возможность успешно отбить все контратаки фашистов.

Противник тоже измотался и перешел к обороне, изредка ведя с нами огневую дуэль. В конце марта на Станиславском направлении против нашего корпуса действовало три пехотных дивизии, в первых числах апреля их уже насчитывалось 11, в том числе 4 танковых.

Мы знали, гитлеровцы упорно ищут слабое место в нашей обороне и вынашивают план разгрома 1-й танковой армии на днестровском плацдарме. Оборону, как правило, мы занимали на широком фронте узлами и опорными пунктами, имея сильные подвижные резервы для контратак. Командование армии правильно оценивало боевую обстановку в эти дни на нашем правом фланге. Оно усилило оборону в районе села Нижний 64-й танковой бригадой полковника И.Н. Бойко и тяжелым танковым полком ИС-2 под командованием подполковника А.Д. Фадеева.

Бои на новом рубеже принимали все более ожесточенный характер. Гитлеровцы, не считаясь с потерями, теснили части корпуса на восток.

Особенно сильные танковые схватки развернулись в районах населенных пунктов Нижний и Тлумач. Здесь полк танков ИС-2 подполковника Фадеева уничтожил 10 немецких «пантер» и «тигров». За это подполковнику Фадееву было присвоено высокое звание Героя Советского Союза.

Гитлеровскому командованию так и не удалось сбросить с плацдарма войска 1-й танковой армии, и в ходе наступления в течение 18 дней противник продвинулся всего на 20 километров.

С немецкими танками Т-VI — «тиграми» — наши танкисты первый раз встретились в жаркой битве на Курской дуге. Фашисты почувствовали тогда, на что способны наши тяжелые танки ИС-2. Вот почему гитлеровское командование издало специальный приказ: с ИС-2 в открытый бой не вступать.

Перед 1-й танковой армией в это время стояла весьма важная и сложная задача — в течение трех суток передать днестровский оборонительный рубеж соединениям 38-й армии и незаметно вывести из боя войска и боевую технику.
Опыт и военное мастерство личного состава позволили успешно и без потерь передислоцировать соединения танковой армии в нужном направлении.

Проскуровско-Черновицкая операция войск 1-го Украинского фронта была интересна по своему замыслу, широте, размаху, смелости и риску. В этой операции подвижные группы фронта, выйдя в предгорье Карпат, рассекли группировку противника «Северная Украина», создав угрозу окружения и пленения значительной части немецко-фашистских войск. Командование 1-й танковой армии широко применило в этой наступательной операции почти все формы оперативно-тактического маневра, ведя длительные и тяжелые бои в отрыве от общевойсковых армий фронта на сотни километров. Это была, пожалуй, единственная для 1-й танковой армии операция, в которой наша авиация не обеспечивала боевых действий в оперативной глубине противника, что значительно усложнило положение.

8-й механизированный корпус, как и другие танковые и механизированные войска, мастерски используя непогоду, учитывая сильные и слабые стороны врага, вел непрерывные бои днем и ночью. Все штабы, все офицеры с высоким искусством управляли подразделениями и частями, проявляя глубокое понимание современных и классических принципов маневрирования и внезапности, демонстрируя находчивость, инициативу и отвагу.

Боевые действия нашего корпуса получили высокую оценку Верховного Главнокомандования и Военного совета 1-го Украинского фронта. 25 апреля 1944 года 8-й механизированный корпус был преобразован в гвардейский и стал именоваться Прикарпатским. Эти вести были восприняты личным составом с большим подъемом. Гвардейцы корпуса дали клятву нашей Родине с еще большим упорством уничтожать гитлеровских захватчиков.

   Оглавление   Далее >>