Оглавление
...
Степная «академия»
...

Степная «академия»

Вечером командный и политический состав бригады собрался в штабном доме.

Вышел Катуков. Принял рапорт. Глубокая поперечная складка на лбу свела его густые брови. Лицо от этого посуровело. Он обвел собравшихся проницательным взглядом, словно отыскивая кого-то, и остановился на мне. Брови сдвинулись еще плотнее. Тут я вспомнил, что утром, находясь в моем батальоне, комбриг сделал замечание двум бойцам за неряшливый внешний вид. «Эге, — подумал я, — крутой нрав у нового начальства». И решил, что полковник теперь не упустит случая напомнить мне об этом. Но мысли его, конечно, были заняты другими, более важными делами.

— Ваше настроение, друзья, мне хорошо известно. «Скорей бы на фронт да в бой». Так, что ли? — начал свой разговор Катуков и, услышав одобрительные возгласы, продолжил: — Это я от многих слышал. Однако есть ли у нас уверенность, что мы не будем разбиты в первой же серьезной стычке с противником? Должен сразу вас огорчить: нет у нас такой уверенности. Боеспособность бригады невысока. И не только потому, что у нас еще мало танков. Танки мы получим. Сами еще пока не готовы. Хотя многие из нас и понюхали пороху, но воевать по-настоящему еще не научились. Мы недостаточно подготовлены в тактическом отношении. Особенно плохо ведем оборонительный бой: не используем выгодные условия местности для организации живучей системы огня, не умеем создавать прочные и надежные инженерные сооружения, плохо маскируемся, неумело маневрируем резервами.

Надо ликвидировать тактическую безграмотность; и сделать это надо как можно скорее. Главная наша задача сейчас такова: приступить к учебе, к самому серьезному обучению военному делу, с учетом тех проблем, которые поставила перед нами война...

Выступление для многих командиров явилось полной неожиданностью. После совещания расходились мы уже не столь воинственно настроенными: каждый понимал справедливость слов Катукова, ответственность задач, которые он поставил перед нами. Но слишком уж не вязались они с общей обстановкой. Учиться в то время, когда враг подходит к самой Москве, когда на карту поставлена судьба Родины? Это пока еще плохо укладывалось в голове...

Буквально на следующий день мы приступили к планомерной учебе. Занимались по четырнадцать часов в сутки.

Большая часть учебного времени уходила на тактические занятия, причем упор был сделан на отработку деталей оборонительного боя. Дело в том, что в мирное время основное внимание обращалось на организацию наступательного боя, обороне же отводилась второстепенная роль. Такой крен в учебной практике в предвоенные годы не случаен. Он отвечал духу нашей стратегии, которая всегда была наступательной. Советская военная наука рассматривала наступление как главный вид боевых действий войск. Ибо в конечном счете только наступление приводит к полной победе над врагом. Однако в тот период, когда наша армия отступала, вела тяжелые оборонительные бои, надо было во что бы то ни стало остановить врага. Эта задача могла быть решена прежде всего стойкой обороной, способной обескровить врага и создать условия для перехода в решительное наступление. Опыт первых боев показал, что наши войска, особенно танковые, были слабо обучены оборонительному бою.

Известно, что оборона должна быть стойкой и активной. Основа стойкости — высокий моральный дух войск плюс искусное использование местности. Моральный дух, конечно, был очень высок. А вот использовать местность для создания прочной обороны мы как следует не умели. И в том нас убедила первая проверка, которую учинил нам Катуков на полевых занятиях.

Мы заняли оборону на рубеже возле небольшой речушки. Докладываю комбригу: «К бою готовы!»

— Давайте посмотрим, так ли это, — сказал полковник и вывел всех командиров на передний край оборонительных позиций.

О том, как я себя почувствовал, — в двух словах не передашь. Конечно, все мы увидели как на ладони расположение наших огневых средств, пунктов управления, резервов, стоянки танков, автомашин. Легко раскрывались система огня, построение боевого порядка, стыки подразделений — словом, весь замысел предстоящего боя.

— Вот здесь, как нам доложил комбат, приготовлен огневой мешок для врага, — заметил Катуков, — Но разве противник дурак? Разве он полезет в это мешок? Нет, он изберет для наступления другое направление и скорее всего нанесет удар в стыки ротных опорных пунктов, которые мы только что легко обнаружили.

Стало ясно, что сокрушить такую оборону — нетрудное дело даже при равенстве противоборствующих сил, а ведь она должна была, по замыслу, сдержать противника, имеющего тройное превосходство.

Вывод был один: надо учиться использовать все выгоды местности, маскироваться, зарываться в земли.

Катуков не терпел условностей в обучении. Он требовал делать все так, как делается на войне. Если, скажем, ты выбрал позицию для танка и намерен вести длительный огневой бой, сразу же отрывай окоп по самую башню машины. Если ты идешь в наступление и перед тобой препятствие, допустим, заболоченны участок местности, то захвати с собой бревна, фашины и другие подручные средства для того, чтобы загатите его.

Все это требовало огромного труда, но мы не жалели себя. Суворовский девиз «Тяжело в ученьи — легко в бою» был у нас в большом ходу. И когда мы возвращались с полевых занятий или учений, гимнастерки на наших спинах коробились от соли.

Но куда больше омрачал бойцов бригады тот факт, что нужного количества танков Т-34 мы так и не получили. Пока был укомплектован полностью лишь первый батальон. Командование бригады принимало все меры, чтобы ускорить получение новых машин. Механики-водители и технический персонал всех подразделений бригады работали в цехах завода, помогали рабочим в сборке машин.

К десятому сентября 1941 года 4-я танковая бригада в основном была сформирована. Этот день остался в нашей памяти как день ее рождения.

В торжественной, праздничной обстановке командиры танков получали формуляры боевых машин. Гремел оркестр, произносились речи, звучавшие как клятва. С завистью смотрели мы на экипажи, выстроившиеся у своих машин. Правда, нас, «безлошадных», представитель Ставки заверил, что мы получим танки в районе сосредоточения. Но какие? Ясно, что скорее всего это будут те самые «бетушки», на которых мы хватили лиха в первые месяцы войны.

Но даже это досадное обстоятельство не могло снизить нашего боевого настроя. Все были охвачены одним желанием — стать грудью на защиту родной столицы. Скорее, скорее бы в бой!

   Далее >>